Пятница нон-стоп (СИ) - "Motoharu"

Дима добрался до ванной комнаты, держась за спину, включил свет и замер на пороге, шокированно хлопая глазами. Здесь они тоже вчера побывали. Об этом свидетельствовали раскиданные по полу полотенца, плавающий в наполненной ванне парик, один чулок, рубашка Александра. Дима достал всё это, плюхнул на пол и спустил воду. Что они пытались изобразить, он так и не вспомнил. Скорее всего, это было уже после того как в буквальном смысле нализались шампанского. Дима резко сел на край унитаза, вспомнив, как он облизывал Александра, как тот ласкал его в ответ, разрешая…

Дима прижал ладонь ко рту и шумно выдохнул.

- Нет, ты не захотел. – Александр стоял на пороге ванной, как всегда неотразимый, приглаженный и без всяких видимых признаков похмелья на лице. Словно вчера и не было ничего. А может, у него и не было?

- Саш, я правда тебя не трахал?

- Правда. И ты очень доступно объяснил, почему ты не станешь этого делать, пока.

- Пока? А ты мне потом расскажешь, что я тебе объяснял? – Дима поднялся с унитаза и включил воду в раковине, умылся, набрал воду в пригорошни и выпил. Горло зашлось от холода, но это было божественно приятно. Голова опять закружилась. Дима опёрся рукой о край раковины и посмотрел в висевшее напротив зеркало. Ещё то пугало смотрело на него из зазеркалья. На щеке отпечатался след простыни, губы все расплылись и опухли, вся шея в красных пятнах, и грудь, и плечи… На щеках утренняя щетина и смазанная тушь, а волосы - это просто… мама, роди меня обратно. Но это всё мелочи, поправимые, мысленно махнул Дима рукой на себя. Десять минут, и всё придёт в норму, ну, кроме засосов, конечно. Александр постарался на славу. Вспомнилось, в какой безумный восторг он пришёл от по-девичьи гладких Диминых ног, как сразу откуда-то нарисовалась бутылка шампанского, и понеслось…

- Расскажу. Я привёз тебе одежду из дома, твоя блузка потеряна для общества. Я подожду внизу, в столовой. Там накрыли завтрак. Здесь убираться не нужно… оставь всё как есть.

Дима обернулся и смерил Александра внимательным взглядом. Тот был смущён, едва уловимо. И даже растерян, тоже слегка…

- Саш, ты чего? – Дима подлетел, ухватил Александра за руку. Вновь заглянул в глаза. Тот улыбался, мягко и тепло, но всё равно Дима чувствовал, что что-то не так. – Саш, мы выпили, подурили, потрахались, поспали… в общем, весело провели время. Мне понравилось, вот когда я всё вспомню, я тебе расскажу, что именно мне понравилось больше всего.

Александр погладил Диму по плечам, привлёк к себе, обнял и тихо выдохнул.

- Ты сводишь меня с ума. Тебе очень идёт рыжий цвет.

- Ну вот и здорово. Зачем же тогда извиняешься? Мы же отдыхали… Саш, можно всё что угодно. Я разрешаю…

- Люблю тебя, птичка моя, - Александр поцеловал Диму в щёку. – Собирайся, нас ждёт завтрак.

Дима вошёл в подъезд, напевая что-то себе под нос. Александр позвонил ещё в машине, обещал привезти на ужин суши и ещё обещал жаркую ночку – сегодня закончилось, наконец, это дурацкое воздержание. Дима ощущал на кончике языка вкус предвкушения. Ключ неожиданно выскользнул из рук и упал на лестницу. Громкий стук прокатился по этажам. Сердце тревожно сжалось… Это знакомое чувство тревоги, необъяснимое, беспричинное, словно окружающее пространство наэлектризовано до предела и вот-вот рванёт. Дима прекратил петь и прислушался. В подъезде было тихо, лишь этаже на третьем громко и занудно мяукал приблудившийся кот, которого подкармливала Димина соседка снизу – бабка Маруся.

Дима поднял ставшую вдруг неожиданно тяжёлой связку ключей и вызвал лифт. Лифт тащился медленно, нагнетая тревогу. Вроде бы всё такое привычное, до боли знакомое – Дима до секунды знал, что увидит дальше. Лифт остановится, он выйдет, откроет свою дверь ключом, первую, потом вторую… Зайдёт в квартиру. В свою родную квартиру, где его ждёт обед в холодильнике – Александр вчера читал нотацию о вреде неправильного питания, что суп надо есть обязательно, и что он на самом деле очень вкусный, этот его фирменный суп из морепродуктов, и нечего морщиться. Так отчего же неспокойно на душе? Дима, не моргая, посмотрел на кнопку «Стоп» и почувствовал непреодолимое желание нажать её. Но лифт поднимался и поднимался, пока не загудел низко, протяжно, останавливаясь. Двери раскрылись, и Дима шагнул на свою площадку. На его звонке красовалась бирка «Ваша очередь дежурить» с по-детски тщательно нарисованным веником и совком. Отчего-то Дима подумал – жаль, не успел убраться.

Ключ с привычным скрипом провернулся в замочной скважине. Дима открыл железную дверь, вторая – деревянная – оказалась не заперта. Сначала Дима растерянно смотрел на неё, а потом вспомнил, что утром опаздывал на работу и сам забыл её запереть. Дело было не в двери, а в самом воздухе, который он вдыхал. Воздух был тяжёлым, с лёгким ароматом жасмина. Дима малодушно заперся на все замки.

Пройдя на кухню, он включил телевизор и не успел перещёлкнуть и трёх каналов, как раздался звонок в дверь. От неожиданности Дима вздрогнул и выронил пульт на пол, треснул корпус, и батарейки рассыпались в разные стороны. Боковым зрением он уловил, что одна батарейка укатилась под холодильник, а другая – к батарее. В дверь опять позвонили, долго, надрывно, чтобы наверняка.

Дима бесшумно прошёл по коридору и заглянул в глазок.

- Димочка, Дима, ты дома? Димочка… - бабка Маруся стояла, прислонившись к двери, и громко кричала на весь подъезд. Дима облегчённо выдохнул и открыл.

- Здравствуйте, баб Маруся, - вежливо поздоровался он, отмечая про себя, что бабушка пришла к нему в самое время, иначе бы точно что-нибудь случилось. Такое светлое чувство облегчения Дима испытывал впервые. – Что стряслось?

- Димочка, помоги, сынок, - бабка подслеповато смотрела снизу вверх на Диму и с сожалением улыбалась, словно извинялась за внезапное вторжение. Это у неё было профессиональное выражение лица, чтобы Дима согласился сделать всё, о чём она его ни попросит, не раздумывая. – Малышка ещё утром забралась на шкаф и не слазит, я уж и так её и эдак звала, а она знай себе сидит и фырчит, зараза такая… Дим, ты бы снял её оттудова, а то помрёт с голоду, стерва.

Дима идти, конечно, не хотел. Ну забралась кошка на шкаф, ну посидит и слезет сама – с кем не бывает. Но бабка Маруся смотрела на него своими небесными мученическими глазами и умоляла о помощи. Дима потянулся за связкой ключей и согласно кивнул.

- Сейчас, только тапки обую.

- Сынок, дай бог тебе здоровья, такой хороший мальчик, никогда не откажет… - зальстила бабуля.

Дима оглядел коридор в поисках своих тапок, но не нашёл – их теперь ещё сто лет не найти. Наверное, затолкал куда-нибудь под диван в гостиной. Зато тапки Александра всегда стояли на своём месте, около комода. Дисциплина, что ещё можно сказать. Дима, недолго думая, натянул его тапки и, закрыв дверь, вышел на лестничную клетку.

Пока спускались по лестнице на нижний этаж, баба Маруся успела рассказать о своих безалаберных внуках, которые ни черта не хотят учиться, только и знают, что бездельничать да по дискотекам шляться. Под конец она призналась, что всегда хотела иметь такого внука как Дима: и красавец, и умница, и всегда здоровается, и никогда не мусорит в подъезде. Одним словом – идеал внука. «И ещё гей», - добавил про себя Дима, и мысленно похохотал над возможной реакцией баб Маруси на такое заявление.

Малышка действительно сидела на шкафу и смотрела на забравшегося по стремянке наверх Диму шальными остекленелыми глазами. Она даже не пикнула, когда Дима взял её на руки и спустил вниз, просто смотрела на него и прижималась, будто сильно замёрзла или испугалась.

- Держите ваше сокровище, - улыбнулся Дима, протягивая бабке её кошку. Красивая кошка – гладкая, серая, с выразительными глазами на симпатичной круглой морде. Дима вдруг подумал, что тоже не прочь завести котёнка, похожего на Малышку.

- Ой, спасибо тебе, Димочка, - бабка Маруся обняла киску, погладила, что-то пошептала ей на ухо, и та как ожила, замурчала сразу и спрыгнула с рук, убежала на кухню. – Чайку хочешь, сынок? С пирожками, вкусными…