Куртизанка (СИ) - Юлия Ветрова

— Капо Таскони…

— Князь Аргайл, — Таскони склонил голову, признавая, что авторитет собеседника выше его. — Не ожидал, что вы сами прилетите, чтобы говорить со мной о делах.

— Я здесь не ради вас, — Эван сел и, просмотрев меню, заказал оленину и порто — ничего итальянского он брать не хотел.

— Но всё же вы нашли время встретиться со мной. Я польщён, — Таскони попросил лазанью и красное вино, и, едва официантка оставила их вдвоём, сосредоточился на Эване целиком. — О чём вы хотели вести разговор?

— Вынужден вас разочаровать. Сейчас меня волнует не «Нью Хаус Экселент», а кое-что, имеющее личную ценность для вас — но и семейную для меня.

— Что вы имеете в виду?

— Ваш сын.

Таскони помрачнел.

— Что опять?

Эван не преминул отметить, как нахмурился его лоб.

— Ну же, говорите. Он разбил кому-то лицо?

Эван улыбнулся нарочито холодно, чтобы смягчить обстановку совсем чуть-чуть.

— Боюсь, дело посерьёзней. Он и другие ваши пиччотти надругались над девушкой из одной из наших семей.

— Что с ней теперь?

— Она мертва, — Эван поднял бровь.

— Так значит… — спросил Таскони с надеждой, — дело уже решено.

— У неё есть брат. Так что… ничего не решено.

— Вы… не согласитесь отдать мне его?

Эван негромко рассмеялся.

— Боюсь, капо Таскони, всё должно быть наоборот. Только из уважения к вам я пока ещё не отдал ему вашего сына и его дружков.

Таскони сцепил руки в замок и какое-то время молча смотрел на них.

— Что вы хотите от меня? Вы же понимаете, Пьетро мой сын. Единственный сын, — с напором сказал он. — Если понадобится отказаться от сделки, чтобы сохранить ему жизнь — я выберу его.

— Это плохо.

Официантка поставила на стол напитки, и Эван пригубил порто.

— Послушайте, князь… — снова заговорил Таскони, — я всё же предлагаю вам забыть обо всём. Девушке уже не помочь. Если хотите — я отдам вам этих ребят, но только не Пьетро!

— Этого мало, — сказал Эван спокойно. — Я бы, может быть, и сошёлся с вами на этом, но… Вчера ваш сын снова добивался чего-то подобного от одного из подзащитных мне людей.

— Как его имя? Я сам поговорю с Пьетро, так что он на милю к нему не подойдёт! Я вам клянусь!

— Мадлен. Мадлен Элена Лучини.

Таскони поперхнулся вином.

— Князь… — Таскони покачал головой.

— Вас что-то не устраивает? — вкрадчиво поинтересовался Эван.

— Она же… — Таскони наклонился к столу и процедил едва слышно, — она же шлюха в борделе МакКензи… О каком надругательстве может идти речь?..

— Она сотрудница клуба одного из моих людей, — перебил его Эван, — если это ничего не значит для вас — считайте, что это мой каприз. Но если ваш сын ещё раз приблизится к девушке — я его застрелю собственными руками. А вместе с ним и его друзей.

Таскони побарабанил пальцами по столу.

— Ну, хорошо, — произнёс наконец он. — Если это всё, я, пожалуй, пойду. У меня пропал аппетит.

— Мы договорились? — Эван снова протянул ему руку.

Таскони вздохнул.

— Само собой, — и пожал предложенную ладонь.

Он поднялся и направился к выходу.

Какое-то время Эван сидел в тишине, прерываемой лишь гулом голосов за соседним столом. Затем у самого его уха прозвучал вопрос:

— Что теперь? Вы же обещали, князь…

— Теперь жди.

— Ждать?!

— Да. Сегодня же отыщи Мадлен и не отходи от неё ни на шаг. Если Таскони и его команда приблизятся к ней — можешь стрелять. Кестер будет тебе помогать. О полиции не волнуйся — это не вопрос. Как только дело будет сделано — придёшь ко мне, я улажу вопрос.

— А если он так и не подойдёт?

— Тогда и будем решать, — Эван почувствовал, как кашель подступает к горлу, и сделал глоток, чтобы задавить его. — Найди Мадлен, — немного охрипшим голосом повторил он.

— Да что её искать, — Ольстер недовольно поморщился, — вон она!

Эван машинально поднял голову и обнаружил, что Элена в самом деле стоит в зале, глядя прямо на него. По спине у него пробежала дрожь, как бывало всегда, когда он встречал этот взгляд. Элена же, встретившись с ним взглядом, решительно шагнула вперёд и направилась к нему.

Элена любила лазанью. Поэтому, когда, едва она села на стул, её поставили перед ней на стол, расплылась в улыбке и язвительно произнесла:

— Вы так заботливы, как будто только меня и ждали, мистер Аргайл.

Аргайл не удостоил её ответом — просто опустил глаза на тарелку с олениной и принялся отрезать от неё кусок.

Впрочем, из-за стола он Элену тоже не прогонял, потому та, окинув лазанью ещё одним взглядом, окликнув официантку, попросил у неё вино и тоже взяла в руки нож.

Какое-то время они молча ели. Чезаре и Ольстер стояли за спинами обоих ни слова не говоря. Когда же первый голод был удовлетворён, Элена отложила вилку и нож и подняла на Эвана глаза.

— Князь Аргайл, я должна вас поблагодарить. Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать то, что вы видели вчера.

Губы Аргайла брезгливо дёрнулись, и Элена поспешила продолжить, уводя в сторону разговор.

— Я хотела спросить… что вы имели в виду… там?..

— О чём ты? — вопреки обыкновению Аргайл был полностью сосредоточен на ней.

— Помните, вы сказали, что я тоже Аргайл?

Бровь Аргайла чуть приподнялась.

— Ты серьёзно? — уточнил он.

— Да. Моя фамилия Лучини, вы, конечно, могли этого не знать…

— Конечно, я это знал! — перебил её Эван и, замолкнув, растерянно покачал головой. Затем черты его немного смягчились, и он произнес: — Я отвечу на твой вопрос. Если потом ты ответишь на мой.

— М… Хорошо, — произнесла Элена после недолгого колебания. Она с трудом могла представить вопрос, который поставил бы её в тупик — даже если бы Аргайл поинтересовался, какого цвета у неё бельё.

Аргайл вздохнул и поднял взгляд куда-то Элене за плечо, отстраняясь от шумного зала и подбирая, по всей видимости, слова.

— Когда Земля была уничтожена, — сказал он наконец, — воцарился хаос. Никто не мог управлять народами, лишившимися своих вождей. Рознь, ненависть, предрассудки разделили людей. Кто-то должен был принимать решение, искать для нас новый дом — но на это не был способен никто. Вот тогда кланы выдвинулись вперёд. Если ты изучала историю — должна об этом знать.

— Знаю. Но…

— Клан — это семья. Так было испокон веков. Сицилийцы, корсиканцы, японцы, китайцы и мы, шотландцы, помнили об этом лучше всего. Клан — это всё. Но Сицилийцы и Корсиканцы, так же как японцы и китайцы, были поглощены собственной войной. Пока они решали,