Неизвестный Гитлер - Юрий Воробьевский

Главный читатель Раковского прекрасно понял суть его рассуждений о «диалектическом материализме».

Сталин цинично и с предельной откровенностью сказал Рузвельту и Черчиллю, что для осуществления Второй мировой войны «Великобритания дала время, Америка — деньги, Россия — кровь» [38]. Добавим: максимальное количество крови.

Они действительно были союзниками. И, в каком-то смысле, с Гитлером тоже. Недаром замечательный философ Лосев называл коммунизм, либерализм и прочее лишь различными ритуалами одной и той же сути. Об иудейской подоплеке нацизма мы уже говорили, но в 1917 году Сергий Булгаков ставил еще один, весьма любопытный знак равенства: «Современный социализм представляет собой возрождение древнеиудейских мессианских учений». А. В. Луначарский свидетельствовал о том же самом «изнутри». Он объявил марксизм «пятой религией, сформированной иудейством» [23-2].

Не случайная деталь в воспоминаниях служанки о Марксе: «Он был богобоязненным человеком. Когда он сильно болел, он молился один в своей комнате перед горящими свечами, обмотав вокруг головы что-то вроде тесьмы»… Втайне надевал филактерии! Вот вам и материалист! Вот вам и антисемит![46]

…Помните, одно из имен Одина — Гринмир, что значит «скрывающийся под маской»? Да, лицо «белокурой бестии» оказалось маской. И «мировое сообщество» не посмело снять ее. В 1989 году в Нью-Йорке вышла книга «Мессианское наследие». Ее авторы цитируют одного из обвинителей на Нюрнбергском процессе со стороны союзников. По его словам, из документов процесса были сознательно изъяты свидетельства о ритуальных и оккультных аспектах Третьего рейха. Близкий к масонским кругам писатель Тревор Равенскрофт в книге «Копье судьбы» прямо написал об общих духовных источниках нацизма и некоторых современных, чрезвычайно влиятельных тайных структур. «Те, кто знал, хранили молчание. Лидеры секретных обществ, связанных с формированием мировой политики, понимали: они отнюдь ничего не выиграют от разоблачения сатанинской природы нацистской партии».

Правители всех мировых держав хотели этой войны. Ибо все они были посвящены в тайну Перманентной Революции… «Не является ли уже война революционной функцией?» Вопрос Раковского был, конечно, риторическим.

Чертог мертвых

Русский офицер-эмигрант, Е. Э. Месснер, осмысливая суть постоянных мировых потрясений, писал о специфическом феномене. Об одержимости войной. Смесь непрекращающейся безыдейной злобы, путаницу идеологий, принципиального протеста и беспричинного буйства он назвал мятежевойной. Это, конечно, касается и национал-социалистов. «Борьба, которую они начинали под мрачными символами и с решительным выражением лиц, была не чем иным, как перенесением войны, — причем с помощью почти не изменившихся средств, — в сферу политики. «В настоящее время мы находимся в состоянии продолжения войны, — неоднократно будет провозглашать Гитлер…» [46].

С трибуны фюрер кричал о необходимости прекращения постоянных войн и революций, а в узком кругу (насколько мы знаем из книги Германа Раушнинга) изрекал другое: «Война — самое естественное, самое обыденное дело. Война идет всегда и повсюду. У нее нет начала, нет конца в виде мира. Война — это сама жизнь».

Типичным бойцом мятежевойны являлся Рем. Он прямо говорил: война и хаос мне дороже порядка. Командир штурмовиков был поражен духовно до самого дна. Характерен и его гомосексуализм, как один из симптомов такого поражения, и его конец. В «ночь длинных ножей» он захвачен эсэсовцами в постели, потом — застенок и пуля. Революции, как известно, пожирают своих детей.

Мятежевойна (она же — перманентная революция) продолжается и в наши дни. «Борьба против зла» по определению должна продолжаться вечно. Об этом как-то в интервью ВВС заявил один из главных американских идеологов Майкл Лидин [24]. Американская операция в Ираке, кстати, была названа весьма выразительно — «Бесконечная справедливость».

Священник Александр Круглов: «Перманентная революция никогда не прекращалась. Само понятие революции, кстати, возникло всего два-три века назад. И вдруг — она захлестнула мир. Как чума. Кстати, для борьбы с эпидемиями создан институт Пастера и другие. Но нет института, который бы изучал, как защищаться от революций. А ведь в них погибло куда больше людей, чем от чумы.

Я помню разговор с одним руководящим советским работником. Он состоялся примерно за два года до Перестройки. Мой собеседник доверительно сказал: ты знаешь, наш Институт марксизма-ленинизма совместно со Стэнфордским институтом готовят переворот в стране. Значит, возникла необходимость продолжить — под другими знаменами — замершую революцию».

В своей книге «Последняя война» отец Александр пишет: «Революция по замыслу ее бесплотных создателей должна происходить непрерывно! Начавшись, она никогда не должна прекращаться, вплоть до полного истребления человечества… Только Православная Церковь до конца века будет приносить бескровную жертву. Все остальные рано или поздно придут к настоящему кровопролитному жертвоприношению, которое приносится князю мира сего… Человеческая жертва «в идеале» сама должна непреодолимо и страстно жаждать быть закланной в самом извращенном и кровавом жертвоприношении… В смертельном ужасе трепетать от страха и одновременно… страстно и сладостно желать смерти!

Смерть с косой и я рядом… Германия ощущала эту сладость. Ее спасло то, что Россия вовремя отсекла ей голову. Иначе она уничтожила бы себя сама. Помните гибель ветхозаветной революции во времена Веспасиана? У Иосифа Флавия все это описано. Римляне окружили мятежный Иерусалим, но не спешили ворваться в него. Внутри города происходило самоистребление. Ветхий Израиль погиб от зилотов, так называемых ревнителей благочестия, на самом деле охваченных революционным духом. В Иерусалиме они вырезали всех подряд, в том числе — своих первосвященников. Таково свойство революции: когда некого убивать, они убивают себя.

Революция — это орудие массового уничтожения. Убийство — самоцель революции.

Идея смерти как цели жизни еще слишком жестока и неприемлема для подавляющего большинства людей нашего времени. Поэтому во множестве культов и верований эта цель старательно закамуфлирована. Смерть открывается людям, но лишь по мере откровенного исповедания ими сатанизма…»

Масоны, Коминтерн, нацисты… Иногда кажется, что все эти силы управлялись и управляются из единого центра. Так все же: что это за центр? Кто такие «Они»? Их можно вычислить по убийственным результатам деятельности. И самое правильное название было бы — танатократия. Власть смерти. По ее приказу все делается с нечеловеческой жестокостью. По сути, определение верно. Какими бы красивыми оперными декорациями Валгаллы все не обставлялось, сам жестокий спектакль имеет именно нечеловеческое происхождение…

В ходе гитлеровского вторжения мистицизм нередко первенствовал в определении военных задач. Взять хотя бы направление удара на Кавказ. Для прагматиков это, конечно, был вопрос бакинской нефти. А для мистиков — стремление к священной вершине Эльбруса и к району Цхинвала. Здесь, по их представлениям, и находилась Валгалла — место упокоения душ нордических героев. Ветхие боги словно хотели призвать отсюда на помощь ветхих героев. И вот в 1943 году эсэсовские альпинисты покорили Эльбрус. Над вершиной затрепетало знамя со свастикой.

«В 1941 году завоевателей Европы постигло разочарование, но после овладения священной горой триумф должен стать неизбежным. Поэтому, вопреки предостережениям метеорологов, нарушая элементарные понятия о военной стратегии, немецкие войска двинулись к Сталинграду… Надо сказать, что стремление захватить Сталинград также было вызвано оккультными представлениями нацистов. Сталинград — это древний Итиль, столица Хазарии, некогда сокрушенной Русью.

8 ноября 1942 года Гитлер, отмечая годовщину пивного путча, в той же мюнхенской пивной произнес: «Я хотел достичь Волги в определенном месте и в определенном городе. Случайно этот город носит имя самого Сталина. Но пусть они не думают, что я именно поэтому направил туда свой удар… Главная цель в том, что это очень важный пункт. Именно его я хотел захватить». Конечно, этот город не случайно носил имя Сталина: потомок кутаисских евреев на просторах СССР воссоздавал Хазарию. И потомок австрийских евреев, правивший III рейхом, это прекрасно знал…

Гитлер был уверен: если он овладеет магическим центром хазар, некогда владычествовавших на Востоке, это будет верным знаком, что он выполнит свою историческую миссию. Для Гитлера, мистика и оккультиста, Итиль, Хазария — древнее иудейское государство, было гораздо более реальным, чем Сталинград и защитники советского города, носившего имя кремлевского вождя… Земля Итиль должна быть щедро полита жертвенной кровью, — это и происходило в сражениях Сталинградской битвы. Жертвоприношение Мировой войны — как этап продвижения к сокровенной цели… Хазария в мировой масштабе» [38]).