Схватка не на жизнь - Юрий Мишаткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за невидимого горизонта донесся тихий, но с каждой минутой нарастающий гул. И тотчас пронзительно завыла сирена.
— Летят! — обрадовался Непейвода. — Хоть часы по ним проверяй, любят точность! Только бы город ночью не проскочили…
Он достал из кармана вторую ракетницу, зарядил ее и выстрелил в небо.
Лопнув где-то чуть ли не в поднебесье, ракета рассыпала вокруг огненные брызги, которые начали медленно опускаться, пока не погасли, оставив после себя белые дымовые дорожки.
— Как налетят — сразу стреляй, — приказал Непейвода. — На вокзал целься: там на путях нынче не протолкнешься — сколько составов набилось. А я на порт буду наводить.
Сирена выла не переставая, жалобно предупреждая весь город о приближающейся беде. С вокзала ей откликнулся гудок паровоза. Он поплыл над крышами и унесся к Волге, эхом отдаваясь в ее пологом берегу и теряясь на быстрине.
Когда первая эскадрилья люфтваффе оказалась над Сталинградом, Непейвода толкнул в бок Антона:
— Давай. Самое время!
«Пора», — решил Магура. Он стоял и прислушивался к голосам на крыше. Николай Степанович взвел курок револьвера и сделал несколько неслышных шагов к слуховому окну.
— Не возись! — донесся крик Непейводы. Он спешил и нервничал, так как гул самолетов уже был над самой головой. — Ну? — нетерпеливо повторил Непейвода. — Жми на курок!
— Гад ты! — прошептал Антон и, размахнувшись, ткнул кулаком в нерезкую во мраке скулу Непейводы, и тот покачнулся, ноги его заскользили по жести.
Не ожидая такой выходки от дружка, Непейвода собрался что-то сказать, но вторым ударом Антон выбил у него ракетницу и толкнул к самому краю крыши.
— Говоришь, убить этой игрушкой можно? Пробовал уже? Так я сейчас тоже попробую! Дураком был, что тебя слушался и вовремя не прибил!
«Молодец!» — похвалил парня Николай Степанович.
Теперь можно было не спешить с арестом Непейводы. Обезоруженный и готовый свалиться с крыши во двор, он был не опасен. А Антон, выбрав верное решение, мог оказаться незаменимым в дальнейших поисках Хорька. Лишь бы только не сделал промашку, не отступил…
— Фашистом стал? — сквозь зубы проговорил Антон и поднял ракетницу на уровень глаз.
За спиной у Непейводы был край крыши. Один лишь шаг, и, потеряв под ногами опору, он бы полетел в черный провал.
— А-а! — взвыл Непейвода, упал животом на покатую крышу, дернул Антона за ногу и, не давая ему подняться, пополз за выступ печной трубы.
— Гад! — крикнул Антон. Он приподнялся и, не раздумывая, нажал спусковой курок ракетницы.
Прочертив свой жутковатый след, ракета ударилась о трубу. При ее вспышке Антон, а следом и Магура увидели, как Непейвода ловко перепрыгнул на крышу соседнего дома.
— Не уйдешь! — прошептал Антон, забыв, что уже выстрелил, а больше ракет нет.
А Непейвода уходил все дальше: в темноте было слышно, как под его ногами гулко гремит кровля.
Антон пополз по листам железа, достиг слухового окна и чуть не столкнулся с Магурой.
— Не уйдет, — успокоил парня Николай Степанович и повторил: — Далеко не уйдет.
16
Давно умолк радиодиктор, предупредив всех сталинградцев о воздушной тревоге, давно попрятались в бомбоубежище соседи по дому, а Хорек продолжал пристально смотреть с балкона в небо и зябко ежился на ночной прохладе.
Он ждал. И дождался. Когда к городу приблизилось первое звено немецких бомбардировщиков, в небе вспыхнула ракета.
Вспышки ракет, а они взрывались в разных частях Сталинграда, разбрасывая вокруг себя огненные брызги, несказанно радовали Хорька. Даже когда со стороны вокзала послышались глухие взрывы, резидент не ушел в квартиру, продолжая сжимать посиневшими от напряжения пальцами перила балкона.
Хорек смотрел на зловещие зарева, прислушивался к разрывам бомб и думал о том недалеком времени, когда ему придется встретиться с Гросскуртом и доложить полковнику об успешном выполнении задания. Произойдет это, если судить по бомбардировке, довольно скоро. Под звуки победного марша в поверженный город вступит армия великой Германии, и Волга ляжет у ног доблестных воинов, с честью прошедших по дорогам Европы! Тогда можно будет проститься с кличкой и страхом, незримо сопутствующим все минувшие годы. Наконец-то состоится долгожданная поездка в Германию, на землю предков. Поездка была обещана за два года до начала войны, когда атташе германского посольства торжественно поздравил со вступлением в ряды «Союза немцев, проживающих за границей» и приказал переехать из Энгельса Саратовской области в Сталинград.
«Вы будете нужны рейху в Сталинграде, — сказал Кестринг. — Со мной связи не ищите. Я сам найду возможность встретиться с вами. Живите тихо, незаметно, не привлекая к себе внимания, и знайте, что фатерлянд и наш фюрер надеются на вас!»
Кестринг не солгал. Все минувшие годы атташе не забывал о существовании в Сталинграде верного национал-социалистской идее человека, чьи предки еще в восемнадцатом веке покинули Германию и обосновались в России. О себе Кестринг напомнил в первый месяц войны в зашифрованном письме, где сообщал о волне, диапазоне и времени передач станции «Густав», адресованных Хорьку. Сейчас, в сорок втором, он напомнил о себе вновь, прислав со связником привет.
Совсем близко от дома взорвалась фугасная бомба. Взрывная волна ударила в окна, и стекла в них жалобно зазвенели.
«Жаль, — Хорек привстал на цыпочки и за громадами домов увидел пожарище, — слишком мало людей вышло сегодня с ракетницами. Если не считать этого уголовника, то подавать самолетам сигналы должны шестеро. Так, по крайней мере, утверждал Непейвода. Можно ли ему до конца верить? Но иного выхода у меня нет, опираться, к сожалению, приходится на всякое отребье. Неужели в абвере не могли подобрать людей с более или менее чистой репутацией? Отчего почти вся присланная группа состоит из подонков?..»
Хорек смотрел на пламя, которое виднелось за домами, смотрел жадно, не в силах наглядеться и отвести взгляда от пожарища. И думал, что среди самолетов люфтваффе обязательно имеется один с аэрофотосъемочной аппаратурой. К утру в штабе военно-воздушных сил Германии проявят отснятую над Сталинградом пленку, отпечатают снимки и увидят, каковы результаты ночной бомбардировки города. И, понятно, вновь вспомнят о резиденте абвера и его людях, оказавших рейху неоценимую услугу в наводке бомбардировщиков.
Хорьку было невдомек, что специальные команды ПВО создали в оврагах за городом ложные очаги пожаров, которые отвлекли внимание немецких асов, что сотрудниками управления НКВД в эти минуты схвачены ракетчики и с помощью их ракетниц и системы сигналов чекисты наводят вражеские бомбардировщики на пустырь и прорезавшие Сталинград балки. В результате всех своевременно принятых мер в городе не пострадал ни один промышленный объект. Но всего этого германский резидент не знал и даже не подозревал…
На балконе Хорек простоял чуть ли не до утра, радуясь успехам своих ракетчиков, и лишь стук в дверь заставил его вернуться в квартиру и семенящей походкой пройти в прихожую…
17
Непейвода задыхался, но не позволял себе остановиться и хоть на короткий миг перевести дыхание. Он спешил, торопился подальше уйти от Антона, ругал себя на чем свет стоит за неосмотрительность, потерю ракетницы и со страхом думал о встрече с Хорьком. Как сознаться резиденту, что Антон, за которого он ручался головой, не только отказался выполнить приказ и стрелять, но еще чуть не угробил его — Непейводу? Разговор явно предстоит не из приятных. Остается одно: бежать подальше из города от мстительного, не прощающего малейшей ошибки Хорька…
Непейвода остановился, потер ушибленное колено:
«Домой сейчас нельзя — туда Антон мог рвануть. Хорошо, что деньжата и золотишко хранятся там, где никто не подозревает. Ни Антон, ни Хорек…»
Бросать в городе накопленные ценности и деньги Непейвода не собирался и направился скверами и проходными дворами к центру города.
«Интересно, как другие отстрелялись?» — еще подумал он и еле удержался на ногах, так как земля под ним дрогнула: за линией железной дороги взорвалась фугасная бомба, следом, где-то совсем рядом, захлебываясь, ударила зенитная пушка.
Небо, только что черное, осветили лучи прожекторов. Они сошлись, перекрестившись, и тут же разошлись, выискивая в вышине вражеские самолеты.
За первой фугаской грохнула вторая, земля загудела.
«Во дают! — в восторге подумал Непейвода, отряхивая с брюк песок. — Знать, другие постреляли свои ракеты! Выходит, нечего мне за свою шкуру дрожать. Встречу Хорька — скажу, что это моя работа! — Он снова обрел спокойствие и, если бы не ушиб колена, зашагал как прежде, чуть пританцовывая на ходу и посвистывая под нос. — За наводку деньжат отвалят: немцы слово крепко держат. Только дождаться надо, когда их армия в город вступит. Обещали летом Сталинград взять — сам Хорек про это хвалился…»
