Исповедь гейши - Радика Джа

Когда меня все же пригласили, я была неимоверно удивлена.

— Пожалуйста, не говорите ничего остальным, — предупредила меня госпожа Танабе, давая понять, что мне делают одолжение. — Вы же понимаете, мне пришлось выдержать целый бой, сражаясь за вас. Но я сумела уговорить госпожу Окада, предложив, чтобы четвертую даму она выбирала сама.

Я стала прикидывать, кто же будет четвертой. Хорошо бы добрая госпожа Саяко Ватанабе. Но здравый смысл подсказывал мне, что скорее всего это будет госпожа Кобаяси — ведь она невестка внучатого племянника тетки императора и к тому же очень богата.

— Большое спасибо. Я вам очень обязана, — кротко произнесла я.

— Не за что, — с довольным видом произнесла госпожа Танабе. — И вот еще что. У меня есть знакомая женщина, она живет рядом с нами, которая прекрасно разбирается в старинных обычаях. Она поможет нам с вами облачиться в кимоно и правильно уложить волосы. Если вы, конечно, не возражаете. — Она взволнованно сжала мне руку. — Прошу вас, соглашайтесь. Так забавно будет одеваться вместе.

Ну как я могла устоять? Даже самый жестокосердный человек не смог бы отказать в такой просьбе.

Столик был заказан на 29 мая, так что ждать надо было почти семь недель. Получив приглашение, я уже не могла думать ни о чем другом. Интересно, как выглядит шикарный французский ресторан? Во что будет одета публика? Я никогда не пробовала настоящих французских блюд. Понравятся ли они мне? Я воображала большой белый зал с французскими окнами и роскошной хрустальной люстрой. На столе у нас будут белые розы. Мы чудесно проведем время и станем лучшими подругами.

Но как-то утром, когда я открыла глаза, меня вдруг пронзила ужасная мысль. У меня ведь нет кимоно. Ни одного.

Обычно японская девочка наследует несколько тщательно сохраненных кимоно своей матери, получает новое на свое двадцатилетие и еще одно на свадьбу. В течение жизни она приобретает еще несколько и все это передает потом своей дочери. Но я от матери ничего не получила. Все свои кимоно, кимоно гейши, она носила на работе. Свадьбы моей она не одобрила, поэтому мне пришлось взять кимоно напрокат. Сейчас я с сожалением вспоминала о тех полутора миллионах, которые она подарила мне в тот свой единственный визит: ну почему я их не сохранила или не отдала мужу, вместо того чтобы бездарно истратить на дизайнерскую уцененку? Может быть, снова взять кимоно напрокат? Но я быстро отвергла эту мысль. Взятые напрокат кимоно можно моментально узнать по запаху, не говоря уже о маленьком красном ярлычке, вшитом во внутреннюю кромку. Там обычно указывалось название прокатного ателье и его телефон. Потом я вспомнила, что обещала одеться и причесаться у знакомой госпожи Танабе, а за эту услугу придется выложить все двадцать пять тысяч иен. Закрыв глаза, я застонала. Может быть, занять кимоно у соседки, той самой бабушки, которая сидела с моими детьми? Но что она сможет предложить для такого изысканного обеда? «А как насчет нового кимоно?» — подсказал мне тонюсенький внутренний голос. Повернувшись к Рю, безмятежно спавшему рядом со мной, я ткнула его в бок.

— Рю, проснись. Мне нужно купить кимоно.

Он не сразу сообразил, чего я хочу.

— Кимоно? У кого-то из наших знакомых свадьба?

— Нет. Но у меня нет ни одного кимоно. Что это за японка, если у нее нет собственного кимоно? А если придется идти на какое-нибудь торжественное мероприятие?

— Можешь не волноваться. Я же работаю в американской компании. А там кимоно не нужны.

— А если мне надо будет пойти куда-нибудь с друзьями? — в отчаянии воскликнула я, понимая, что терплю поражение.

— Наденешь что-нибудь другое, — пробормотал Рю, переворачиваясь на другой бок.

Но он не забыл про кимоно. На следующий день, когда мы поехали к его матери на Кюсю, он спросил, не одолжит ли она мне свое кимоно.

— Наша Каё собирается выйти в свет со своими новыми подругами.

— А разве ее мать не отдала ей свои кимоно? — удивленно спросила свекровь.

С самых первых дней нашей семейной жизни они говорили обо мне так, словно меня не было рядом. Сначала это меня злило, но потом я привыкла и перестала обращать внимание.

— Все кимоно моей матери сгорели, — соврала я.

Когда мы уезжали, свекровь вручила мне аккуратный сверток, за что я была ей искренне благодарна, пока не развернула его и не увидела на ткани пятна.

Так прошли каникулы, и мы снова вернулись в школу. До злосчастного обеда оставалось три недели. Когда я подходила к школе, меня остановила Киоко Танабе.

— Разрешите попросить вас об одолжении, — начала она. — Вы в четверг не сходите со мной в магазин? Я хочу купить новое кимоно. Мои уж очень старомодные, сейчас такие не носят. А у вас прекрасный вкус.

При слове «кимоно» меня пробрала дрожь. Может, Киоко прочла мои мысли и теперь знает, что у меня нет кимоно? Наверное, хочет посмеяться надо мной? Видя мою нерешительность, она удвоила свой нажим.

— Пожалуйста, Каё-сан, вы же моя единственная подруга. Мне так хочется, чтобы вы пошли со мной.

И у меня не хватило духу ей отказать.

В кафе добрейшая госпожа Ватанабе шепнула мне на ухо:

— Я слышала, вы идете во французский ресторан с Танабе-сан и Окада-сан. Я так за вас рада!

На мои глаза навернулись слезы. Лицо госпожи Ватанабе озарилось участием.

— Вы вполне этого достойны, нечего и говорить.

У меня промелькнула мысль одолжить кимоно у нее, но, представив ее изумленный взгляд, я резко отказалась от этой идеи.

Во вторник и среду я притворилась больной из-за месячных недомоганий, и Харуку поехал провожать мой муж. Я и вправду неважно себя чувствовала, но совсем по другим причинам. Весь день я не выходила из дому, до полного изнеможения наводя там чистоту. В среду мне позвонила Танабе-сан.

— Вы в порядке, Каё-сан? — поинтересовалась она.

Я так изумилась, что просто не знала, что сказать. Эти дамы никогда мне не звонили.

— Я себя неважно чувствовала, но теперь мне лучше. Наверное, устала в каникулы.

— Да, каникулы очень утомительны, — согласилась она. — Вы завтра придете в школу?

— Думаю, что да, — с тяжелым сердцем ответила я.

— Ну и прекрасно. Значит, мы сможем поехать в Гинзу сразу после нашего кофе. Магазины как раз открываются в десять.

— Да, конечно.

— А как же ваши занятия английским?

— Английским?

Про занятия я совершенно забыла. Чтобы чуть-чуть сэкономить, я бросила свой английский вскоре после знакомства с дамами.

— Ну, разок можно и пропустить. Об этом не беспокойтесь.

— Большое вам спасибо. До встречи.

Когда в доме снова воцарилась тишина, я подумала, что, может быть, боги дают мне шанс отказаться от этого обеда.

По странному совпадению я в тот же день обнаружила в почтовом ящике толстое письмо. Оно было адресовано мне. Внутри оказалась новенькая кредитка из банка. Я с отвращением взглянула на нее. Зачем они присылают мне карточку, если я еще год назад отказалась от нее? После магазинов сразу же пойду в банк и лично возвращу ее им.

На следующий день я проснулась в половине пятого утра. На душе у меня было отвратительно. Идти никуда не хотелось. Глядя в наш низкий потолок, я представила себя птенчиком, еще не вылупившимся из скорлупы. Наш дом — это моя скорлупа, защищающая меня от сурового мира. И как я смогу выжить без этой защиты? Но время неумолимо шло, за окном запели птицы, и в комнату проник солнечный свет. Тяжелое чувство не покидало меня почти до самой школы. Однако когда, выйдя из метро на «Кудансита», я увидела железные ворота храма Ясукуни, а слева от них арену «Будокан» и ров Сидоригафуси, оно вдруг исчезло, и на сердце у меня стало легко и радостно. Казалось, что душевные силы, иссякшие за два дня домашнего заточения, медленно возвращаются ко мне, напитываясь живительной атмосферой большого города. К тому времени, когда мы с дамами совершили привычное паломничество в кофейню, я уже чувствовала себя совсем по-другому, кожей ощущая, как город притягивает меня к себе.

Вскоре дамы ушли, а мы с Танабе-сан решили немного задержаться и заказать свежевыжатый апельсиновый сок, который появился здесь после каникул.

— Надо подкрепиться перед шопингом, — подмигнула мне Танабе-сан.

Я нервничала и волновалась. В тот день Танабе-сан особенно привлекала внимание. На ней был дорогой темно-синий костюм, безупречный покрой которого выдавал его итальянское происхождение. Шею обвивали две нитки отборного жемчуга. Идеальный овал лица обрамляли струящиеся пряди волос, а макияж на этот раз был тщательным и заметным. На фоне темного дерева стен она сверкала, как яркий ночной светлячок.

Но, посмотрев на свое отражение в окне, я убедилась, что тоже выгляжу неплохо. За окном стекалась на работу служилая публика, и многие мужчины с вожделением поглядывали на нас. Внезапно я почувствовала пьянящий восторг от предстоящего похода по магазинам в обществе Танабе-сан. Чувство это молнией пронзило все мое существо.