Исповедь гейши - Радика Джа

— Займите деньги у этих людей. Они одолжат вам под более низкий процент, так что вы сможете сразу расплатиться с нами, а потом будете отдавать им по частям. Вам это выгодно — у них срок больше, а проценты ниже.

Я с подозрением взглянула на карточку.

— А вам-то это зачем?

— Просто хочу вам помочь. Мне кажется, банки не должны драть с людей такие высокие проценты, — убежденно произнес господин Маруяма.

Слегка приободрившись, я спрятала карточку в сумку. У парня есть сердце. Все-таки банкиры не такие уж безжалостные злодеи.

— Офис находится в Готанде. Идите туда прямо сейчас, — посоветовал он. — Они сегодня же переведут нам деньги, и ваш овердрафт будет погашен. Тогда вы снова сможете пользоваться кредиткой.

Я покачала головой:

— Ну уж нет. Больше никаких кредиток.

Окрыленная, я направилась по данному мне адресу. В этом районе часто устраивались распродажи, и мне казалось, что я знаю его как свои пять пальцев. Но, придя на место, я решила, что попала не туда. Передо мной стояла пятиэтажная развалюха пятидесятых годов с закопченными стенами. Похоже, их не красили со времени постройки. И только металлические двери квартир казались относительно новыми. Рядом с каждой из них располагалось маленькое оконце с матовым стеклом и проволочной сеткой. Над окнами висела путаница проводов. Пахло несвежей едой и несбывшимися надеждами. Это было не офисное здание, а какое-то убежище для неудачников. Я растерянно посмотрела на карточку, но адрес — тот самый. Тогда я стала изучать почтовые ящики, и тут меня ждала удача. На одном из них увидела свежую надпись: «Компания «Восход». Кредитование и инвестирование».

Будь эта контора на втором или третьем этаже, я бы вряд ли стала подниматься туда. Но компания «Восход» располагалась тут же, рядом с почтовыми ящиками, и я решила позвонить. Дверь открыла раскрашенная молодая женщина в коротком обтягивающем платье. Осветленные волосы были завиты под Мэрилин Монро, на ногтях сверкали кристаллики Сваровски. Шею украшало золото, на запястье блестел «Ролекс», но вряд ли настоящий. Весь вид ее как-то не вязался с этим убогим местом.

— Чем могу помочь? — равнодушно спросила женщина.

По ее взгляду я сразу догадалась, что она не японка. Взгляд был оценивающим и бесцеремонным. Воспитанием она явно не блистала. Я молча показала ей карточку.

— Кто вас сюда отправил? — с подозрением спросила она.

— Господин Маруяма, — с запинкой ответила я.

— Идите за мной, — скомандовала она, поворачиваясь спиной.

Я посмотрела на ее туфли. «Прада».

Офис представлял собой длинную комнату с крошечной кухонькой и туалетом. Рядом с дверью в туалет висела раковина. Там темнели какие-то объедки. Я настороженно озиралась по сторонам, словно зверь, посаженный в клетку. В комнате царил ужасный беспорядок. По стенам стояли дешевые конторские шкафы, так забитые папками, что дверцы у них не закрывались. Горы папок лежали на полу, а компьютер был буквально погребен под кучей бумаг. Принтера рядом с ним не было. У окна стояли два совершенно пустых стола. На краю одного из них спиной к нам сидел мужчина и говорил по телефону. Женщина провела меня ко второму столу и кивком предложила сесть.

— Какой кредит вы хотите? — спросила она.

— Не… не знаю, — промямлила я, уже готовая уйти.

Женщина пренебрежительно фыркнула, и мы обе вопросительно взглянули на мужчину. Продолжая говорить по телефону, он повернулся и одарил меня золотозубой улыбкой.

Я сразу поняла, что угодила в ловушку. Несмотря на дорогой статусный костюм, мужчина был явно не из банковских кругов. Низкий лоб, сломанный приплюснутый нос, маленькие желтые глазки и тяжелая челюсть делали его похожим на гориллу. Галстуком он пренебрегал. Даже не посмотрев на его ботинки, я уже знала, что попала к людям, с которыми двадцать лет назад судьба свела моего отца.

Надо было поскорее уносить ноги, но меня парализовал страх, лишивший способности двигаться и соображать.

— Ну, пока, — распрощался мужчина со своим собеседником и повесил трубку.

— Чем могу быть полезен? — спросил он с сильным акцентом жителя Осаки.

Меня так и подмывало ответить, что ничем, но страх по-прежнему сковывал мне язык. После минутного молчания он заговорил снова:

— Вы, должно быть, госпожа Сузуки? Маруяма-сан уже рассказал мне о вашей небольшой проблемке. Меня зовут Ямасита, — сообщил мужчина, бесцеремонно уставившись на мою грудь.

Вздрогнув, я пожалела, что пришла без плаща. Грудь мою прикрывало лишь платье, и мне оставалось только опустить глаза, молча переживая свое унижение. Ощупав меня взглядом, мужчина продолжил:

— Буду рад помочь такой красивой женщине.

Я негодующе подняла глаза.

— Сколько вам нужно? — спросил он, переходя на деловой тон.

Комок в горле не давал говорить, так что он опять ответил за меня.

— Вы должны банку 389 287 иен. Округлим до четырехсот тысяч, чтобы вам было на что отпраздновать, — продолжал он, довольно потирая руки. — Четырехсот будет достаточно или округлим до пятисот?

Я не видела особых поводов для праздника. Единственным моим желанием было поскорее уйти.

— Благодарю вас, мне вполне хватит четырехсот тысяч, — вежливо ответила я.

— Ну и прекрасно, — улыбнулся он с видом только что отобедавшей акулы и кивнул секретарше.

Она положила перед ним пачку листков и быстро исчезла.

— Укажите свою фамилию и фамилию мужа, адрес и дату рождения, — проинструктировал он меня, как будто я не могла сама прочесть анкету.

— Фамилию мужа? Я не…

Я хотела сказать, что не замужем, но слова застряли в горле. Лгать я боялась из суеверия. Ведь так можно и сглазить.

Господин Ямасита ободряюще потрепал меня по руке.

— Это простая формальность. Для любого кредита требуется поручитель на тот случай, если долг не отдадут, — стал объяснять он. — Это могут быть родители, брат, сестра или муж. В вашем случае это, скорее всего, муж. Но не волнуйтесь, он ничего не узнает. Все останется между нами, ведь вы сами будете выплачивать кредит.

Мне ужасно не хотелось втягивать мужа, и будь я посмелее, сразу бы встала и ушла. Но я всего лишь слабая женщина, привыкшая подчиняться мужчинам, поэтому я покорно указала имя мужа и заполнила все графы анкеты. После чего подписала ее и поставила собственную печать.

Ямасита бегло просмотрел бумаги и передал их женщине.

— Все в порядке. Поздравляю. Реквизиты банка у меня есть, и мы сразу же переведем им деньги.

Открыв бумажник, он вытащил оттуда одиннадцать тысяч иен.

— А это вам. Сдачи не надо, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Остальное вам объяснит моя коллега.

Чувства человеческие подобны листьям, трепещущим на ветру. Выйдя из офиса этой финансовой акулы, я почувствовала облегчение, к которому примешивалась изрядная доля страха. Но по дороге на станцию я уже проклинала Маруяму, пославшего меня сюда. С другой стороны, что такого преступного он совершил? Именно благодаря ему я сумела решить свою проблему, не обращаясь к мужу. Я прикинула, что, если выплачивать по 30 000 иен в месяц, процент по кредиту составит всего 6,5 процента, то есть на 9,5 процента меньше того, что с меня хотел содрать банк. Правда, если я не смогу платить эти самые 30 000 иен в месяц, процент подскочит до 25. Но можно не беспокоиться. Я легко сумею выкроить тридцатку из хозяйственных денег. И через два года буду свободна как птица.

К тому времени, когда подошел поезд, у меня в голове уже сложился текст благодарственного письма господину Маруяме. На улице я увидела тележку со свежими куриными шашлычками, которые продавал какой-то юный хиппи. Внезапно во мне заговорила совесть — ведь я уже сто лет не покупала их своим близким.

Когда я принесла шашлычки домой, мое семейство возликовало. За ужином царила праздничная атмосфера, и только Рю что-то заподозрил.

— Что случилось? — спросил он. — Ты что, в лотерею выиграла?

— Ничего не случилось, — ответила я, пряча глаза. — Просто у меня хорошее настроение. Хотя тебе, конечно, это безразлично.

Рю пропустил шпильку мимо ушей.

— Я рад, что у тебя все хорошо, — спокойно ответил он.

Мне стало жутко стыдно, и я быстренько ретировалась на кухню под предлогом мытья посуды. Легче всего обвинять в случившемся мужа. В душе я часто ругала его на чем свет стоит, особенно по ночам, когда меня мучила бессонница. Но недовольство я обычно держала при себе. И что меня вдруг прорвало? Надо за собой следить.

Как трудно быть скучной

Снова потекли однообразные дни. Внешне ничего не изменилось. Но в душе у меня произошел переворот. Незамысловатый быт домохозяйки неожиданно заиграл новыми красками. Теперь я воспринимала его по-другому. Мои дом и семья вдруг приобрели для меня необыкновенную ценность — ведь я их едва не лишилась.