Вампиры - Олшеври

- Виноват, господин Смит, я заехал, но только, вот вам Бог, не напивался.

- Знаю, знаю.

- Уверяю, господин Смит, только одну кружку, да и то...

- Довольно, - крикнул Джемс.

- К делу, - строго потребовал Гарри.

- Ну, я отправился домой, луна хорошо светила. Ехал я шагом, ведь кучер, сами знаете, не позволяет нам гонять лошадей, да и Ленивого трудно заставить скакать. Благополучно проехал мимо озера и поднялся на горку. Самая прямая дорога идет около ограды сада. Не доезжая до калитки, что выходит на озеро. Ленивый вдруг остановился, уперся передними ногами и весь затрясся. Я взглянул и обмер. В калитке стояла белая женщина, длинные золотые волосы были распущены, зеленые глаза горели, и адский дым клубился вокруг нее.

Ленивый встал на дыбы и бросился в сторону. Я, мистер, не кавалерист и не учился ездить верхом да еще на лошади, которая встает на дыбы... ну я и упал, а Ленивый убежал.

- Дальше, - коротко сказал Гарри.

- Шляпа с меня слетела, да и шишку на голову я посадил хорошую, продолжал парень, щупая голову.

- Пока я еще лежал, "оно" прошло мимо меня. От страха и холода зубы мои начали стучать. Как я вскочил, как бросился в калитку... не помню. У меня на ногах точно крылья выросли.

- Пробегая по площадке, мне показалось, что "оно" стоит в кустах. Я бросился к дому. Подбежав к террасе, я увидел, что господин виконт сидит на перилах. Я его сразу узнал, да и как было не узнать, когда я сам помогал ему одеваться утром.

- Господин виконт, господин виконт! - кричал я, но он оставался неподвижен...

Поднявшись на террасу, я притронулся к его плечу, вижу: глаза стеклянные, руки холодные... Тут я понял, что он мертв.

Гарри, а за ним и другие, не слушая больше рассказчика, высыпали на террасу.

Там на перилах, прислонив голову к колонне, сидел виконт Рено, он точно отдыхал. Поза его выражала полное спокойствие. Шляпа, сдвинутая на затылок, открывала молодое страшно бледное лицо с остановившимися холодными глазами. На нем были рейт-фрак и высокие сапоги. За пуговицу фрака был прикреплен цветок ненюфара.

Сомнения в смерти быть не могло, и все грустно молчали.

Слуга, первый увидевший мертвеца, все еще был страшно возбужден и продолжал рассказывать своим товарищам лакеям, как он испугался русалки. Теперь он уже прибавлял, что видел у нее гусиные лапы из-под платья, а вместо адского дыма ее окружало покрывало из тумана.

Что она вся белая и легкая и даже летела с ним рядом, когда он бежал, и только не посмела выйти на освещенную площадку перед террасой, а осталась там, в тени, в кустах, и он показал в глубь сада.

- Да смотрите, смотрите, она еще там белеет в кустах, - взвизгнул он не своим голосом. Толпа шарахнулась.

В кустах, правда, что-то белело.

В минуту Гарри и капитан Райт были там.

- Опомнитесь, глупые, это белая лошадь, наш Павлин, - раздался властный голос Гарри, и тотчас же он вывел из кустов на площадку прекрасную белую верховую лошадь.

Страх прошел. Все ободрились, Павлина знали и гости и слуги, это была одна из лучших лошадей конюшни миллионера.

Лошадь была под мужским седлом и тяжело дышала, белая пена клочьями покрывала удила и потник.

- Хорошо же тебя отделал господин виконт, - ворчал старик кучер, лаская лошадь, - а еще обещал поберечь!

- Теперь это не у места, Матвей, - строго прервал кучера Гарри.

- Вот если б бедный Рено поберег Павлина, то и сам бы он был цел и невредим. Разве можно с пороком сердца скакать сломя голову? - закончил доктор.

- Откуда он достал ненюфар, он свеж, как только что сорванный, - заметил Джемс.

- Ну, этого добра на озере сколько хочешь, - ответил Жорж К.

- Но для этого надо останавливаться, а не скакать, - не унимался Джемс. Но ответа ни от кого не получил.

По знаку хозяина слуги взяли труп и снесли в дом.

Об окончании ужина, конечно, не было и речи.

Все рано разошлись по комнатам, с условием утром отправиться в город дня на три, чтобы отдать последний долг усопшему.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Капитан Райт и Джемс, не уговариваясь, отправились в комнату Райта.

Молча закурив сигары, уселись в кресла. Часы шли.

В комнате был полумрак. К полуночи луна высоко поднялась на небо и комната наполнилась волнами света. Еще немного, и волны начали мерцать и переливаться.

Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения... Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.

Часы шли.

Райт и Джемс очнулись от стука.

Ясный день. Комната ярко освещена солнцем, лучи его играют на гранях туалетных вещиц и бегают "зайчиками" по потолку и стенам. Они оба сидят в креслах, сигары давно потухли. Без всякого сомнения спали и крепко спали.

Стук повторился.

- Войдите.

Вошел молодой лакей и доложил:

- Господ ожидают к утреннему кофе и похоронный кортеж уже готов. Пожалуйте.

Джемс и Райт не сразу поняли в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отправились в столовую.

XVI

Прошло три дня.

Гарри вернулся в свой Охотничий дом, с ним вернулись и его верные друзья: Джемс, доктор и капитан Райт.

Из гостей вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил, повлияла неприятно на нервных и впечатлительных и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья.

Райт и Джемс хорошо выспались в городе, нервы опали, и они подсмеивались друг над другом, и Джемс свое приключение с привидениями называл "галлюцинация скопом".

- Что нового? - спросил Гарри по возвращении из города.

- Все, слава Богу, хорошо! - ответил помощник управляющего Миллер. За отъездом в город Гарри и Смита Миллер оставался полновластным и ответственным лицом.

- Замок совершенно очищен; с садом дело идет тише, но все же та часть сада, которая примыкает к замку, уже в порядке и садовый колодец вычищен. На днях очистят и тот, что на дворе, но, кажется, в нем не будет воды, - докладывал он.

- Извините, мистер, вы, быть может, будете мною недовольны, - продолжал Миллер нерешительно, - я не знаю, но я был в затруднении, жена его плакала, а бедность, правда, очень большая, ну я и дал от вашего имени 25 таллеров на похороны, - закончил он свой доклад.

- Опять похороны, чьи похороны? - вскричал нетерпеливо Гарри.

- Конечно, мистер, он не был нашим постоянным рабочим, ему платили за каждый раз отдельно, но очень большая бедность, - бормотал сильно смутившийся Миллер.

- Постойте, вы меня не поняли, дело не в деньгах, а я хочу знать, кто умер, - сказал Гарри.

- Слесарь, мистер, тот самый, что открывал нашу капеллу.