Тень убитого врага - Сергей Зверев

С громадным трудом преодолев сопротивление мертвой плоти, не желавшей лезть в узкое отверстие, тело кое-как втолкнули в печь. Спасибо еще, что Гапон такой здоровый, благодаря ему и справились. Он потом и лопатой протолкнул труп поглубже в печь. Холод швырнул туда же окровавленную заточку.

– Хорошо! – с явным облегчением сказал Доктор. – Угля подбрось, пусть прогорит получше.

Гапон пошел мерно работать лопатой, забрасывая вглубь хрустящие черные куски угля. Зашвырнув с десяток лопат, он распрямился, болезненно сморщился:

– Д-дьявол… Сердце зашлось.

– Ну, довольно, – обеспокоился Кротов. – Пять минут передышки! Больше дать не могу.

Гапон присел. Лицо его заметно побледнело.

Минуты тянулись мучительно долго. Пламя в печи разгоралось, плясало, бросало резкие отблески, пожирая уголь и плоть.

Андрей ощутил знакомое спасительное опустошение: его «я» как бы замкнулось где-то в душевной глубине, а все происходящее вокруг – что-то вроде объемного кино. Вот Гапон встал, отряхнулся, вот Доктор что-то сказал… Это сказанное не сразу достигло сознания Андрея, хотя было оно самым простым.

– Ну, давайте, – говорил Вячеслав Ильич. – Маршрут известен – вперед, и держать темп! Нет ни одной минуты лишней… Все! Удачи вам, парни!

И Холод тоже поощрительно оскалился.

Гапон зашел в кандейку, взял с полки какой-то узел и здоровенный нож-тесак.

– Это для переправы, – пояснил он, и Андрей не стал уточнять.

Вход в подземелье был в таком месте, что вовек не догадаешься – вроде и на виду, и внимания не обратишь. Холод вынул из-за пазухи фонарь, вручил Гапону. Тот посветил в дыру, присвистнул: непросто придется! Но отважно полез в темноту.

– Ну, пора. – Кротов хлопнул Андрея по плечу и повторил: – Удачи!

Андрей встал на карачки, увидел уползавшие от него подошвы башмаков анархиста. Жутковато, слов нет. Почти ни черта не видно, тесно, запах сырой земли… «Могила!» – мелькнуло в голове словечко. Но пополз, куда ж деваться.

5

Каким образом был сделан этот подземный ход, кто знал о его существовании – вопросы, так и оставшиеся для Андрея без ответа. Точнее, он и не задавал себе таких вопросов. Какая разница!..

Подземное путешествие странным образом не задержалось в его памяти. Сколько времени они ползли?.. А черт его знает. Он помнил, как, согнувшись, канул в неопрятную дыру, помнил тесноту и вот этот запах сырой земли, навеявший ассоциацию с могильным тленом. И помнил, как выбрались.

Выход был проделан в пологом склоне лесного холма, и Юрий быстро заделал его дерном.

А вот ту вечернюю минуту Андрей запомнил очень хорошо. «Свобода…» – подумал он на редкость равнодушно, как-то притупленно, хотя это был первый его миг свободы спустя шесть с лишним лет после закрытия в КПЗ: до суда Тропинину не удалось выйти на волю, наверняка тоже благодаря Студенецкому… И вот он вдохнул воздух свободы. И что? Да ничего.

Володин тем временем набросил на себя плащ-палатку, став похожим на слегка модернизированного лешего, фонарь и нож сунул за пояс. Вынул карту, бегло сверился по ней с обстановкой и, махнув рукой: «Туда! Не отставай!» – ринулся вперед.

Семь километров по тайге – адова работа, но беглецов выручило то, что путь к реке лежал под уклон, земля как бы сама помогала им. Опять же, у Андрея плоховато удержался в памяти этот марш-бросок, помнился лишь вечер: северный день долог, солнце держится в небе чуть ли не до полуночи… Гапон несся сквозь заросли, как лось, Андрей едва поспевал за ним. Задыхался, выбивался из сил… но все же поспевал. Что-то подсказывало ему: все удастся! Он доберется, вживется в покинутый им мир и будет жить долго. Счастливо?.. А вот на этот вопрос пока ответа нет.

С такими мыслями Андрей оказался на пологом берегу реки, увидев метров через пятьдесят крутой и такой же лесной, таежный берег – где-то там их должна ожидать машина с людьми Кротова.

Володин, тяжело дыша и морщась, вынул карту, сверился.

– Похоже… сбились слегка… – произнес он, борясь с одышкой. – Идем по берегу, с километр южнее…

Географ почти не ошибся: прошагав метров восемьсот, беглецы услышали короткий негромкий свист.

Уже начинало смеркаться, но еще было хорошо видно человека, стоявшего на том берегу и махавшего рукой.

– Ну вот, – сказал Андрей. – Все верно.

– Да… Только придется пройти вверх по течению, чтобы как раз к ним вынесло… Ты как плаваешь?

– Да так… в меру, – не очень уверенно ответил Андрей, подумав, что могли бы и переправу предусмотреть – с резиновой лодкой, например… Впрочем, действительно, всего не предусмотришь.

– А у нас на геофаке специальная полевая практика была. Туристическую квалификацию присваивали в обязательном порядке. По ненаселенке надо было пройти. С переправой… Но там течение, конечно, послабее было.

Течение в этой реке и вправду было мощное. Но куда более серьезная проблема поджидала странников впереди…

Они достигли наконец той точки, где Юрий, оглядевшись, сопоставил расстояние с силой течения и, сбросив плащ-палатку, решительно произнес:

– Ну, все, хватит.

Вынул тесак, стал рубить им еловые ветви, объяснив, что сейчас приготовит плавсредство.

Все гениальное просто: нарубив изрядную охапку еловых лап, он уложил ее на плащ-палатку, велел Андрею притрамбовать, а сам взялся рубить еще и еще… Потом ловко завернул получившийся объем, крепко завязал концы палатки – получилось нечто вроде мешка или вытянутой подушки.

– Ну вот, – сказал Володин, – подсобное средство. Правда, и для одного-то маловато… ну да что ж делать! Расстояние невелико, да и течение, надеюсь, поможет. Ну, раздеваемся! Одежду в узел, я покажу.

Когда разделись, все увязали и ступили в реку – вот тут-то до Андрея дошло то, о чем его спутник, возможно, догадывался, а он и не подозревал. Вода была такая холодная, что дух захватило, втиснуло куда-то в середину груди, и Андрей, ошарашенный, замер, не зная, что ему делать.

– Прохладно? Ну, то-то же, Сибирь-матушка… – усмехнувшись, подтолкнул его Юрий. – Не стой, раньше нырнешь – раньше выйдешь. Вперед!

Когда Андрей нырнул – в первый миг показалось, что неизвестно, на каком он свете. Холод словно сжал клещами все тело. И тут сработал инстинкт – Андрей отчаянно заработал ногами и правой рукой, левой держась за мешок, который, к счастью, обладал некоторой плавучестью и не тонул. Володин слева от Андрея так же усердно молотил ногами и левой рукой, еще и слегка подбадривал его. Худо-бедно, но они двигались к высокому берегу. Андрей даже как-то обвыкся в ледяной воде, шок прошел, даже возник какой-то раж: ну вот он, этот берег, уже недалеко, и с каждым гребком все ближе, ближе… еще гребок! Еще! Еще! Вот он уже рядом! Все, самое трудное позади!..

– Юра! – отчаянно стуча зубами, выкрикнул он. – Мы все-таки справились!..

Юра не ответил.

И тут до Андрея дошло то, чего в азарте, увлеченный движением к цели, он не сразу заметил.

Грести стало труднее, а мешок совсем погрузился, почти утонул. Андрей заметил это, а в следующий миг сообразил, что Юрий как-то поник и едва держится правой рукой за мешок.

– Юра! – отчаянно вскрикнул он и схватил того за плечо.

Не ответив, Юра мягко завалился почему-то не вправо, а влево, правая рука безвольно сползла, тихо шлепнув по воде. Андрей увидел бледное, спокойное лицо спутника и понял, что окликать, теребить, вскрикивать уже незачем.

Тело ткнулось головой ему в бок, и он бешено заработал ногами, выкладываясь до предела, вновь стал грести… и вот он, берег! Андрей наконец почувствовал дно, встал и вброд достиг суши, весь сотрясаясь, стуча зубами от лютого холода.

Течение снесло его немного дальше, чем рассчитал Володин. К нему тут же подбежали двое, набросили какой-то грязноватый плед, что-то взбудораженно говорили… До Андрея не сразу дошло, что его спрашивают:

– Что с ним?! Что с твоим напарником?

Потихоньку согреваясь, но все еще стуча зубами, Андрей с трудом ответил:

– Он н-на сердце ж-жаловался… И с-сегодня нагрузки бешеные… Похоже, прихватило от холода. Н-не выдержало…

– Понятно. Ну, растирайся насухо да переодевайся. Паша, камней набери покрупнее, барахло ихнее утопим.

В робы и башмаки зэков насовали камней и постарались зашвырнуть подальше в реку. Туда же полетели фонарь и тесак. Андрей переоделся – м-да, не люкс, ношеная одежда с чужого плеча где-то поджимала, где-то была мешковата… Но он на эти мелочи не обратил внимания. Ему дали глотнуть чего-то спиртного, и тепло мало-помалу побежало по телу… ну, вот и согрелся.

Уже в машине, в стареньком «Мицубиси-Паджеро», заспешившем отсюда по ухабистой лесной дороге, Андрей с сокрушительной, непреодолимой силой ощутил, что его развезло и клонит в сон.

– Ребята, – виновато произнес он, – спать хочу, сил нет… Вздремну немного?

– Валяй, – кивнул мужчина, сидевший за рулем.

Кто были эти двое встречавших, каким боком они относились к Кротову – этого Андрей никогда не узнал. И это было ему совершенно неинтересно. Зевнув, он кое-как прилег на заднем сиденье, не обращая внимания на толчки и подскоки машины. И сон мгновенно овладел им.