Мухаммед. Жизненный путь и духовные искания основателя ислама. 571—632 - Мухаммед Эссад Бей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На четвертом году своей миссии Мухаммед, необразованный купец, предстал перед народом Мекки. Внешне спокойный, но горя внутренним возбуждением, тщательно взвешивая свои слова, он произнес одну фразу, которая перевернула мир:
– Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его.
Пророк поднимается
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!
Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!
М.Ю. Лермонтов
Что произойдет, если уважаемый коммерсант, чьи дела идут успешно, известный как человек, заслуживающий доверия, спокойный по характеру, вдруг уверяется в том, что является посланцем Бога, начинает собирать ассамблеи, на которых благочестиво проповедует, одновременно пренебрегая профессиональными обязанностями? Во всяком обществе с нормальной экономикой над ним начнут насмехаться, потом станут жалеть, попытаются вразумить, а уж в последнюю очередь сочтут сумасшедшим. В Мекке не могло быть иначе. Пророк долго колебался, прежде чем решиться открыто провозгласить новое вероучение.
Прошел месяц между откровением, повелевшим ему действовать так, и его первой публичной речью. Однажды увидели, как посыльные бегут по Мекке, крича: «Мухаммед, сын Абдаллаха, Хашимит, приглашает всех сограждан отправиться на гору Кубейс, ибо он должен сообщить народу нечто важное». Естественно, в городе и раньше слышали о странностях в поведении славного мужа Хадиджи. Его тайные собрания вызывали определенный интерес. Поэтому изрядное число прежних партнеров пророка по торговым делам, друзей и давних знакомых, много лет мирно ведших с ним беседы во дворе Каабы, отправились на Кубейс, расположенную недалеко от Мекки; им было любопытно послушать его речь.
Изложение нового учения перед этой толпой, перед коллегами по делам, требовало от Мухаммеда немалого усилия, которое он сделал над собой; ему было трудно на это пойти. Перед публичным выступлением его одолевали тревожные предчувствия. За последние годы он крайне редко появлялся в Каабе. Известно, что он не обладал с рождения даром красноречия; ему удалось развить его в себе при помощи длительных упражнений.
Когда Курайшиты собрались, Мухаммед очень просто объяснил им, что Бог повелел ему проповедовать народу древнее учение Авраама и всех пророков. Он продекламировал Коран. Мало-помалу проявилось его сильное воодушевление. Он в ярких красках описал гибель великих древних народов из-за отречения от истинной веры. Затем нарисовал прекрасную картину прелестей рая. Он изложил требования Бога: не убивать, не воровать, не лгать. Курайшиты слушали с сочувствием. Так вот, значит, из-за каких мечтаний Мухаммед забросил дела, потревожил почтенных купцов и уходит в одиночестве в пустыню! Его редкие последователи, юный фанатик Али в особенности, казались им смешными. Настоящие дети, кто их примет всерьез? Курайшиты разошлись, качая головами. Ни один из них не перешел в новую веру.
Неудача нисколько не огорчила Мухаммеда. Другие пророки поначалу сталкивались с таким же недоверием. Грех пустил слишком глубокие корни в душах его сограждан. Он стал ежедневно появляться в Каабе, среди торговцев и магов; опираясь на колонну, он мягким и мелодичным голосом принимался декламировать стихи Корана. Его слушали; эта поэзия встречала одобрение знатоков, которые вскоре причислили Мухаммеда к талантливым поэтам.
Торговцы, сочиняющие стихи, были не редки в Мекке. Но никогда еще поэт не требовал принимать его произведения за божественное откровение. Мухаммеду говорили: «Твои стихи замечательно прекрасны», или специалист заявлял: «Техника твоих рифм открывает новую эпоху в нашей литературе», его лицо омрачалось, и он хмуро отвечал: «Я не поэт, а это не мое сочинение. Это слова Бога, произносимые моими губами». Тогда, естественно, дискуссия прекращалась; собеседник пожимал плечами и отходил. Но уважение к поэтическому искусству в Мекке было не настолько велико, чтобы Мухаммедом продолжали интересоваться и беспокоиться, как у него дела и чем он занимается. В конце концов, его постоянное пребывание в Каабе, его предсказания перед не желающей ему внимать аудиторией привели к тому, что над ним стали смеяться. На него, уже не стесняясь, показывали пальцем со словами: «Погляди-ка на внука Абд аль-Мутталиба; он теперь знает, что творится на небесах». Иногда Мухаммед оборачивался и отвечал: «Вы подобны тем, кто из страха перед молниями и громом закрывают глаза и затыкают уши».
Тогда окружающие начинали хвалить этот стих, принимались декламировать непристойные сочинения либо исполнять шумную музыку, заглушавшую голос пророка. Мухаммед старался описать страшные кары, которые Бог обрушит на грешников. И что же? На следующий день какой-то молодой рифмоплет исполнял пародию на речь пророка, и весь город хохотал над ней. Странная превратность судьбы: самый способный из этих авторов-сатириков, Амр ибн аль-Ас, сын гетеры, позднее станет завоевателем Египта и одним из величайших военачальников армии ислама.
Мухаммед не препятствовал. Когда над ним насмехались, когда молодой мекканский повеса пачкал его одежду, он говорил, что народы Ад и Тамуд действовали так же, что не спасло их от гибели. Впрочем, хватало и голосов, осуждавших дурное обращение с ним. Например, молодой и могущественный вождь Ясриба заявил, что «когда почтенный человек принимает новую религию, нет оснований его преследовать». В целом согражданам пророка было больно смотреть, как один из них ходит по улицам, сопровождаемый насмешками простонародья. Его речи были составлены в превосходных выражениях, за исключением безобидных описаний ада и рая (он желал пощадить слушателей), но все равно было бы неподобающим, чтобы он публично, во дворе Каабы, славил неизвестного бога, видимо, очень древнего, при этом презирая все прочие божества, признаваемые в Мекке.
Чтобы покончить с его смехотворными речами, хозяева Каабы решили использовать проверенный временем рецепт. Они послали за Мухаммедом и сказали ему: «Ты веришь в иного Бога, отличного от наших; пусть так. Мы будем терпимы. Поставь в Каабе статую твоего Бога, как делают все племена, и поклоняйся ему, сколько пожелаешь, а мы не станем тебе мешать. Но, со своей
