Вовка-центровой - Александр Санфиров

— Фомин, не оправдывайся, мы всё знаем, и радуйся, что пока только хорошее.

Но тут Ирку кто-то ущипнул за бок, потому что она вздрогнула и замолчала. А Скобарева льстиво продолжила:

— Володя, ты знаешь, мы бы хотели тоже послушать, как ты играешь, может, ты нам что-нибудь споешь такое же, как Ленке. Вот, например, сегодня вечером мы в беседке у школы собираемся, ты бы пришел, а? Лена туда тоже придет.

Фомин про себя засмеялся: «Вот и пой песни девушке, на следующий день все будет рассказано и, по возможности, показано. Да ее же в качестве приманки выставят подруги. Ай, ладно, пойду прогуляюсь, вечер хороший, посижу, спою несколько песен. Со шпаной вроде пока разобрался, вряд ли кто пристанет».

— Хорошо, девочки, — сказал он вслух, — спасибо, обязательно приду. Скоро тренировки у меня начнутся, уже времени столько не будет свободного.

Одноклассницы загалдели и шумной компанией отправились в поселок.

«Наряжаться побежали», — подумал Вовка, вздохнул и отправился в воду.

За ужином отец сидел явно довольный.

— Слушай, мать, сегодня Василия Ивановича видел, так тот сказал, мол, Паша, хорошего хлопца вырастил, и руки к месту приставлены. О как! Смотри, Вовка, так держать! Чтобы мне ни одна падла ничего сказать не могла! — воскликнул он.

— Паша, ты опять ругаешься, ну сколько можно мне с тобой воевать, — рассердилась мама, — парни ведь с тебя пример берут.

— А что я сказал, — удивился батя, — падла, так это слово не ругательное, а просто обычное слово, нехороший человек и всё.

Мать слабо улыбнулась.

— Тебя не переспоришь, но больше не ругайся.

Ужин завершился в молчании, и тут Вовка сказал:

— Мама, я пройдусь немного, до школы, там наш класс собирается. Просили гитару взять.

— Ох, Вовка, недолго ты дома сидел, опять за свое, прогулки эти вечерние, а теперь еще и с гитарой. Поставят тебе фингал под глаз да гитару отберут, вот и вся прогулка, — занервничала мать.

— Люда, помолчи, пусть парень идет, ничего с ним не случится.

Отец подмигнул Вовке и показал глазами на дверь. Тот схватил гитару и выскочил на улицу. А из дома слышался раздраженный голос матери и бас отца.

Мишка, как ни странно, хорошо объяснил ему, как пройти к школе, поэтому он без труда обнаружил беседку, в которой уже сидели несколько девчонок, присутствовали и парни, троих из которых Вовка уже знал, познакомившись с ними во время игры на пустыре. Он вежливо поздоровался с девчонками, а парням солидно пожал руку. Лена Климова тоже сидела среди подруг, раскаяния на ее лице за длинный язык явно не наблюдалось.

«Женщина! — вздохнул про себя Вовка. — Что тут можно сказать».

После приветствий на некоторое время возникло неловкое молчание, во время которого парни завистливо глядели на гитару, а девчонки тихо шушукались между собой. Эту паузу нарушила Ирка Петрова.

— Вова, спасибо, что пришел, раз гитару взял, значит, споешь. Может, ты знаешь песни не только о любви, но о нашей стране, о том, как у нас будет хорошо. Если есть такая, пожалуйста, спой, а потом пой, что хочешь.

«Да, — подумал Вовка, — председатель совета отряда, комсорг — это навсегда».

— Хорошо, — сказал он вслух, — есть одна песня, не знаю, понравится она вам или нет, но она именно о будущем.

Он чуть подстроил гитару и, тронув струны, запел:

Жить и верить — это замечательно.Перед нами небывалые пути.Утверждают космонавты и мечтатели,Что на Марсе будут яблони цвести.

Он пел, а одноклассники молчали и слушали его голос.

Хорошо, когда с тобой товарищи,Всю Вселенную проехать и пройти.Звезды встретятся с Землею расцветающей,И на Марсе будут яблони цвести.

Когда Вовка закончил петь, наступила тишина. Через какое-то время ее нарушил недоуменный голос одного из парней:

— Вовка, а космонавты — это кто?

— Ну ты, Саня, даешь, — ответил тот, — ты что, фантастику не читаешь, Беляева, например? Космонавты — это люди, которые полетят в космос на ракетах, на Луну и Марс.

— Здорово, — сказал кто-то, — неужели такое скоро будет? Я бы хотел на Марс слетать, да и на Луну тоже. Интересно, мы первей всех в космос полетим?

Разгорелась дискуссия, в которой принимали участие только парни. Девчонки слушали внимательно, но по их лицам было видно, что они послушали бы что-нибудь еще.

— Ну, хватит, ребята, думаю, что мы точно в космос первыми полетим, — закончил Вовка дискуссию, — а сейчас я спою песню, которую вы уже знаете.

И он запел вновь «Я склонюсь пред твоими коленями».

Девушки слушали не дыша, а некоторые периодически кидали завистливые взгляды на Ленку, которая сидела с таким видом, как будто все здесь происходит только ради нее.

Вовка спел еще пару песен, они были встречены таким же восторгом, как и предыдущие. Тут он взмолился, чтобы ему дали отдохнуть. И началась беседа, в которой он не мог принимать участия, потому что ничего не знал из того, о чем сейчас болтали его, теперь уже бывшие, одноклассники. Но тут кто-то вспомнил, что Фомин уже работает на заводе, и к нему сразу пристали с просьбой рассказать, как у него прошел первый рабочий день. Он вкратце поделился своими впечатлениями и похвастался, глядя на Ирку, что его уже в августе примут в комсомол. Ирка скорчила в ответ на это гримасу, но не такую сильную, как ожидал Вовка, видимо, его песни и на нее произвели впечатление.

После перерыва он пел и пел, пока подушечки пальцев, еще непривычные к струнам, уже не смогли их прижимать к грифу. Поняв, что песен больше не будет, все еще немного посидели и начали расходиться. И конечно, когда все разошлись, на скамейке с ним осталась сидеть одна Лена. Вовка смотрел на сидящую напротив девочку и мысленно улыбался. «Вот чего ты сидишь, глупышка болтливая, все равно ничего не высидишь», — думал он.

— Вова, ты меня прости, пожалуйста, я сама не понимаю, как рассказала всё Скобаревой, — неожиданно произнесла девушка, — ты, наверно, злишься?

— Ну, что ты, я совсем не злюсь. Пойдем, Лена, поздно уже, — сказал он в ответ.

— Нет, ты скажи, что простил меня, — настаивала та.

— Да, простил, простил, — сказал Вовка и, взяв Лену за руку, повел ее к выходу со школьного двора.

Разговор не клеился, и они молча дошли до ее калитки. Сухо попрощавшись, Лена убежала в дом.

Облегченно вздохнув, Фомин направился домой.

«Нет, — думал он, — пора с этим завязывать, на фиг мне это нужно, впереди столько дел, а тут такие проблемы».

Дошел до дома он спокойно, все уже собирались укладываться и ждали только его.

Утром все было, как обычно, и в восемь часов он уже стоял за станком пока еще отсутствующей Вали Силкиной, которую так боялся его наставник. Семенов был в отличном настроении и сообщил, что пока он работает с этим заказом, работа у Вовки будет прежняя — протачивать болты. Однако с утра работа не пошла, первый же болт был отцентрован плохо, и резец сломался. Пришлось бежать в инструменталку, брать новый резец, поскольку у Семенова второго не было. В такой суете и беготне прошло время до обеда. После обеда все вроде вошло в колею, и в три часа Вовка был свободен. Он взял свою спортивную форму и отправился в сторону заводского стадиона. Стадион располагался неподалеку от завода и представлял собой футбольное поле со шлаковыми беговыми дорожками. С двух сторон вокруг него возвышались деревянные трибуны, возведенные еще до войны и сейчас представлявшие довольно печальное зрелище. Около стадиона также имелось небольшое двухэтажное деревянное здание, в которое и надо было идти. Когда Вовка подходил к стадиону, то заметил несколько парней своего возраста, которые также шли в ту сторону, неся с собой свертки с формой. Когда он зашел в двери, сидевшая у входа бабка сразу отправила его на второй этаж.

— Иди, милок, наверх, вас там уже давно ожидают, — сказала она.

И действительно, на втором этаже в большой комнате за столом сидели двое мужчин. На стене за ними на полках стояло несколько кубков и висели грамоты.

Одного из сидящих Фомин уже знал — это был физорг завода Юрий Александрович, а вот второго он видел в первый раз, пожилой суховатый мужчина с быстрым взглядом.

«Тренер наш, наверно?» — подумал он и уселся рядом с уже сидящими на стульях ребятами.

Минут через десять после этого Юрий Александрович посмотрел на часы и сказал:

— Ну что же, у нас не пришли два человека, но семеро одного не ждут, так что начнем.

Он встал, откашлялся и без всякой бумажки начал свою речь.

— Дорогие товарищи, сегодня у нас знаменательный день. Согласно решениям партии и правительства и лично нашего вождя, вождя мирового пролетариата Иосифа Виссарионовича Сталина, на нашем заводе будет организована юношеская футбольная команда. Иосиф Виссарионович Сталин зорко смотрит вперед и всегда правильно определяет наши приоритеты. В числе этих приоритетов и воспитание нашей молодежи в спортивном духе. Товарищи, вы были приняты в состав этой команды на основании просмотра нескольких сотен подростков. И это накладывает на вас определенные обязательства. Наша страна еще не оправилась от ран, нанесенных ей фашистской Германией, и напрягает все силы, чтобы выстоять в схватке с мировым империализмом, и вам придется приложить все усилия, чтобы оправдать то доверие, которое вам оказано. Поэтому ваша задача — тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться, чтобы делом ответить на заботу нашего великого руководителя генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина. Я не могу гарантировать, что вы останетесь в составе этой команды, все будет зависеть только от вас, вашего старания и усердия.