Последний солдат президента - Дмитрий Черкасов

– Так он давно к тебе пошел!

– Как давно? – поинтересовался педантичный Габонис.

– Да минут сорок уже…

– И где он?

– Н-не знаю, – Шлындиков внезапно ощутил смутную тревогу. – Пошел прямо к тебе.

– Так, – литовец поднял глаза на стоящих возле него бойцов, – быстро прочесать тоннель от кухни до второго блока. Включая все боковые коридоры.

– Понял, – недовольно отреагировал старший патрульной смены, мысленно обматерив Габониса, шарахающегося от каждого шороха и подозревающего измену в любом боевике. Особенно если боевик славянин.

С Тытько все понятно. Перепил горилки и заснул где-нибудь в укромном уголке. Придется набить ему морду и пару раз поставить на дополнительные дежурства.

– Пошли, – старший махнул рукой, и отстоявшая двенадцать часов смена вместо отдыха отправилась на поиски загулявшего Опанаса.

– От сувенира к сувениру… – шепотом пропел Владислав, отматывая от катушки тонкого кабеля десяток метров.

Связанное по рукам и ногам тело убитого террориста лежало рядом у круглого колодца, уходящего вертикально вниз и заканчивающегося в потолке основного тоннеля.

На лбу трупа светло-зеленым фосфоресцирующим маркером была крупно выведена надпись: «Welcome to hell!» [Добро пожаловать в ад! – англ.]. У Рокотова с собой было три маркера – зеленый, красный и желтый. По идее их предполагалось использовать для пометок на стенах коридоров. Но пока в этом не было необходимости.

Буквы на лбу убитого впечатляли.

Влад немного подумал и поставил подпись – «Capt. Connor» [Капитан Коннор – англ.].

Пущай голову поломают, откуда тут взялись американцы или англичане под предводительством безумного капитана и что им здесь нужно.

Затянув на шее трупа петлю, биолог примотал другой конец кабеля к скобе возле люка, наклонился в черный колодец и обратился в слух.

Ждать пришлось недолго.

Снизу послышались голоса, и в тоннеле мелькнул луч фонарика.

Рокотов усадил труп на край колодца, в последний раз поправил тому петлю, проверил, надежно ли связаны его руки и ноги, и, когда голоса раздались уже непосредственно под отверстием, столкнул тело вниз.

Убитый «солдатиком» скользнул в колодец, пролетел положенное расстояние и остановился, когда шнур выбрал свободный ход. От резкого рывка порвались шейные мышцы, позвоночник выдернуло из основания черепа и тело зависло на растянутой коже.

Террористы отреагировали мгновенно.

Три ствола ударили вертикально вверх. Сквозь колодец прошла сотня пуль и раскрошила потолок коридора, где за несколько секунд до этого находился Влад.

Но он в это время уже бежал по боковому тоннелю, прижимая к груди катушку с кабелем. Ему в голову пришла очередная светлая мысль.

Тяжела и неказиста жизнь простого террориста

Габонис не стал пользоваться телефоном.

– У нас гости, – Ковальский, Пановны и Петере одновременно повернулись к проскользнувшему в помещение центра управления стрельбой литовцу. – Блокируйте электропитание в шахтах.

Пановны, ни слова не говоря, перекинул несколько тумблеров на пульте и бросил вопросительный взгляд на Ковальского.

Тот утвердительно кивнул.

– Рассказывай, – нахмурился Петере – Один труп. Хохол Тытько, повешен на четвертом уровне. Тело сброшено в сквозной колодец, – Сигизмунд присел в свободное кресло напротив переливающегося зеленым осциллографа, – на лбу надпись по-английски – «Добро пожаловать в ад». Оружие пропало.

– Те двое в туалете? – Ковальский потер ладонью подбородок.

– Думаю, тоже их рук дело, – подтвердил Габонис. – Имитация несчастного случая.

– Почему сейчас они себя обнаружили? – задумчиво произнес Войцех Пановны, отдавший десять лет службе в польской разведке и ушедший в отставку всего год назад. – – Могли бы еще минимум сутки не вылезать.

– Не знаю, – Габонис устало покачал головой. – Вероятно, приступают к активной фазе операции.

– Юрис, – Ковальский хлопнул Петерса по плечу, – свяжись с людьми «Каспия» и запроси инструкции.

– Оговоренное время связи только завтра.

– Сколько до него?

– Шестнадцать часов. Канал включается за минуту до контрольного времени.

– Матка Боска! – Ковальский зло оскалился. – Ладно… Зигги, отправляй людей на прочесывание третьего, четвертого и пятого уровней. Пусть стреляют на любой звук. И вот еще что – наших поставьте к каждой группе. Чтоб ни шагу в сторону.

– Ясно, – Сигизмунд поднялся. – Отправить группу ко входу?

– Незачем. Эти все равно уже здесь. Хотя пару человек направь. Пусть на окрестности посмотрят.

Когда за Габонисом захлопнулась тяжелая бронированная дверь, Ковальский со всего маху стукнул кулаком по алюминиевой крышке пульта.

– Успокойся, – тихо сказал невозмутимый Петере, – все гладко не бывает. К шахтам им все равно не пройти.

– Откуда они здесь?

– Спроси что-нибудь полегче. Ясно одно – тот, кто предоставил нам координаты базы, имел дело не с одним покупателем.

– «Дикие гуси» [Дикие гуси – жарг. – наемники из числа бывших спецназовцев]?

– Не исключено.

– А зачем?

– Для перестраховки. А те решили перехватить инициативу.

– Это бессмысленно…

– Как сказать. Призовой фонд на две части не делится. Или мы, или они… – Петере налил из термоса чаю. – Они, кстати говоря, могли быть туг раньше нас и просто ждали удобного момента. Другой вариант – это группа, которой поручено нас зачистить.

– Зачищают после выполнения задания, а не в процессе его, – проворчал дотоле молчавший Пановны.

– Всякое бывает, – отмахнулся Петере, – эксцесс исполнителя, к примеру. У кого-то сдали нервы.

– Или этот хохол случайно на них нарвался и у них не оставалось другого выхода, – предположил Ковальский.

– Все может быть, – вздохнул латыш, – однако это не повод сворачивать операцию…

Пробежав со своей ношей почти километр, Рокотов остановился посредине широкого тоннеля и положил катушку кабеля рядом со штабелем неиспользованных строителями рельсов.

От него требовались быстрота, сила и ловкость.

Влад выбрал трехметровый стальной швеллер и закрепил на нем две проволочные петли. Забрался на потолок по идущим вдоль стен толстым проводам и просунул два отрезка кабеля сквозь пустующие проушины. Затем спустился вниз, привязал кабель к петлям на обрезке рельса, поочередно приподнял каждый из концов и зафиксировал тросы во вбитых в стены скобах. Получились гигантские качели с болтающейся в полуметре от пола перекладиной из стокилограммовой железки. Набросив очередной кусок кабеля по центру швеллера, биолог забрался на потолок метрах в пяти от качелей, протянул провод через мощный стальной крюк и, используя одну из стенных скоб в качестве примитивного блока, подтянул рельс к потолку.

Теперь при обрыве фиксирующего троса трехметровый брусок ржавого железа полетел бы вниз по пологой дуге.

Рокотов удовлетворенно хмыкнул, присел на корточки в самом начале узенького бокового коридора, положил руку на туго натянутый кабель и застыл.

Вопреки утверждениям ичкерийских пропагандистов во главе с Мовлади Удуговым, речам известных боевиков и мнению самого Вагита, жители захваченного «волками ислама» приграничного дагестанского села не горели желанием присоединиться к борцам за «чистоту веры». За три дня оккупации отряд Вагита увеличился всего на одного бойца – восемнадцатилетнего даргинца, имевшего стойкое психическое отклонение и раз в полчаса выкрикивавшего лозунг «Русских расстрелять!». По всей вероятности, несчастному умалишенному просто нравились перекатывающиеся во фразе три буквы "р". Сумасшедшего окружили заботой, дали автомат без патронов и без затвора и поручили необременительный пост возле пустующего амбара. Псих ответственно подошел к несению караульной службы – вырыл себе полнопрофильный окоп, сложил из обломков кирпича, ветоши и листов картона подобие дота и принялся отгонять от амбара всех без исключения, включая и новых товарищей. Лишь дважды в день он подпускал к себе худощавого Зию, таскавшего ему котелок с едой.

Остальные жители деревни никакого энтузиазма не проявляли. На боевиков смотрели исподлобья, в разговоры предпочитали не вступать и занимались обычными домашними делами. На предложения Вагита присоединяться к отряду и идти дальше к Махачкале только отрицательно качали головами и отворачивались.

Молодой чеченский командир попал в психологический капкан, напрямую связанный с бытующими среди горных народов традициями.

С одной стороны, чтобы не уронить свой авторитет в глазах подчиненных, он должен был действовать предельно жестоко, вербовать новых бойцов силой, угрожая в случае неподчинения расправой над родственниками новобранца. С другой стороны, любой неверный шаг по отношению к аварцу, лакцу, даргинцу или осетину грозил Вагиту непредсказуемыми последствиями. Родовые отношения на Кавказе, а особенно в сельской местности и в горных деревнях, столь запутанны, что силовое решение возникшего вопроса почти со стопроцентной вероятностью оборачивается войной кланов. В многонациональном Дагестане практически у каждого жителя найдутся родственники по всей республике, которые в случае гибели своего десятиюродного дяди или брата развернут бойню против семьи убийцы.