Возрождение - Дмитрий Анатольевич Воронин

Часть трофеев Галина отмела сразу.

— Это свежестиранное, не годится. Понапридумывали Тайдов с Ариэлями… Это не только она носила, поди потом разберись. А этот кулончик ей подарили без любви и приязни, так что от него вред один, лучше просто выбросить. Это, пожалуй, можно использовать. Ножницы не понадобятся, металл ауру не принимает. Перчатки… думаю, сгодятся. О… это точно подойдёт.

На столике остались перчатки из тонкой лайки, слегка обгрызенный карандаш и мятый носовой платок. Подумав, Галина присоединила перчатки к кучке отвергнутых вещей.

— Сам-то руками не трогал?

Я что, похож на идиота? Пусть мне и не доступна магия дальнего поиска, но азы я знаю. Бессмысленно прикасаться к вещи, заряженной аурой владельца, и после этого ждать от неё правильных подсказок. На наиболее сильный отпечаток и укажет — в смысле, на тот, что свежее.

— Ладно, не обижайся. Должна ж была я спросить, — фыркнула девушка. — Ну-с, приступим. Твоя задача — сидеть, дышать через раз и меня разговорами не отвлекать.

Натянув резиновые перчатки и вооружившись длинным пинцетом и скальпелем, Галина принялась разделять карандаш на щепки, а платок — на нитки. Работала она очень аккуратно, стараясь случайно не притронуться к драгоценному материалу пальцами, хотя синтетическая резина, материал мёртвый изначально, хоть и имеющий отношение к биологическому первоисточнику, должна была бы обеспечить надёжную изоляцию от передачи слепка ауры. Но что я знал про эту защиту? Может, это только для людей верно, а Галя, кем бы там она ни была, вряд ли имеет много общего с Homo Sapiens.

Закончив обматывать щепки хлопчатобумажной нитью, Галя принесла свечу, зажгла её и принялась аккуратно обмазывать полученную штуковину расплавленным воском.

— Это не воск, — пояснила она, то ли прочитав мои мысли, то ли просто догадавшись. — Воск не подойдёт, он слишком живой. Парафин лучше. Оптимальна была бы ЭВА[11], но под руками нет. Так, готово. Теперь самую капельку магии…

Её пальцы на мгновение окутало голубое сияние. Облачко света, сорвавшись с указательного пальца, коснулось одной из щепок и тут же втянулось в неё. Белый парафин сразу приобрёл чуть заметный зеленоватый оттенок. Обработав таким же образом ещё две щепки, Галина стянула с рук перчатки и пододвинула изделия мне, уже не опасаясь дотрагиваться до них пальцами.

— Ну вот, бери и пользуйся. Способ знаешь, или подсказать?

— Да вроде дело нехитрое. Подвесить на ниточку и, когда отвес успокоится, указатель отклонится в ту сторону, где находится объект.

— Почти верно, но я ж всё-таки не деревенская знахарка, так что эти стрелки чуть получше обычных. Чем больше угол отклонения, тем ближе цель. Когда до твоей Елены останется менее сотни метров, нитка вообще вытянется горизонтально. А если начнёт вращаться, значит, девчонка заэкранирована.

— А это возможно?

— Всё возможно, — вздохнула Галина. — Эльфы по части магии обнаружения не сильны. Они вообще не такие уж крутые волшебники, как о них говорят. Кое-что по части сил природы, да и то с целым рядом ограничений. Преимущественно в сторону генетики и медицины. Но это не означает, что среди них не может появиться какой-нибудь самородок. Люди… друиды, что уводили людей на Эллану, были мастерами своего дела, но почти все они остались на Земле и погибли. Только вот кровь даёт о себе знать, а что там за прошедшие века успело народиться, я и предполагать не хочу. Может, людская магия окончательно захирела, а может и наоборот. Да и мало ли, с кем ты там столкнуться можешь, кроме людей и эльфов.

Я начал складывать в сумку отвергнутые хозяйкой дома вещи (надо вернуть папе Друзову, всё-таки барахло его дочери), но вдруг ощутил смутное беспокойство. Эдакое ощущение взгляда в спину, взгляда недоброго, оценивающего и, в то же время, содержащего в себе приговор. Словно некая злая сила прикидывает, окажу ли я сопротивление, но при этом совершенно убеждена, что толку от такой попытки не будет. И чувства эти были совсем не связаны со словами Галины.

Она вдруг тоже напряглась, зыркнула по сторонам, словно высматривая невесть откуда взявшуюся угрозу, затем медленно, грациозно поднялась с кресла — но от этого плавного движения по коже пробежал холодок, настолько опасным оно выглядело.

— Кажется, у меня сейчас будут гости. Миша, быстро убери стрелки и запомни — ни во что не вмешиваться. Ни в коем случае.

Девушка шагнула к двери, ведущей в необъятную прихожую… тут-то всё и началось. Раздался чудовищный грохот, волна воздуха чуть не сбила меня с ног, звенящим водопадом обрушились на пол разбитые прозрачные дверцы изящной горки, окна звякнули, но устояли — явно не обычное стекло. Входную дверь (это я потом разглядел) вынесло вместе с изрядной частью стены, причём вынесло наружу, что было совершенно неожиданно. А в открывшийся проем, куда теперь можно было рояль внести, ворвались люди. В момент стресса не до подсчёта, поэтому, по первому ощущению — много, толпа.

На Галю уставились стволы по меньшей мере трёх пистолетов. За мгновение до того, как пальцы вдавили спусковые крючки и бойки устремились к капсюлям, девушка выбросила вперёд растопыренную пятерню. Загрохотали выстрелы, в полуметре перед Галиной засияли яркие синие сполохи. А в следующую секунду с пальцев другой руки волшебницы сорвалась крошечная жёлтая искорка и, ткнувшись в грудь ближайшему из нападавших, расцвела пышным, ослепительным цветком. Снова грохнуло, уцелевшие (чудом) картины в этот раз смело со стен вместе с изрядной частью обоев, веером жалящих осколков разлетелась люстра. Человека с пистолетом разорвало в клочья, стоявшие рядом с ним врезались в стены и сползли к плинтусам безжизненными комками плоти. А из коридора уже лезли другие парни, все в коже и блестящих металлических цепях и заклепках, с ножами, обрезками арматуры и железными цепями.

Ещё один взмах рукой — тело одного из нападавших покрылось инеем, он пошатнулся и упал. Рука с ножом от удара о пол отломилась, словно сделанная изо льда… хотя, похоже, на данный момент так оно и было. Кто-то из напирающих сзади наступил на упавшего — хрупнуло, по полу раскатились пронизанные прожилками льда обломки того, что совсем недавно было мясом и костями. Раздавивший напарника мужик, заросший бородой чуть ли не по самые брови, пережил погибшего ненадолго