Юный граф Дракула - Дмитрий Емец

Остался ли Стафилококк прежним? Он ли это?

Исчезнувший завуч замер посреди учительской, словно прислушиваясь к чему-то. Его лицо было матово-бледным. Волосы стояли дыбом, что озадачило бы всякого, кто прежде хоть раз видел аккуратного Андрей Андреича.

Но Фильку поразило не это, а другое.

На шее с правой стороны у Стафилококка был наклеен пластырь.

– Чего ты меня дергаешь? Кто там? – не выдержав, спросил Петька. Этот болтун определенно не мог сохранять тишину: весь изъерзался.

Хотя голос Петьки звучал совсем тихо, Стафилококк резко повернулся и уставился на дверь подсобной комнаты. Выражение лица у него стало подозрительно-напряженным. Глаза чуть сощурились.

Филька сообразил, что Стафилококк сейчас использует сквозной взгляд и увидит их и что ни в коем случае нельзя этого допустить. Одной рукой он пригнул к себе Петьку и зажал ему рот. Второй же рукой мальчик, сам не осознавая, что и зачем он делает, провел в воздухе, словно натягивая невидимую пленку.

В тот же миг взгляд Стафилококка проник сквозь препятствие. Филька ощутил его как направленный поток энергии. Скользнув вдоль невидимой защитной стены, воздвигшейся вдруг вокруг них, поток энергии стал безопасно-зеленым и иссяк.

Стафилококк отвернулся.

Мальчик понял, что завуч их не заметил.

«Получилось! – понял он. – Получилось! Но как я это сделал? Как?»

Филька и сам не осознавал, что поставил самый настоящий энергетический барьер. Необычные способности пробуждались в нем одна за другой. Многим из них, как, например, этой, Хитров даже не знал названия.

Зато он сообразил, что у него есть щит.

Щит от взгляда вампира. Такой же, как использовал сегодня ночью, скрываясь от него, граф Дракула.

Теперь Стафилококк не сможет ни услышать их, ни увидеть. Даже если его взгляд вновь проникнет сквозь перегородку, то разглядит лишь хранящийся в маленькой комнатке хлам.

Филька убрал руку с Петькиного рта. Мокренко тяжело обрушился на пол. На лице у него отпечатался след. След от ладони. Кажется, приятель сгоряча притиснул его слишком сильно.

– Ты что? Офонарел? Ты едва меня не придушил! Едва не свернул мне шею! – поднимаясь, зашипел Петька.

– Тихо! Там Стафилококк! Думаю, он стал вампиром! – коротко сообщил ему приятель.

Мокренко зацокал языком. Кажется, он не очень удивился. Даже чему-то обрадовался.

– Я типа давно подозревал, что он вампирюка. Еще когда Стафилококк в прошлый раз вызвал в школу мою мамашу! Скажи, разве чувак, у которого все винты на месте, станет говорить матери, что у нее сын двоечник, лоботряс и что он лично советует ему, мне то есть, сесть на диету?

Возмущенный Петька так нуждался в успокоении, что его рука сама собой нырнула в сумку за бутербродом.

– Типа я подумал, что нам придется торчать здесь долго. А раз так, то почему бы и не перекусить? – сказал Мокренко, удобно размещаясь на пыльном стуле, с которого он только что снял старый принтер.

– Эй, что ты делае-шшшшшь?!

Филька вновь зажал ему рот. Он увидел, что дверь учительской опять открывается…

Глава XI «У НИХ У ВСЕХ НЕТ ТЕНЕЙ!»

Рука скелета галантно легла ей на плечо:

– Мадам, разрешите вас задушить?

– Соня, ты только посмотри на этого мужчину! И он еще спрашивает? Да сделайте такое ваше одолжение!

Наташи Завьяловой не было в классе в ту минуту, когда в Антоне стал пробуждаться вампир и он понял, что не отражается в зеркале. Не было ее не только в классе, но и в школе. Поэтому все, что произошло на алгебре, миновало ее стороной.

Вчера Филька привел Наташу домой только под утро, когда развеялся окутывавший школу красноватый туман и они смогли выйти. Девочка с трудом держалась на ногах и, едва прокравшись в кровать, сразу уснула. Утром мама не смогла ее добудиться и, удивленная, ушла на работу.

Наташа проснулась где-то около одиннадцати. Она сразу позвонила Фильке, но трубку никто не снимал, и Наташа поняла, что он уже в школе. Девочка торопливо оделась и выскочила из квартиры.

Воспоминания о вчерашней ночи наполняли ее сердце ужасом, но она чувствовала, что нужна.

Нужна Фильке.

Эта мысль подгоняла ее. Подгоняла всю дорогу.

Но еще раньше, чем Наташа вбежала в школу, она случайно заметила, что подвал столовой, находившийся в левом крыле здания, открыт. Действуя скорее по наитию, девочка скользнула за ствол старого клена и притаилась.

Едва она спряталась, как из подвала показалась рыжая голова. Кто-то вылез и выпрямился во весь рост, настороженно озираясь. Случайно он взглянул на солнце и тотчас, издав короткий вопль, прикрыл глаза ладонями. Похоже было, что солнце ослепило его. Потом неверной, деревянной походкой он направился ко входу в школу.

Когда показавшийся из подвала человек проходил мимо клена, пораженная Наташа узнала его. Это был пропавший Орангутанг.

На ходу он зябко ежился и поднимал воротник, стараясь спрятать шею.

«Вот уж не думала, что он такой мерзляк!» – удивленно подумала девочка.

Подождав, пока Орангутанг скроется в школе, Наташа метнулась за ним. Ей важно было выяснить, куда он направится. Осторожно выглянув из-за поворота коридора, девочка успела заметить, как Орангутанг исчез в учительской и плотно прикрыл за собой дверь.

Немного выждав, Наташа тоже подошла к учительской и стала прохаживаться неподалеку, набираясь смелости, чтобы подслушать, что происходит внутри.

Внезапно за своей спиной Наташа услышала хриплое дыхание. Девочка стремительно обернулась и легонько вскрикнула:

– Данилов, что ты тут делаешь?

– А ты что тут делаешь? – низким, непривычным голосом спросил Антон. Наташа и не заметила, как он подошел.

Долговязый, сутулый, с руками, свисавшими вдоль туловища, Данилов стоял и пристально вглядывался в нее, словно хотел просверлить ее глазами насквозь. Взгляд одноклассника был тяжелым – девочка едва могла перенести его. Ей хотелось зажмуриться. Отвернуться. Исчезнуть.

– Почему ты тут стоишь? – продолжал допытываться Антон.

В его голосе была угроза.

– Я опоздала на алгебру и не хочу светиться, – пролепетала Наташа первое, что пришло ей в голову.

– И потому стоишь у учительской? – едко усмехнулся Антон.

Видно было, что он не верит. Не верит ей ни капли.

Наташа сердито нахмурилась. Она не понимала, почему должна отчитываться. Отчитываться перед Даниловым. Кто он вообще такой? Но она отчитывалась. Оправдывалась. Почему-то Антон внушал ей ужас.

Внезапно девочка заметила на шее у Данилова шарф. Зачем он ему в жарко натопленной школе?