Сказки для взрослых - Софья Арзуманян

И с той и с другой стороны выстроились полчища пеших, тьмы конных, тысячи наездников на слонах и бесчисленные отряды возничих на колесницах.

Вот с обеих сторон стоят отборные боевые слоны, дорогие камбоджийские кони, золоченые колесницы. Повсюду видны мечи, зонты, доспехи, латы, щиты, хлысты, опахала, жезлы, тяжелые палицы, стрелы с золотым оперением, слоновые попоны, луки, горшки с ядовитыми змеями, жаровни с раскаленными углями.

Вдруг все пришло в движение. Затрубили раковины, забили барабаны. Земля огласилась звуком музыкальных инструментов, громом колесниц, звоном оружия и львиноподобными кличами.

Внезапно, неожиданно для всех, от передовой армии Пандавов отделился царь Юдхиштхира и в непонятном, то ли блаженном, то ли медитативном состоянии, как сомнабульный, направился к стану противника.

— В чем дело? Что происходит? — раздалось отовсюду.

Юдхиштхира с уважительным поклоном приблизился к деду Бхишме, склонился к его лотосным стопам и, получив его благословение, подошел к учителю Дроне, чтоб выразить перед боем ему почтение. Он также преклонил колени перед дядей Дхритараштрой. В этот острый момент, находясь на узкой полоске между войной и миром, царь справедливости сиял своим благородством и честью. С неба пролился ароматный цветочный дождь, и раздались благостные мелодии небесных музыкантов. Юдхиштхира, исполнив свой долг и еще раз продемонстрировав свою верность дхарме и благородству, вернулся в свой стан.

Армии, в ознаменование начала сражения огласив звуком раковин леса и горы, в бешеном броске ринулись друг на друга, поднимая до небес столбы пыли. В этот момент, словно знак свыше, разразилась буря с дождем и громом, а с неба в восточном направлении полетела великая комета, предвестник несчастий, и упала на землю, с грохотом разлетевшись на части. Поднялись смерчи, завыли дикие животные, поднялся ветер, несущий щебень и пыль.

Воины принялись драться друг с другом: колесничий с колесничим, пехотинец с пехотинцем, конник с конником, правящий слоном с правящим слоном. В ход шли палицы, булавы, кривые ножи, дротики, пики, мечи, топорики, колчаны, секиры, дубины, стрелы, камни. Воины безжалостно разили друг друга и падали, изливая из тела кровь. На поле оставались многочисленные тела с отрубленными головами, с вывалившимся мозгом, с вытекшими глазами. Оседали, как подрубленные дубы, могучие слоны, кони в панике скакали кругами, таща колесницы. Дождь из камней, ливень из стрел, реки из крови, хаос из тел — так теперь выглядело еще совсем недавно мирное поле, украшенное солнечными лучами и пением птиц.

42. Песнь Санджаи

Что вижу — то пою.

В это время Вьяса, знающий все в трех мирах, подошел к царю Дхритараштре с такими словами:

— Твой самовольный и злобный старший сын встал на путь войны, а ты из слепой любви потакал ему во всем. Теперь война развязана. Я могу на время даровать тебе зрение, дабы ты мог видеть происходящее на поле боя и лицезреть результаты твоих деяний и деяний твоего сына.

— Мне невыносимо будет видеть картину гибели моих сыновей и племянников, — в отчаянии ответил царь. — Видимо, небеса недаром создали меня незрячим от рождения. Пусть лучше Санджая, мой колесничий и поэт, поведает мне обо всем происходящем. Мне это не под силу.

Вьяса приблизился к суте Санджая и произнес мантру, дабы тот мог видеть силой йоги. Санджая испустил глубокий вздох и, подумав минуту, без всякой видимой причины, впал во внезапно охватившее его беспамятство. Тогда один из прислужников в том собрании царей воскликнул: «О великий царь, Санджая потерял сознание и упал на землю!» Придя в сознание, сута сказал: «Я действительно получил дар видения на расстоянии и узрел сынов Кунти, могучих воинов на колеснице, исхудалых от самообуздания, когда они жили в доме царя Матсьев. Я также видел их брата Кришну и узрел его величие. Он — не кто иной, как Аватар, который принял частичное воплощение на Земле в человеческом облике и ныне бродит по свету, сбивая с толку Вселенную своими играми — лилами».

— Каким образом, ты, Санджая, узнал в Кришне владыку Вселенной?

— Ты не обладаешь подлинным знанием, о царь, у меня же, по воле Вьясы, есть духовное око. Тот, кто лишен знания и окутан тьмой неведения, кто необуздан душой, не может познать Кришну. Поэтому, о царь, постарайся обуздать свои чувства, огради ум от возможных соблазнов. Помни, что внутренняя сосредоточенность и непричинение вреда насилием имеют своим источником истинное знание. Я же вижу внутренним зрением и знаю, что где бы ни был Кришна, там победа. Избрав Пандавов видимым средством и вводя в заблуждение весь мир, Он хочет испепелить твоих сыновей, предавшихся бесчестию. И те люди, которые прибегают к нему, не заблуждаются. Всевышний, Он властвует над временем, над смертью и над миром. Хотя тот великий подвижник и властвует над Вселенной, Он приступает к выполнению самых обычных дел как самый ничтожный пахарь. Люди называют его разными именами: Говинда — защитник коров, Кешава — юноша с длинными волосами, Гопала — пастушок, Джанардана — дарующий благополучие… У него сотни имен.

— Все мои глупые сыновья уже могут считаться мертвыми, раз им предстоит сражаться с могучим Кришной. Диск Кришны принимает такие размеры в небесном пространстве, которые окажутся нужными его обладателю. О Дурьйодхана, как несведущий путник, ты идешь неверной дорогой. Ибо ты хочешь сломить мощь пятерых Пандавов, величайших духом, подобных пяти первоэлементам мира. Словно деревянная кукла, которую дергают нитками туда и сюда, ты мечешься в этом мире, направляемый своими греховными желаниями.

Юдхиштхира же с детства ведет воздержанную жизнь, блистает естественным своим поведением, оставив бремя своих грехов. Не победить тебе, Дурьйодхана, твоего двоюродного брата!

— Поведай мне, что происходит на поле боя, о верный Санджая. Мое сердце предчувствует беду, — воскликнул старый царь.

— Когда услышишь, что содеяли твои сыновья, не предавайся отчаянию, о царь. Не должно сердцу скорбеть, когда свершается веление судьбы, — сказал Санджая, сочувственно глядя на немощного и незрячего царя, ибо внутренним зрением уже увидел страшную картину: на поле лежали человеческие тела, иссеченные стрелами, слоны с отсеченными хоботами, покореженные колесницы. Лики павших были подобны растоптанным лотосам или увядшим венкам. Воины испускали дух, разбрызгивая красный сок, как раздавленный плод граната. Огромные слоны, чуя запах мускусных токов других слонов, рвались прочь, давя все живое на своем пути.

С заходом Солнца армии сложили оружие, а на поле боя воцарилось время стервятников и шакалов. Вороны, цапли и волки с восторгом пили кровь слонов и коней.

Ил из тел, галька из костей, мох из волос — зрелище, от которого в жилах стыла кровь. Тысячи отважных и сильных людей ушли в обиталище бога Ямы. Поле огласилось воплями жен и стенаниями матерей.

Царь окинул духовным взором свои проступки и ужаснулся:

— Я вижу внутренним зрением, что напрасно потакал сыну, что мечтания Дурьйодханы о победе столь же тщетны как страсть паралитика к путешествиям. Он, одаренный от природы силой льва, окажется поверженным. Я предчувствую горе. О верный Санджая!

— Дурьйодхана отважен как лев, но, как известно, у льва очень маленькое сердце, — сказал поэт и ясновидец Санджая. — Ему следовало бы воспитать в своем сердце любовь к ближнему, побороть гордыню и предать себя Говинде.

43. Приключение под названием «смерть»

Когда я задумываюсь о смерти, меня охватывает своего рода возбуждение. Вместо страха у меня возникает своего рода чувство любопытства… В своих ежедневных молитвах я медитирую на восьми разных божествах и представляю восемь разных смертей.

Начали отсчет те страшные 18 дней, в течение которых в смертельном поединке сходились две армии: одна под предводительством Бхишмы, деда Кауравов, другая — возглавляемая Дхриштадьюмной, братом царевны Панчали.

Обе армии бились отчаянно. Пыль, грязь и кровь, казалось, застилали небо. Слоны, напуганные лязгом оружия и боевыми кличами воинов, испускали урину и экскременты. Основной целью Кауравов, понятно, был Арджуна — главный вдохновитель армии и лучший стрелок. Но друг Кришны, казалось, был неуязвим. С помощью своего божественного оружия, дарованного ему Индрой, он ежеминутно разил вокруг себя тысячи кшатриев противника. На него с уважением глядели не только друзья, но и враги, ослепленные его отвагой и мощью.

Целью Пандавов был, конечно, Бхишма — самый мудрый и опытный боец среди всех, кто был на поле Курукшетра. Он, сын божественной Ганги, снисходительно и с глубокой симпатией смотрел на своих внуков и правнуков, демонстрирующих перед ним свою боевую выучку. Бхишма, получивший от отца дар умереть тогда, когда захочет, играл с ними как тигр с тигрятами.