Кондотьер - Валерий Михайлович Гуминский

— Придется задержаться на пару дней. Хозяева тендеров оплатили аренду причалов, управляющий только руками развел. Ничем помочь не может.

— Тогда и мы разомнемся, — я поглядел на виконта и подмигнул, напоминая о нашем плане.

Пока Агосто приводил в порядок свой парадный костюм, я договорился с Михелем, что вместе со мной в город идут виконт и Рич, а также половина нашего отряда со всех судов. Парням тоже не мешает развлечься, выпить и в бордель заглянуть. А то скоро начнут речных русалок ловить и пользовать их, как пошутил Рич. На следующий день кто-нибудь из нас возвратится на корабль вместе с бойцами, а дон Ансело со второй группой штурмовиков сойдет на берег. Так будет справедливо, да и караван без охраны и командира не останется.

Не уверен я, что стоянка ограничится двумя днями. Все здесь неповоротливо, и только звонкая монета помогает ускорить дело.

Пришлось делать несколько рейсов, чтобы перевезти штурмовиков и часть экипажей каравана на берег. Я назначил Щербатого — дружка Гуся — ответственным и предупредил, что лично шкуру спущу с него, если парни вздумают искать приключения на свою задницу. Не стоит затевать драки с экипажами тендеров или местными, но, если же таковые произойдут, пусть лучше они начнут, а мы потом обвиним противную сторону в разжигании беспорядков.

Все-таки Невермут — довольно грязный городишко, особенно в старой его части, убедился я. Пока шли мимо разнообразных построек, ноги утопали в грязи. Ну да, после дождливых дней все нечистоты из ремесленных кварталов стекались именно сюда. А выглянувшее солнце стало подсушивать эту гадость. Зажав нос надушенным платком, виконт стоически терпел жуткое амбре, пока мы не вышли на относительно сухое место. Запахи, конечно, остались, но хотя бы по грязи не пришлось идти.

Узкие улочки, двух-трехэтажные дома, снующие по своим делам угрюмые горожане, косящиеся на нас с настороженностью. Ну да, если трое крепких молодых мужчин обвешаны оружием, сразу пропадает охота поживиться у них в карманах.

— А за нами уже приглядывают, — потешался Рич, успевая каким-то образом осмотреться по сторонам. — Парочка сопливых мальцов.

— Пусть смотрят, — прогундосил Агосто, так и не отнимая платок от носа. Но потом оживился, увидев идущего навстречу горожанина в относительно чистой одежонке, поверх которой был накинут кожаный фартук. Бородатый мужик вел под уздцы лошака, тянущего воз с какими-то ящиками.

— Эй, любезный! — окликнул его виконт, убрав платок. — Не подскажешь, где здесь можно найти приличную таверну?

— А еще бордель и гостиницу, — заржал Рич.

Мужик остановился в паре шагов от нас и перехватил уздцы, чтобы лошак не мотал своей башкой. Но отвечать не торопился, разглядывая, скорее, нашу одежду, оценивая для себя, нужно ли откровенничать с незнакомцами.

— Чего молчишь? Язык проглотил? — виконт поморщился и достал из кошеля два медяка. — Так расскажешь?

И бросил монеты в его сторону.

— Эва, сколько всего, — ловко перехватив их на лету, мужик почесал свою растительность. — Для ваших милостей здесь ничего не найдется. Туточки только дешевые трактиры и корчмы для матросов. А вам надо во «Фруктовый Сад». Там есть почти все, кроме девок. Ну, срамных-то везде можно найти. Поспрошаете…

— Что за «Фруктовый Сад»? — поинтересовался я. — Гостиница? Хорошая ли?

— Не знаю, мил сударь, сам внутри не бывал, но слышал, что многие довольны. Чистая, клопов почти нет, да и выпивка добрая.

Меня особенно умилили слова о клопах, которых «почти нет». Это обстоятельство уже, по мнению горожанина, ставило «Фруктовый Сад» в число приоритетных. Рич тоже об этом подумал и снова засмеялся.

— И как туда добраться? — спросил виконт. — В этих лабиринтах легко забрести в какое-нибудь паршивое местечко.

— Ваша правда, мил сударь. Здесь даже днем не совсем уютно, — ухмыльнулся мужик и вытянул руку в том направлении, откуда шел. — Шагайте прямо по улице. Через пять домов будет узкий проулок. Вот туда и заворачивайте. По нему выйдите на рыночную площадь. Пересечете ее и увидите трактир «Драконья кровь». Туда заходить не стоит. Сплошь отребье и пьяные матросы гуляют. Левее трактира еще одна улица, она ведет в ремесленный квартал обувщиков. Минуете его — это не так долго — и выйдете на центральную площадь с лобным местом, где казнят преступников. К нему примыкает «новый» город. «Фруктовый Сад» даже оттуда видно. Трехэтажный каменный дом с флюгером в виде дерева с яблоками.

— Надо же, как подробно, — ухмыльнулся виконт и в порыве щедрости кинул еще одну монету. — Держи, заслужил.

— Благодарствую, мил сударь, — неловко поклонился мужик и чмокнул губами, заставляя лошака стронуться с места. Проходя мимо нас, не забыл добавить: — Только ночью не вздумайте выходить на улицу. Вы пусть и с оружием, но у нас своих головорезов хватает. Да и одежка дюже богатая.

— Ступай, говорливый, — Рич недвусмысленно притронулся к ножнам, и незнакомец со своим лошаком ускорил движение.

А мы двинулись дальше по маршруту, указанному горожанином. Миновали бурлящий народом рынок, посмотрели на трактир с драконьим названием, где уже вовсю кипела драка. Судя по парусиновым робам, это были парни с тендеров. Больше некому. Наши штурмовики еще не подтянулись или нашли другую забегаловку. Не думаю, что в Невермуте она одна.

Подзуживаемые зеваками, пьяные колотили друг друга с большим усердием. Парочка человек уже лежала на земле, и по ним иногда безжалостно топтались. Пока мы любовались побоищем, я почувствовал сильный толчок в плечо. Обернувшись, увидел возле себя обросшего крепкого мужика в сером поношенном сюртуке. Его щетинистая рожа оскалилась, стараясь напугать меня видом плохих зубов.

— Че пялишься? — рыкнул он, обдавая незабываемым амбре из лука, перегара и гнили. А взгляд не столько настороженный, а наглый, словно ищущий причину для скандала.

Одна рука чуть заведена за спину, отодвигая полу сюртука. Хочет нож в дело пустить?

— Ты поаккуратнее, — предупредил я, не желая оставлять без внимания хамоватость мужика.

— А то че? — снова прищур, оценивающий и опасный под маской обыкновенного скандалиста.

Одному затевать драку не с руки. Значит, где-то рядышком его дружки, только ожидают момента, чтобы напасть. Сразу вспомнились двое ребятишек, следящих за нашими передвижениями по городу. Не они ли навели местную банду на приличных господ? Что получается, среди бела дня при большом скоплении народа решили ограбить? И ни одного стражника вокруг, как будто город предоставлен самому себе. Этакая вольница.

— Да ни че, — пожал я плечами. — Больно будет.

— Ха-ха! — ощерился неприятный тип и повел плечами. Сюртук угрожающе затрещал. Того гляди лопнет. — Смелый, погляжу, С купеческого каравана, небось, прибыл? Перышки чи-иистые!

— Чего надо этому выкидышу акульего дерьма? — нас услышал Рич и решил вмешаться в разговор. Он взглянул на щетинистого, и тот — удивительное дело — попятился назад, оттаптывая кому-то ноги.

Мой друг вообще человек опасный. Никто не может выдержать его взгляд. Там сразу читается приговор. В серо-льдистых глазах плещется кровь и желание сразу пустить в дело нож.

— Пасут нас, — коротко бросил я.

— Им же хуже, — Рич оскалился.

— Страшный ты человек, — присоединился к нам виконт, заставший отступление местного громилы. — Но хорошо, что на нашей стороне. А эти дикари — сущее наказание для благонравных людей.

— Их не переделать, и от них не избавиться, — философски заметил я.

— Переживаю я за наших, — признался мой старый друг. — Столько времени без выпивки и баб… Точно сорвутся.

— Я и не надеялся, что они будут чинно разгуливать по городу, — разглядывая унылые дома со старой крошащейся кладкой, ответил я. — К каждому няньку не приставишь. Вот и посмотрим, как они без нас справятся.

Пока мы беседовали, не заметили, как миновали рынок и свернули на улицу, которая, судя по большому количеству лавок, продающих разнообразную обувь, относилась к кварталу башмачников. Нас заметили и наперебой предлагали зайти внутрь и купить «самые лучшую обувь в королевстве». Не умрут от скромности.

Но одна лавка привлекла наше внимание. Она стояла на стыке улиц и отличалась размерами. Хотя лавкой ее даже нельзя было назвать. Это было самое настоящее двухэтажное здание с двускатной крышей и двумя печными трубами, из которых валил дым, несмотря на теплую погоду. Высокие, но узкие окна были загрязнены копотью и едва пропускали свет внутрь. Широкие двустворчатые ворота, тщательно окованные полосами железа, оказались распахнуты