Чудотворец - Дмитрий Константинов

Вера быстро и бесшумно вернулась в постель, и, когда Ставицкий зашел в комнату, она уже лежала с закрытыми глазами.

Настя зашла в офис и по пути в свою комнату услышала странные звуки. Они неслись из приоткрытого кабинета Арбенина, и журналистка осторожно заглянула в дверь.

Николай спал в одежде, раскинувшись на небольшом диване для посетителей: ноги на подлокотнике, голова запрокинута, свисает вниз, почти касаясь пола.

– Николай Ильич? Свалитесь! – Настя подошла и потрясла его за плечо. – Двигайтесь к спинке! Хотите упасть, нос сломать?

Николай открыл глаза и непонимающе воззрился на девушку.

– Который час?

– Пять утра.

– А ты чего здесь?

– Работы много. Мне же помощника не дают.

Николай поднялся, кряхтя, подошел к подоконнику и стал жадно пить воду из литровой банки.

– Это вода для цветов.

– Я им оставлю.

Он сдвинул горшок с цветком и уселся на подоконнике. Настя тем временем поставила чайник и достала банку с кофе.

– Растворимый будете?

Николай кивнул.

– Голова сильно болит? А вы сами себя обезболить можете?

– Не знаю, не пробовал…

– Или лучше таблетку дать? У меня есть…

– Лучше две.

Настя порылась в сумочке, нашла начатую упаковку анальгина и, смущаясь под взглядом Николая, выдавила ему на ладонь две таблетки.

– А что у вас с Юрой? Слышал, какой-то конфликт был?

– При чем здесь Юра? – насупилась девушка. – Мы же взрослые люди! Ты знаешь – для этого даже не надо быть экстрасенсом, – мне не он нужен!

Николай и Настя посмотрели в глаза друг другу.

– А я тебе… хоть чуть-чуть нужна?.. Нет?

Пару секунд они еще смотрели друг на друга, затем Николай привлек Настю к себе и поцеловал. Девушка обвила его шею руками, но в какой-то момент Николай, словно очнувшись, отстранил Настю.

– Нет, извини… Домой надо, нормально выспаться – выступление вечером…

Последние слова он произнес на ходу, не глядя на девушку.

Арбенин зашел в квартиру, и практически тут же из комнаты появилась Анна Владимировна в халате.

– Ты куда пропал?! Полночи искали!.. Мог хотя бы сказать?!

– Мама, не сейчас!

– Думать же надо: у тебя концерт вечером!

– Что у меня вечером?!

– Ну, не концерт – выступление, – смутилась Анна Владимировна. – Что ты к словам придираешься?

В прихожую вышел Юра.

– Мама, иди спи!.. Не надо с утра скандалить!

Николай ушел в свою комнату и принялся расправлять кровать. Следом зашел улыбающийся Юра – видно, что ему не терпелось чем-то поделиться с братом.

– По ходу, ты прав был насчет Насти! Она уже до этого подходила мосты наладить, а вчера вместе тебя искали – в офис заехали, потом сюда – нормально так поболтали… Что ты молчишь?

– Что сказать? Поздравляю…

– Не с чем еще, но… Она даже извинилась. «Извини, – говорит, – тогда, у подъезда, я не должна была так грубо с тобой»… Я такой: «Нет, это ты меня извини, такого больше не повторится». А сам думаю: «Повторится-повторится!..» – он рассмеялся.

– Юрка, я спать хочу… – Николай тоже улыбнулся, хоть и через силу.

– Да-да, сейчас! Только скажу… Спасибо, брат! Если б не ты – я бы уже задолбал ее своим нытьем! А так… Все, все, спи! Меня уже нет!

Николай какое-то время сидел молча, глядя в одну точку. Беззвучно выругавшись, он снял водолазку и с силой швырнул ее на стул.

Вера сидела в кресле с книгой в руках и прислушивалась к тому, что происходило в соседней комнате. Там было тихо.

Ставицкий, сосредоточенный и потный, держал перед собой руки на уровни груди, ладонями друг другу. Ладони дрожали от напряжения, а между ними в воздухе висел теннисный шарик. Наконец Виктор опустил руки и откинулся на спинку кресла. Тяжело дышит, вытирая пот со лба, и широко улыбается.

Потрясенный Денис какое-то время не мог сказать ни слова.

– А я так смогу?

– Если будешь заниматься… Подними шарик, дай его мне.

Денис нашел теннисный шарик, укатившийся под журнальный столик, и подал отцу. Виктор положил его на столешницу.

– Для начала попробуй сдвинуть с места. Руками не трогай, смотри на него. Главное – очень хотеть, чтобы он покатился…

– Давай лучше повторим, что мне на сцене делать?

Ставицкий приложил палец к губам и указал глазами на дверь. Мальчик в ужасе прикрыл рот рукой, а Вера в соседней комнате, отшвырнув книгу, встала и быстро пошла к ним.

– На какой сцене?!

– Я же просил не мешать, когда мы занимаемся.

– Надеюсь, ты не собираешься взять Дениску на сцену?!

– Почему нет? – Ставицкий улыбнулся. – Он сам хочет. Да, Дениска?

Мальчик, насторожено глядя на мать, коротко кивнул.

– Не смей его в это втягивать!

– Давай не при сыне?

Ставицкий встал, и они прошли в соседнюю комнату.

– Ты слышишь меня? Не смей этого делать!

Виктор закрыл дверь и с интересом повернулся к Вере.

– Давно ты на меня так не смотрела – забыл уже… – после пары секунд молчания он добавил: – Все? Успокоилась?

– Я не пущу… Не позволю!

– Сейчас у меня нет сил с тобой спорить…

Ставицкий пристально посмотрел Вере в глаза… а когда она очнулась на кровати, в одежде, был уже вечер – настенные часы показывали начало девятого…

В зале, как обычно, свободных мест не было. Арбенин стоял в проходе между рядами и держал ближайшую зрительницу за запястье.

– Ой… жжется!..

– Еще чуть-чуть потерпите?

– Все-все, горячо же!

Она выдернула руку и показала зрителям: в том месте, где держал Николай, рука сильно покраснела.

– Ожога не будет, не волнуйтесь… Кто-то еще хочет попробовать?

Рядом поднялась женщина в очках.

– Дайте руку.

И тут женщина начала говорить – сбивчиво, взволнованно:

– Я не об этом… У меня в мозгу опухоль – доброкачественная – врачи говорят, удалять нельзя… Голова все время болит, ночью спать не могу. Можно сделать, чтобы она как-то прошла… рассосалась?

– Пока не знаю, – медленно проговорил Арбенин. – С понедельника начинаю прием по адресу Булавин переулок, дом три. Приходите, постараюсь помочь.

После выступления Николай и доктор Губер, который упаковывает в коробку аппарат для измерения давления, сидели в комнате отдыха.

– Ну вот, совсем другое дело!.. Точно ничего не беспокоит?

Николай, погруженный в свои мысли, отрешенно помотал головой.

В комнату вошел Юра и первым делом спросил у доктора Губера:

– Нормально все?

– Отлично! С таким здоровьем можно в космос лететь!.. Ну, все, до завтра?

Юра вскинул руку в прощальном жесте, Николай не отреагировал.

Когда доктор вышел из комнаты, Юра улыбнулся брату:

– Сегодня не так весело было… Вчера – вообще, конечно!..

– Клоун не в форме, – буркнул Николай.

– Конечно, не в форме! Всю ночь бухать – потом на сцену!

Николай поднял голову, встретился взглядом с братом.

– Как у тебя с Настей? Вечером идете куда-нибудь?

– Сам же сказал: не гнать? – удивился Юра. – Днем заезжал к ней – поболтали, а так… Она сегодня допоздна в офисе – пусть работает!

Николай кивнул, соглашаясь, но ничего не сказал.

– Домой едем?

– Иди, я… Прогуляться хочу, попозже приду.

– Только не пей сегодня, я тебя умоляю!

– Успокойся! – поморщился Николай.

Несколько минут спустя он задумчиво прогуливался по сумеречной аллее. В конце концов, нашарил в карманах мелочь, выбрал двушку и направился к телефону-автомату.

– Ты одна? Никого больше нет?.. Дождись меня, скоро приеду.

Взволнованная Вера быстро шла по коридору. Все ближе слышались шум, аплодисменты в зале. Повернув за угол, она увидела болтавшего с работницей ДК Гузака.

– Где мой сын?!

– Кто?.. Дениска?

Пока администратор Ставицкого соображал, как ответить, Вера устремилась к приоткрытой двери с табличкой «Выход на сцену».

– Нет-нет, туда нельзя! – кинулся за ней Гузак, но Вера уже распахнула дверь. – Постой! На секундочку?!

Стоявший у боковых кулис Мальков обернулся:

– Вера Николаева, не надо вам…

Он замолк, а потрясенная Вера уставилась на сцену.

Посередине стоял Денис, а несколько человек что-то держали в руках за спинами. Мальчик внимательно смотрел на одну из женщин.

– Сумка?

Женщина улыбнулась и продемонстрировала зрителям сумку. Зал возликовал.

– Молодец! – похвалил сына Ставицкий. – А этот дяденька что от нас прячет? Смотри внимательней! Ну?

– Игрушку какую-то…

– Денис, не халтурь! Какую игрушку?

– Кота? – неуверенно проговорил мальчик.

Мужчина достал из-за спины нелепую пластмассовую игрушку, в которой трудно было опознать какого-то реального зверя. Ставицкий в ужасе округлил глаза:

– Ой!.. Кто это?!

Зал взорвался хохотом.

– А знаешь, Денис, ты был прав… «Какая-то игрушка» – точнее не скажешь.

Зрители снова покатились со смеху.

Мальков шепотом сказал Вере: