Зловещий детдом - Альберт Байкалов

– Так не бывает, – стоял на своем Матвей.

– Что вас не устраивает? – с затаенной ненавистью глядя на Матвея, устало спросил доктор.

– Ваше заключение никак не вяжется с логикой…

Врач поднял руки, давая понять, что дал исчерпывающие ответы и добавить ему нечего. В этот момент двери с грохотом отлетели в сторону, и в комнату ввалились уже знакомые Матвею парни.

– Ты Голованов? – громко спросил Грузин.

– А что, собственно, вы хотите? – обескураженно удивился доктор.

– Я последний раз спрашиваю! – сжав кулаки, прорычал Клим. – Убить этого урода хочу!

– Вы вместе? – проблеял доктор, переведя испуганный взгляд на Матвея.

– Впервые вижу, – пожал плечами Матвей и, нагнетая обстановку, отступил от Клима.

– Значит, ты Голованов? – прищурился Клим, сверля взглядом переносицу доктора, который на глазах стал белее мела.

– Это я! – шагнул к нему Матвей. – Чем обязан?

– Ты моему брату заключение делал? – навис над ним громила.

– Молодые люди! – открыл было рот Голованов, поднимаясь из-за стола.

– Сидеть! – изучая Матвея полным ненависти взглядом, поднял в его сторону руку Клим.

Голованов плюхнулся на стул. Одновременно его нижняя челюсть отвисла, будто оторвалась от удара.

Из-за спины Клима выдвинулся Рубель. Он стянул с головы спортивную шапочку, сверкнул бритым наголо черепом и шагнул к Матвею:

– Ты экспертизами занимаешься?

– Я, – кивнул Матвей, краем глаза следя за реакцией доктора.

Догадавшись, что посетитель по каким-то причинам решил принять удар на себя, Голованов втянул голову в плечи и притих.

– Ты чего, урод, творишь? – завизжал между тем Рубель и толкнул Матвея в грудь рукой. – Ты лепила херов! Ты что написал в своем заключении? Это Лелик пьяный был? Да я тебе сейчас такое сотрясение сделаю, – он отодвинул в сторону локтем Клима и замахнулся.

– Что вы делаете?! – Марта повисла у него на предплечье: – Прекратите немедленно!

– Я специально сорок дней ждал, – вопил багровый от напряжения Рубель. – Не хотел траур нарушать! Теперь ты сполна ответишь.

– Отвечу! – заверил его Матвей и посмотрел на Голованова.

Бедняга, белый как лист бумаги, не мигая, смотрел на ввалившихся в кабинет бандитов. Матвей все предусмотрел. Инструктируя парней, он специально заострил их внимание на сроках. Теперь под подозрения попадали все поступившие за последние полгода на вскрытие трупы. Где сейчас с ходу разобраться, какой из них вызвал столько негодования? А с учетом российской действительности, где смерть трезвого мужчины от старости нонсенс, дело это и вовсе бесперспективное.

– Убью, сука! – Рубель махнул рукой.

Матвей отпрянул от просвистевшего мимо лица кулака. В следующий момент он бросил тело вперед, ладонью левой руки слегка подтолкнул Рубеля в предплечье, разворачивая к себе спиной. Удар в подколенный сгиб опрокинул его на пол.

– Сука! – завопил, лежа на спине, Рубель.

– Стоять! – рявкнул Матвей шагнувшему к нему Климу. – Чего цирк устраивать, пойдем выйдем?

– Что, смелый? – строго по сценарию спросил Клим.

– Попотрошишь с мое трупы, черта перестанешь бояться, – усмехнулся Матвей и подмигнул доктору: – Сейчас вернусь, и мы продолжим!

– Матвей! – закричала Марта, правдиво изобразив настоящий испуг.

Но он лишь улыбнулся ей, направляясь к выходу. Едва протянув руку к дверной ручке, полетел вперед от толчка в спину.

– Ты об этом пожалеешь, – заверил Матвей вошедшего в роль Рубеля.

В сопровождении «бандитов» они с Мартой прошли через фойе.

На улице было морозно и солнечно.

– Ну что, – оказавшись за углом, Матвей сунул руку в карман и достал портмоне, – спасибо, выручили.

– Жестко ты доктора разыграл, – отряхивая джинсы, усмехнулся Рубель. – Зачем?

– Чтобы сговорчивей был.

– А если он сейчас в полицию звонит?

– Вы до ее приезда уже отсюда исчезнете, – успокоил его Матвей.

Когда Матвей вернулся, то застал Голованова в фойе.

– С вами все в порядке? – он подскочил к Матвею и заглянул в глаза, потом посмотрел на Марту. – Зачем вы это сделали? Вы полицейский? Хотя, что я такое говорю? – удивился он собственному вопросу. – Полицейский бы сразу представился. Ведь мы с ними одно дело делаем. Пойдемте в кабинет!

Вернувшись за стол, доктор вдруг снова вскочил, будто кресло обожгло ему зад, и показал на стулья:

– Садитесь, пожалуйста!

Матвей сел:

– Опасная у вас работа.

– Не говорите, – согласился с ним доктор.

– И часто такое бывает? – поинтересовалась Марта.

– Если вы хотите поменять квалификацию, то я не советую, – отшутился эксперт. – А вообще, два года назад меня пытались убить.

– Да вы что? – округлила глаза Марта.

– Я доказал, что жена одного нашего олигарха умерла насильственной смертью, – он гордо вскинул подбородок. – Сначала предлагали деньги, потом, когда отказался, – он тронул затылок и поморщился, – чудом спасся. Чуть не доставил удовольствие коллегам.

– Чуть не считается, – Матвей посмотрел на часы и вновь уставился доктору в глаза.

– Вы знаете, – Голованов нахмурился и отвел взгляд в сторону, – мне действительно нечего вам сказать. Было, как и у любого подобного случая, одно не совсем понятное повреждение. Но оно могло произойти от чего угодно.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Матвей.

– Не знаю, что вам это даст, но у женщины оказалась сломана ключица. Еще один не совсем существенный момент, – он на секунду задумался и пожал плечами, словно не зная, стоит об этом говорить или нет, потом вздохнул, – по схеме оба тела находились ногами к очагу возгорания, но, на мой взгляд, головы у них пострадали сильнее… Хотя, – он развел руками, – это пожар…

– Что теперь? – спросила Марта, когда они оказались на улице.

– Думаю, что тех небольших нюансов, о которых он сказал, недостаточно, чтобы продолжать считать стариков убитыми, – сказал Матвей.

В доме Ольги Ивановны было тепло и пахло печеным хлебом.

– Какой у вас аппетитный аромат! – притворно восхитился Колган, разглядывая огромного рыжего кота.

– Булочки пекла, – скромно похвастала женщина. – Больше от скуки.

Ольга Ивановна жила скромно. Однако в доме было по-деревенски уютно. У Колгана даже в душе шевельнулась к этой женщине жалость. Посреди кухни дышала живым теплом огромная русская печь. На подоконниках теснились цветы, до половины закрывая расписанные морозным узором стекла окон. На накрытом узорчатой скатертью столе дымился паром электрический самовар и стояла чашка. На тарелочке лежал надкусанный пирожок.

– Я вам не дал поужинать? – сделал вид, будто расстроился, он.

– Это я так, пробу снимала, – смутилась женщина и показала на стенку позади Колгана: – Ну что, вот мой счетчик.

Колган повернулся, поставил на пол чемоданчик, неторопливо натянул перчатки. Достав из нагрудного кармана небольшой фонарик, осмотрел пломбу, тронул пробки:

– Нормально все у вас.

– Свет не надо включать и выключать, как у Кораблева? – удивилась она.

– Незачем, – цокнул он языком. – У вас небольшой дом, перегрузки быть не может. Это новые русские, вроде вашего соседа, с жиру бесятся.

– Но характер у него хороший, – улыбнулась бабка. – Не зазнается, что богатый.

– А кто он? – лихорадочно шаря взглядом по гостиной, стал допытываться Колган, решая сразу две задачи. Он пытался узнать, что собой представляет человек, который сломал ему рабочий график, и искал повод небольшого инцидента.

– Не интересовалась, – между тем покачала она головой. – Может, вам булочек с собой положить?

– Давайте я лучше куплю? – оживился Колган, и запустил руку во внутренний карман куртки. – Домашнего сто лет не пробовал.

– Бросьте! – строго нахмурилась Ольга Ивановна. – Сейчас положу.

Для претворения своего плана в жизнь Колгану во что бы то ни стало нужно было что-то сломать или разбить. Но он так и не придумал что. Справа от входа была вешалка. Слева – старомодный сервант с посудой. У окна стол… Он поднял взгляд выше и увидел небрежно закрепленный над окнами, поверх стены, провод. Мысль созрела мгновенно:

– Так! – протянул он. – А вот с проводкой у вас непорядок!

– Как? – женщина отвернулась от плиты, на которой стоял небольшой тазик с пирожками.

Пристально глядя на провод, Колган подошел к стене и, будто бы не видя стоящих на столе предметов, поставил на него свой чемодан, да так, что чашка и самовар полетели на пол. Раздался грохот. На улице залаяла Жулька.

«Поздно, – мысленно сказал он собаке, – не уберегла ты свою хозяйку».

– Вот это да! – Колган поднял над столом «дипломат», потом виновато оглянулся на хозяйку и уставился на валяющийся в луже кипятка чайник.

– Какой-то ты неловкий, сынок, – сокрушенно вздохнула женщина.

– Я заплачу! – пролепетал Колган. – Это случайно!