Зверолов - Александр Рудазов

— Бесплатно, — рассеянно ответил Троост. — Зоопарк общественный.

Эльза немного огорчилась. Ей нравилось приказывать мыслечипу «Оплатить!» и слышать компьютерный голос: «С вашего счета снято столько-то кредитов».

Но ничего не поделаешь. Венерианский зоопарк находится в том же списке, что и образование, медицина, информация, связь, телепортация, общественный транспорт, синтезированные продукты и изделия, городское жилье, коммунальные услуги, техническое жизнеобеспечение и посещение культурно-развлекательных мест (за исключением представлений с живыми актерами). Гарантированный социальный минимум, за который денег ни с кого не берут.

Войдя внутрь, Троост с Эльзой влились в плотный людской поток. Немного дальше он редел, разбиваясь на многочисленные рукава, но прямо у входа царило форменное столпотворение.

Троост никогда не понимал, почему все непременно хотят войти именно здесь. Эти ворота играют чисто символическую роль — зоопарк работает круглосуточно, так что они всегда распахнуты настежь. А телепортироваться можно хоть в самый центр, в одну из множества промежуточных порт-кабин. Опытные посетители именно так и поступают.

После того как Исао Накамура изобрел телепортационную установку, путешествия вообще стали очень легкими и быстрыми. Сейчас достаточно войти в порт-кабину и выбрать пункт назначения, чтобы оказаться в любом месте Солнечной Системы.

Разумеется, это сильно повлияло на жизнь общества. Вот взять хоть те же зоопарки. Еще сто лет назад их было множество. Но все, естественно, хотели посещать самые лучшие, самые большие — и телепортация позволяла это делать. Маленькие зоопарки постепенно закрывались, не выдерживая конкуренции.

В конце концов зоопарков осталось всего два — Керкирский и Венерианский. Но тридцать лет назад они объединили свои коллекции, и с тех пор в Солнечной Системе существует один-единственный публичный зоопарк — зато самый лучший и самый большой. Заповедников и питомников, разумеется, по-прежнему огромное количество, но развлекательный зоопарк — только один.

Венерианский.

Удивительное место. Здесь, на острове Винилия, содержится более четырехсот тысяч особей тридцати восьми тысяч различных видов — и это еще не считая инсектария, дендрария и океанариума. Из них примерно тринадцать тысяч — с Земли, Марса и Венеры, остальные — с далеких звезд. Флора и фауна семидесяти семи разных планет. Зоопарк ежедневно принимает свыше трех миллионов посетителей.

Это настоящий город животных, по которому можно гулять неделю и все равно увидеть лишь малую часть экспозиции. Огромные вольеры. Полностью воссозданные условия обитания. Искусственный микроклимат. Громадный ботанический сад и обширные подводные области. Венерианский зоопарк по праву гордится тем, что входит в пятерку популярнейших достопримечательностей Солнечной Системы.

Кроме внутренней системы телепортов в зоопарке можно взять грависапоги, велосипед или флаер. Есть и система монорельса, огибающая весь зоопарк. Движение по ней медленное — это экскурсии, а не транспорт. В зоопарке множество точек питания и отдыха — здесь можно провести целый отпуск. А на входе инф посетителя автоматически запускает программу-экскурсовод — та дает комментарии рядом с вольерами, подробно рассказывает о каждом животном.

Хотя Эльза экскурсовода сразу же отключила. Виртуальный гид все равно знает меньше, чем ее дедушка.

Многих здешних обитателей как раз Маартен Троост и поймал. Только в этом году «Нимрод» пополнил коллекцию зоопарка ста тридцатью новыми видами с Амфитриты и тремястами пятьюдесятью с Иннаа. Эльза с интересом осмотрела спящего в вольере йунглюля и ватагу прыгающих, шуршащих, совершенно невинных на вид мышканчиков.

По дорожкам разгуливали животные с классами опасности EF и FF. [2]Земные ламы и слоновые черепахи, венерианские меритерии и дриозавры, авалонские перитоны и синие паукообезьяны… Они охотно позволяли себя гладить и принимали пищу из рук. Программа-экскурсовод автоматически сообщала, чем можно кормить данную особь, а чем категорически воспрещается.

Летать здесь на флаере было не очень удобно. Эльзе постоянно приходилось дергать его вверх-вниз и следить, чтобы ни на кого не наткнуться. К тому же ей непременно хотелось рассмотреть обитателя каждого вольера, поэтому она то и дело тормозила.

В конце концов она решительно приземлила флаер, вылезла из него и заявила:

— Надоело. Пойду ногами.

Троост переключил флаер на автопилот, велев двигаться за хозяйкой. Без пассажира вертикальный порог увеличился вдвое, так что машина повисла на трехметровой высоте, где никому не могла помешать. Поначалу Эльза то и дело оборачивалась, проверяя, не отстал ли ее любимый флаер, но он не отставал, и она успокоилась.

— Деда, куда пойдем? — спросила она, разглядывая на визоре карту зоопарка. — Я хочу-у-у… хочу-у-у… А где говолящие живут?..

— В этнографическом секторе, — рассеянно ответил Троост.

— Тогда впелед, в этноглафический сектол! — заявила Эльза.

— Это довольно далеко. Телепортируемся?

— А флаел как же?! — возмутилась Эльза.

— А он нас потом догонит.

— Тогда ладно.

Они направились к ближайшей порт-кабине. Пришлось немного подождать — внутри была старушка с закрытым соцпрофилем, которая никак не могла решить, куда же ей нужно. Она растерянно смотрела то ли на свой визор, то ли просто на стенку, пока к ней не обратился диспетчер, заметивший слишком долгую задержку.

— Могу ли я вам чем-то помочь? — вежливо спросил он.

— У меня здесь правнук работает… — виновато забормотала старушка. — Он сказал, что встретит меня возле бегемотихи… а я уже все клетки с бегемотами обошла, и его нигде нет… Я не знаю, куда мне еще…

Диспетчер, который находился на орбите и с устройством зоопарка знаком не был, замялся. Он хотел уже посоветовать просто вызвать правнука и спросить у него самого, но тут Троост деликатно кашлянул.

— Вы извините, я случайно вас услышал, — произнес он. — Ваш правнук, видимо, кипер. «Бегемотихой» они называют дом отдыха для сотрудников — он построен в виде стилизованного гиппопотама. Наберите кабину одиннадцать сорок четыре, зоопарк.

Диспетчер облегченно вздохнул. Старушка тоже. Она поблагодарила Трооста и тут же растворилась в воздухе. Через две секунды магнитное поле отключилось, а внутри загорелся зеленый сенсор — кабина свободна, можно заходить.

Но Троост не успел сделать и шага, как поле снова включилось, а сенсор стал красным. Воздух в кабине сгустился, и появились два человека — девочка-подросток и маленький мальчик. Их соцпрофили были открыты, и Троост машинально прочел, что это Зубейда Тахти шестнадцати лет и Мохаммед Тахти шести лет. Брат и сестра.

Выходя из кабины, Зубейда вежливо кивнула Троосту, а вот Мохаммед завороженно уставился на флаер, висящий позади Эльзы. Заметив, на что он смотрит, девочка приосанилась.

— Ух ты-ы-ы!.. — протянул Мохаммед. — Твой?

— Ага! — гордо кивнула Эльза.

— Покататься можно?

— Катайся! — еще более гордо разрешила Эльза, опуская флаер.

Мальчик забрался на пилотское сиденье. Его глаза горели тем искренним восторгом, который встречается только у маленьких детей и очень непосредственных взрослых.

Зубейда посмотрела вслед улетающему брату, пожала плечами и уселась на скамейку. Ее зрачки забегали, губы чуть заметно зашевелились — девочка углубилась в инфосеть.

А Троост с Эльзой телепортировались в этнографический сектор. Даже по меркам Венерианского зоопарка это уникальное место. Ни один другой сектор не пользуется и половиной той популярности, что этнографический.

Потому что только здесь живут разумные существа. Ксеносы с семи разных планет. Все они работают в зоопарке экспонатами и получают очень немаленькую зарплату в виде ценностей, имеющих хождение на их родной планете.

Разумеется, их вольеры — это не клетки, а комфортные жилища с полной свободой передвижения. По условиям контракта их обитатели обязаны проводить шесть часов в день на глазах у публики, а в остальное время могут делать что хотят.

Несмотря на это, этнографический сектор остается постоянным предметом споров. Многие считают неправильным демонстрировать в зоопарке разумных существ — пусть даже с их согласия.

В прошлом году прямо здесь состоялась конференция, на которой этот вопрос был поставлен ребром. Этнографический сектор тогда висел на волоске — и мог быть закрыт, если бы на его защиту неожиданно не встали сами ксеносы. Одни из них согласились на эту работу из-за огромных денег, другие — изгои, которые просто не могут вернуться в свои племена, третьи — мудрецы, незаурядные личности, изучающие землян так же, как те изучают их.