Мир Мертвых: Хранитель - Роксана Полякова

Я недовольно поморщилась от предвкушения предстоящего серьезного разговора, и, стараясь как можно меньше шуметь, вышла следом за ней, с тихим щелчком прикрывая дверь за спиной. В коридоре ожидали две пары голубых глаз брата и сестры.

— Вы уверены, что его сейчас можно оставить одного? — поинтересовалась я, чувствуя себя неловко перед ними.

— Да, самое страшное уже позади, — утвердительно кивнул Григорий и нахмурился, внимательно разглядывая меня. — С тобой тоже все в порядке.

Это был не вопрос, а утверждение. Я и в правду чувствовала себя замечательно.

— Что он сделал?

Лейла коротко глянула на Григория и развернулась, чтобы уйти, бросив напоследок следующие слова:

— Пожалуй, проверю ребенка. Оставляю ее тебе.

Шум от ее шагов по деревянному полу эхом отражался от каменных стен, словно судья постукивал своим молоточком, вынося приговор осужденному. Появилось странное ощущение, будто мне совершенно не хочется знать ответа на этот вопрос.

— Думаю, лучше об этом узнать тебе от него, — вздохнул Григорий, с грустью наблюдая за уходящей Лейлой. — Мое имя ты уже знаешь, но я все равно представлюсь, Григорий, — я пожала протянутую им руку, подмечая, что она не такая мягкая как у Айроса, а грубая и мозолистая. — Ты, наверное, и сама уже догадалась, Лейла моя сестра.

Он на минуту замолчал, пока его сестра не скрылась из виду за одной из дверей, и, устало вздохнув, заглянул в мои глаза.

— Спасибо. За спасение сына.

— Там в лесу, ваша… — осторожно начала я, но Григорий, грустно покачав головой, прервал меня.

— Да это была Анна, моя жена.

— Я сожа…

— Не нужно, — снова перебил он. — Не нужно грустить. Частица нее живет в ребенке, с которым сейчас находится Лейла, она не покинула меня совсем.

— Почему она оказалась в том лесу? — пожала я плечами, разглядывая тени на противоположной стене, отбрасываемые огнем свечи. — Разве она не должна быть где-то в безопасном месте?

— Она была… но сбежала.

— Почему?!

— Глупая ситуация вышла, — Григорий провел ладонью по лицу, с шумом выдыхая воздух. — Во время рождения ребенка может случиться так, что мать отдает свое место в мире святых, а сама отправляется в ад.

Я с неприкрытым удивлением посмотрела на него. Как может быть такое, что женщина попадает в ад за рождение ребенка? Мне показалось это совершенно нелогичным.

— Это правда?

— Да, — он переступил с ноги на ногу и спрятал большой палец за поясом бежевых брюк. — Таков этот мир. Подобные ситуации редкость, но они существуют. Лучшее, что можно с этим поделать, это смириться с неизбежным и жить дальше с чистым сердцем.

— Красивые слова. Сам то веришь в них? — на моем лице появилась невеселая улыбка.

Я пожалела о сказанном, когда он вновь переступил с ноги на ногу, явно испытывая дискомфорт от этого разговора. Никто не вправе судить его способы пережить горе.

— Я не об этом хотел с тобой поговорить, — решил он прервать нежелательную беседу.

— Извини, я не хотела грубить.

— Я понимаю, просто у меня сейчас не самый лучший период в жизни, — он отбросил выбившуюся прядь длинных каштановых волос назад, и сразу же перешел к делу, по которому Лейла позвала меня. — Ты не заметила за собой ничего необычного?

— В смысле? — переспросила я, пытаясь понять, что именно он подразумевает под словом необычное, и начала перечислять все возможные варианты. — У меня пропал перелом… Ну старый… Ну, когда была смертной, в детстве ломала нос, вот тут, — постучала пальцем по переносице. — Но он пропал, как и шрам после операции на аппендицит. Еще…

— Нет-нет… — махнул он рукой, останавливая поток моих слов. — Я не об этом… Эти раны на смертном теле так и остались, душу они не затронули же. Меня интересует нечто другое, конкретное. Что-нибудь изменилось в тебе после столкновения с тенью?

Я поняла, к чему он клонит и поспешила дать ответ на его вопрос, может Григорий объяснить, что это за странное ощущение.

— Есть кое-что, — он задумчиво хмыкнул и кивнул головой, чтобы я продолжала. — Мы уже с ним об этом говорили. Я чувствую присутствие Айроса, и где бы он ни был для меня не проблема найти его.

— Подобное явление нормально, учитывая вашу нынешнюю связь, — он покосился на дверь за моей спиной. — Еще есть что-нибудь?

— Нет, — покачала я головой. — Больше ничего.

— Со временем что-то непременно появится, и когда это произойдет — расскажи Айросу.

Мне стало страшно. Не похоже, что он говорит о связи хранителя и подопечной, тогда о какой?

— Что он со мной сделал? — тихо спросила я, чувствуя, как вся моя смелость забилась в пятки и не желает оттуда вылезать.

— Он спас тебя, принеся свое былое существование в жертву, — серьезно сказал Григорий. — Уважай его решение, не каждый хранитель на подобное согласится, даже под страхом ада.

Я открыла рот, желая сказать что-нибудь в ответ, но слова застряли в горле. Айрос принес какую-то жертву, дабы спасти меня, и теперь предстоит узнать подробности исключительно от него, ибо добиваться информации у Григория — занятие бесполезное и бессмысленное. Мой собеседник стоял с непоколебимым видом и более того, казалось, что он потерял ко мне всякий интерес. Его глаза остекленели, а выражение лица приняло задумчивый вид. Похоже, мне действительно не услышать от него ответов на вопросы…

— Когда Айрос спит, — решила я перейти на другую тему разговора. — Он выглядит уязвимым. Ты хоть раз видел, как он спит?

— Нет. Обычно хранители не спят, — он встрепенулся от звука моего голоса и улыбнулся, от чего в уголках его глаз появились мелкие морщинки.

— Как не спят? Сейчас же он спит, я точно знаю…

— Сейчас он очень ослаб, и ему нужно набраться сил.

— Как такое возможно? — я никак не могла примириться с этой мыслью, мое смертное мышление отказывалось принимать данную информацию. — Он никогда не уставал?

— Конечно, уставал, это само собой разумеющееся, — Григорий повернулся к свече, стоявшей в высоком подсвечнике в углу коридора, и поводил над ней рукой, заставляя пламя колебаться, а наши тени извиваться в причудливом танце. — За хранителей спят их подопечные.

— Он не спал уже… — я прикинула свое приблизительное место пребывания в Мире Мертвых. У Виктории, по словам Айроса, прошел день, потом мы находились в лесу, дальше история с тенью. — Около трех дней…

— Правда? — поразился Григорий. — Я, конечно, знал, что он сильный, но не на столько… Ты, наверно, любила поспать в смертной жизни.

— Ну, — замялась я, не зная что сказать ему на это. — На самом деле… Не сказать.