Фонтан - Дэвид Скотт Хэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не может поверить, что все так складывается. Кресло. Клиентка эта. Но, как сказала Кувалда Би, она немного несосредоточенная. И теперь она начинает просто принимать тот факт, что жизнь ее вышла из-под контроля, и худшее, что может сделать Бет, проклятая дура Бет, — это накричать на нее. Ну или иск подать. Но не сегодня, к тому же Кувалда знает, что у нее нечего взять ввиду отсутствия имущества. Ну, не совсем так, думает она, представляя свое святилище, свою настоящую мастерскую, ценные инструменты и станки, которые будут проданы с аукциона за бесценок[24].
Тем не менее у Кувалды есть репутация, которую нужно поддерживать, и в ее омраченном сознании пробивается новое сияние славы, которое, возможно, еще разгорится.
Ꝏ
Кувалда вскрывает банку «Ред булл» и выпивает ее. Сладкий лекарственный привкус активизирует ее вкусовые рецепторы. Она смотрит на банку.
Все то уменьшается, то увеличивается. Что случилось с миром?
«Я просто посижу здесь, в объятиях „имза“, — думает она. — Задрав ноги. Попивая „булл“ и покуривая, ред“». Она смотрит на свои модели стульев. На собственные творения, а не на дерьмовую подделку под Хигби.
Это кресло меня доконает.
Кувалда опрокидывает банку и выливает содержимое себе в нос. Она под кайфом, вы понимаете. Стучит пятками по банкетке и наклоняется вперед, отфыркиваясь и кашляя.
Так умирать не годится.
Лунной походкой Кувалда подходит к столу. У нее ноги кенгуру. В буквальном смысле. И, вместо того чтобы подавить это ощущение, она проходит кастинг в мюзикл «Министерство дурацких походок»{28}. Потом откупоривает свою бутылку с логотипом «Гребаное искусство» и отхлебывает воду, избавляясь от соплей и песчинок, царапающих глотку. Делает еще одну затяжку и задерживает дым во рту.
— Кенгуру, — произносит она, и дым струится у нее изо рта. — Кен-гу-ру.
Какое потрясающее слово! Кувалда снова подпрыгивает к «имзу», чуть не касаясь головой прозрачного шестиметрового потолка. У нее урчит в животе, и она вдруг вспоминает: у Эктора в минихолодильнике есть остатки китайской еды.
Коробочка холодного жареного риса с креветками, подходящая последняя трапеза перед ураганом «Бет».
Аллилуйя, мистер Коэн. Воистину, аллилуйя.
Ꝏ
Бет стоит, выпятив бедро и скрестив руки, сдвинувшие ее маленькие грудки.
— Вечеринка отложена примерно на неделю, — сообщает она. — Вместо отпуска Джеки придется ехать в командировку. Ненавижу ее командировки. Господи, как здесь темно… Так что к тому времени мне понадобится кресло. — И Бет стучит пальцем по вырванной из журнала странице с фотографией кресла Хигби.
Кувалда зеркалит позу Бет и время от времени задумчиво постукивает по подбородку. Поглощая холодный глутамат натрия.
— Может, мы попросим Биту сделать вам кресло? Держу пари, она справится лучше, чем кто бы то ни было. Вы ведь о ней слышали, да?
— Боже, да, — отвечает Бет. — Я знаю, что она супер, но ее контактов ни у кого нет. Я даже звонила в газету и тому критику.
Она делает паузу и представляет, каково было бы заполучить подделку под Хигби, разработанную Битой, раньше, чем все ее подруги. Жизель точно обделается от зависти.
Кувалда легко прочитывает эти мысли в бегущей строке над головой Бет.
Бегущая строка тает, а Бет, очнувшись, холодно обращается к Кувалде:
— Даю вам последний шанс. — И подчеркивает каждое слово взмахом короткого пальца перед Кувалдиным носом.
Иным стервам здорово доставалось от Кувалды и за меньшее, но сейчас Кувалда лишь таращится на Бет, мысленно отмечая, что на той шмотки нейтральных, мягких, приглушенных цветов, какие носят актрисы в рекламе ковров.
— И не забудьте этикетку Хигби, — говорит Бет, поправляя волосы. — Жизель, эта сучка, будет ее искать.
Кувалда оглядывается в поисках аудитории, на которую явно работает Бет.
— Не буду я подделывать этикетку Хигби, — говорит Кувалда, а сама думает: «Рис просто объедение».
— Что?
— Не буду подделывать этикетку Хигби. — Вместе со словом «подделывать» из ее рта вырываются рисинки и кусочки зеленого лука.
— Послушай, гадина, ты же обналичила чек.
— Кошка драная, — отвечает Кувалда, отправляя в рот еще одну ложку слипшегося жареного риса с креветками.
Бет нюхает воздух. Затем дреды Кувалды.
— Да ты под кайфом!
— И все равно не стоило обзывать меня…
— Я чувствую запах.
— Нет, я…
— Мисс Уокер! Я чувствую по запаху, — говорит Бет, высоко поднимая руки и громко хлопая ими по бедрам, словно звезда местного театрика, снявшаяся в одной местной рекламе ковров. — Неудивительно, что у вас не хватает пальцев. — Бет наклоняется, вторгаясь в личное пространство Кувалды, и хотя следующее слово она употребляет совершенно напрасно, это единственное, что приходит ей на ум, чтобы поставить точку в своем заявлении. — Халтурщица!
Все вокруг замедляется. Как в тот момент, когда тело мамаши с ПМС, жонглирующей мобильным телефоном и одновременно пытающейся раздать оголодавшим, ревущим, проигравшим маленьким футболистам пакеты с гамбургерами, подается вперед, чтобы затормозить перед знаком «Стоп». Кувалда видит все как в замедленной съемке. Даже пухлые губы Бет, намазанные плампером, даже новомодную «искусственную волну», стоящую на столе.
Отчет о состоянии дел: деньги ИХФ придется вернуть. Кувалда могла бы взять эти деньги и сбежать. Но она ненавидит паковать вещи, и у нее нет машины.
Производство ее моделей мебели привело к судебному иску, по которому она даже не может оплатить регистрационную пошлину.
Задаток за кресло она потратила, его остатки ушли на косяк, «Ред булл» и несвежую китайскую еду у нее в руках.
Росс Робардс в городе и снимает специальный выпуск к тридцатилетию своей деятельности. Его крупной производственной компанией управляют бывшие стажеры. Она могла оказаться среди них. Еще в 1983 году.
Джаспер П. Дакворт раскручивает шедевр покойного десятилетнего школьника-вундеркинда. «Фото будет опубликовано позднее!»
Бита, превозносимая почитателями — сопливыми, ироничными, саркастичными главами трастовых фондов, — старуха, претендует на грант Макар-тура[25] [26]. Оригинальные футболки с ручной вышивкой «Бита» стоят сотни долларов и раскупаются как горячие пирожки. МСИ бойко торгует майками, календарями, магнитиками и часами с «Миграцией». Тот самый МСИ, где она подрабатывает внештатным сантехником.
И наконец, все деньги ИХФ она тоже потратила. Все семьдесят пять тысяч[27].
Сейчас единственное, что можно сделать с Бет, — это врезать ей по физиономии. Но Кувалда внезапно распознает слабое место Бет, отсутствующую чешуйку в ее драконьей броне. Кувалда знает, что именно нужно сказать, чтобы одновременно уязвить эту эгоистку и оставить деньги за кресло себе. Ничто так не раздражает эгоистов, как уместный смех. Кувалда дожевывает
