Кинжал без плаща - Александр Леонидов

Почти все столики вокруг них были заняты, а посетители все прибывали и прибывали. Они сидели напротив друг друга и со смехом болтали ни о чем. Виктор в открытую любовался своей подругой, подумав, что наконец-то встретил женщину своей мечты. Неожиданно его внимание привлек подъехавший к кафе автомобиль — неприметный «Опель» далеко не самой лучшей модели. По привычке, полковник, разговаривая с Татьяной, продолжал незаметно наблюдать за вновь прибывшими.

Передняя дверца «Опеля» со стороны пассажира открылась, и взору Виктора предстал коренастый мужчина средних лет в светлых летних брюках и белой футболке. Этот человек был разведчиком-нелегалом, работающим в этой стране уже несколько лет и располагающим довольно устойчивой агентурной сетью. За время пребывания на Кипре Муромов успел несколько раз войти с ним в контакт. Фамилия у него была смешная — Пупырышкин, а имя знатное — Борис. В их группе он считался одним из лучших и работал еще до прихода Муромова.

Майор Пупырышкин потоптался у края площадки и, даже не взглянув в сторону своего коллеги, уселся обратно в машину. Это был сигнал.

— Дорогая, пожалуй, нам пора, — обратился к своей спутнице Виктор.

— Уже?! — удивилась та. — Но ведь мы…

— Поговорим позже, хорошо? — мягким и в то же время не терпящим возражения тоном прервал он ее.

Девушка почувствовала, что произошло нечто непредвиденное и непонятное ей.

— Пойдем, — вздохнула она, подбирая со столика сумочку.

Когда вернулись в отель, Виктор, ничего не объясняя, попросил Таню остаться в номере и до его возвращения никуда не выходить.

— Что случилось? — с тревогой спросила она.

— Пока ничего, — он попытался успокоить ее, — я все выясню и скоро вернусь.

Выйдя из отеля, Муромов по каменной лестнице спустился вниз к пляжу, где маячила знакомая фигура резидента.

— Рад тебя видеть, Егорыч, — обратился он к другу, — только у меня такое чувство, что ты хочешь испортить нам весь оставшийся отпуск.

— Ты, как всегда, проницателен, Витя, — усмехнулся тот, увлекая его за собой вдоль берега.

— Так что же за пожар такой, раз ты решился на незапланированную явку? Встреча с твоим агентом накануне прошла успешно.

— Да ведь это ТЫ «горишь», Витя, только пока не замечаешь этого.

Он остановился, в упор посмотрел на соратника.

— Насколько все серьезно?

— Вот-вот доберутся до тебя. То ли кто-то из наших продал, то ли сами выследили — это сейчас выясняют. Кипр наводнен наемными убийцами, несколько уже появились в окрестностях Пафоса. Представлять их не нужно?

— Не нужно, — с серьезным видом кивнул Муромов.

— Ну, тогда расклад один — берешь ноги в руки и в срочном порядке исчезаешь отсюда вместе со своей приятельницей. Билеты на завтрашний утренний рейс для вас уже куплены.

— Все ясно, — коротко ответил Виктор.

— Мои ребята тебя пока подстрахуют. Вот, возьми мобильник, если что — сразу звони мне. Запомни номер… А это — на всякий случай, — он незаметным движением сунул ему в руки небольшой сверток.

Так же незаметно Муромов убрал его во внутренний карман прихваченного с собой пиджака. Вернувшись к себе, он запер дверь и, бросив Тане: «Я сейчас», зашел в туалет. Развернул упаковку, собрал из разрозненных частей пистолет «беретта», вставил полную обойму, приладил глушитель.

«На всякий случай» — пришли на память слова боевого товарища. Все-таки он «засветился», а ведь шеф его предупреждал. Теперь он получит от того нагоняй. Если, конечно, доберется до дома живым. «Должен добраться!» — решил про себя Муромов, ведь на этот раз под угрозой жизнь другого человека, любимой женщины. В то же мгновение он понял, насколько сейчас уязвим вдвоем со своей подругой.

— Танюша, — обратился он к ней, — завтра утром мы вылетаем домой. Извини, но так нужно.

Какое-то время она внимательно наблюдала за ним, затем кивнула:

— Я все понимаю. Ни о чем не беспокойся, мы успели отлично отдохнуть.

— Ты действительно так думаешь? — Виктор сел рядом с ней, нежно привлек к себе.

— Конечно, — улыбнулась девушка, отвечая на его поцелуй.

Он слегка отстранился, глядя в ее глаза, и внезапно поразился возникшей у него мысли о том, насколько дорога стала ему эта женщина и что без нее он уже не сможет жить, как раньше. Виктор боялся даже предположить, что с ней может что-то случиться, и он потеряет ее навсегда. От подобных мыслей ему сделалось дурно, и уже в следующее мгновение, гоня их от себя прочь, он крепко обнял ее, шепча нежные слова любви.

Остаток дня и ночь прошли спокойно. Рано утром, еще только начало светать, Муромов был уже на ногах, быстро привел себя в порядок и принялся собирать вещи в дорогу. Вскоре к нему присоединилась Татьяна.

Неожиданно раздался настойчивый стук в дверь. Виктор, приложив к губам палец в знак молчания, вытащил припрятанный «ствол», напугав тем самым Таню, неслышно приблизился к двери, встав от нее сбоку, и негромко по-английски спросил, кто там. Ему ответили закодированной фразой, и он, не убирая оружия, свободной рукой щелкнул замком, предложив войти.

Дверь открылась, на пороге показался взволнованный капитан Каданников из их группы.

— Сергей, — кивнул ему Виктор, — и ты здесь?

— Виктор, все слишком серьезно! Времени больше не осталось, слышишь? Наш план сорвался, нужно менять его на ходу. Тот храм, в котором вы побывали накануне, — немедленно езжай туда. Там тебя встретят. Не теряй времени, ваша жизнь в опасности!

И, не попрощавшись, он выскочил из номера.

«Что за дерьмо?!» — удивился полковник. Мысль его лихорадочно заработала. Ерунда какая-то складывалась. На кой черт сдался этот храм, он никак не мог понять. Впрочем, в подобных случаях все решают скорость и беспрекословное подчинение приказам, а не попытки логически обосновать принятые решения.

Подхватив багаж, они поспешили к машине. Муромов на ходу огляделся — вокруг, как будто, все было тихо. Вчерашний «Опель» — прикрытие майора Пупырышкина — нигде не наблюдался. Заведя двигатель, он вырулил со стоянки и уверенной рукой направил «Фольксваген» к автотрассе. На этот раз они поехали вдоль побережья по хорошей дороге.

Пока машина мчалась на предельно допустимой скорости, Муромов ломал голову над странным выбором места встречи. Может быть, их хотят спрятать на время в глубинке, а потом, когда страсти немного улягутся, по-тихому переправят с острова на материк и оттуда доставят в Москву? Других разумных объяснений он пока не находил.

Местность вокруг храма была столь же безлюдной, как и во время их ночного визита. Виктор достал пистолет, заткнув его за пояс стволом вниз — из такого положения легче всего выхватить оружие мгновенно. Посмотрел на побледневшую Татьяну и, немного поколебавшись, решил взять с собой, чтобы не оставлять одну в машине.

Они уже почти пересекли площадку перед храмом, когда Татьяна резко потянула спутника за рукав. Виктор обернулся, во взгляде читалось недовольство.

— Витя, не ходи туда… — голос у девушки был каким-то замороженным.

Полковник уставился на подругу — та белела прямо на глазах.

— Успокойся, — прошептал он, привлекая ее к себе.

Татьяна вырвалась, отступила на шаг; лицо ее исказилось болью.

— Господи, Виктор! Я… — губы у нее задрожали. — Витя, Витенька, прости меня… Это я… я тебя сдала, понимаешь, Витя?..

— Что?..

Слезы застили ее глаза.

— Там засада, Витя… Они уже ждут тебя… Давай уйдем отсюда… я ведь люблю тебя… Боже, можешь наказать меня, убить — я тварь… Только уйдем поскорее!..

Широко раскрытыми глазами он смотрел на нее. На щеках заиграли желваки.

— Поздно, — хрипло произнес он. — Слишком поздно.

И, развернувшись, направился к темному входу в храм.

Окунувшись в прохладный полумрак огромного помещения, он медленно, осторожно продвигался вперед, все время придерживаясь правой стороны и заглядывая в каждую из келий. Храм выглядел совершенно пустым.

Полковник слышал учащенное дыхание своей спутницы — та ступала за ним, стараясь не отстать.

Они почти достигли противоположной стены, где был изображен так поразивший их лик Христа, когда Таня встревоженно вскрикнула. В ту же секунду полковник развернулся и, выхватив из-за пояса пистолет, левой рукой повалил ее на пол — сейчас было не до церемоний, а сам отпрыгнул в сторону, снимая оружие с предохранителя. Он успел заметить два крадущихся силуэта, появившихся из келий напротив, и, не раздумывая ни мгновения, открыл по ним огонь. Оба стрелка, в свою очередь, принялись палить по нему. Выстрелов практически не было слышно — лишь сухой треск да громкие щелчки — у обеих сторон оружие было с глушителем. Пули визжали вокруг него, одна ужалила в ногу, другая пробила левое плечо, но и он сумел уложить обоих противников меткими выстрелами.