Дисциплина (СИ) - "Ingerda"

Теперь мне стало страшно и одновременно интересно.

«Как далеко этот парень собирается зайти? Может, я лучше поговорю с ней, и мне удастся самой вернуть Вадима? Не знаю, чего ожидать от Ромки. Он бывает слишком безумным из-за своей неразделённой любви».

— Ром, а я тебе для чего? Ты ведь и сам можешь всё выяснить.

— Нет, Анна! Без тебя мне это не по силам.

— Почему?

— Она баба, ты — тоже. В смысле, девушка. И она к тебе более снисходительна ещё потому, что ты немка. Мы русские — другие немного. А ты, чуточку того… — Роман заглянул мне в лицо и улыбнулся. — Понимаешь?

— Надеюсь, только ты относишься ко мне, как к «чуточку того»…

Я развернулась и пошла в сторону кабинета истории.

«Он вообще понимает, что обижает меня этим? Надеюсь, что не все так ко мне относятся?»

Только я зашла в класс, ко мне обратились девчонки, с которыми общалась Кристина:

— Эй, Анна? Дай списать таблицу по истории?

— Какую таблицу?

Они засмеялись.

«Странно. Разве домашним заданием была какая-то таблица?»

— Как теперь собираешься без Вадима и Кристинки учиться?

Одна из них явно отличалась дурным нравом и громким голосом. Даже Костя, который относился ко мне более-менее нормально, никак не реагировал.

— Они разве помогали мне в учебе?

— А ты смелая. Смотри, Анна… Мы слышали, что ты следующая вылетаешь из школы.

— Интересно, от кого?

Девушка, которая на целую голову выше меня, подошла практически вплотную и скривила лицо в усмешке. От неё пахло какими-то духами, которыми пользуются уже взрослые женщины (наверное, берёт мамины) и сигаретами.

— А допустим, я за этим стою.

— Я тебе что-то сделала?

Прозвенел звонок.

«Чтобы не ввязаться в очередную драку, я не должна ей дерзить. Скорее бы директриса пришла.

Не хотела видеть её, но сейчас я забираю свои слова обратно. Проблемы образовались вокруг меня слишком неожиданно. Впрочем, как и всегда».

— Да!

— Например?

— Ты припёрлась в наш класс, и из-за тебя многих классных ребят исключили. Этого мало?

— Не я же их исключала. Может, вам просто стоит себя иначе вести?

— Будешь учить меня, детдомовка? Это ещё не всё.

— Почему ты называешь меня так?

— Потому, что моя мама завуч этой школы, и я многое о тебе знаю. Ты не впишешься в наш класс никогда и выпускаться с нами не будешь. Тебя никто не трогал только потому, что ты Вадику нравишься и с Кристиной общалась. Теперь твой мощный щит разломился.

Девушка одним махом руки сбросила всё, что было на моём столе. Никто ей не помешал. Я стояла и сглатывала полученную информацию.

«Одно мгновение, и ты наказан этой жизнью… Это моя цена за то, что мы с Анастасией Кирилловной сделали. Это Господь наказал меня. Но я не буду плакать при них. Я не собираюсь опускать руки».

— Так, все сели по местам! Звонок прозвенел десять минут назад!

Директриса обратила внимание на нас, стоящих среди моих разбросанных учебников:

— Вас тоже касается. Анна? Подними учебники и готовься, я буду спрашивать у доски.

Анастасия Кирилловна пристально проследила за нами и присела за учительский стол.

Она внимательно заполняла журнал, изящно держала ручку, поправляла очки, если они сползали, и стучала обратной стороной ручки по столу, если кто-то начинал шептаться.

На её уроках идеальная тишина, она не терпит неуважения.

Я не повторяла параграф, а всё данное время рассматривала её. Эта женщина — такая деловая и недоступная — была однажды моей. Хорошо это или плохо, я не знаю.

— Кто готов отвечать первый параграф? — Её голос практически дал мне пощёчину. Я моментально начала листать страницы и искать, где повторять. Она прекрасно это видела. — Пожалуй, Анну Фаргер мы давно не слышали. Прошу, к доске.

Мы поменялись местами. Я стояла, скрестив ноги, у доски в зажатой позе, а Анастасия Кирилловна смотрела на меня с моего места. Она чуть задрала подбородок и прищурилась, так как очки оставила на своём столе.

Я плохо подготовилась и отвечала слишком неуверенно. Не очень хорошо усвоила тему, да и вообще, последнее время в облаках летала на уроках.

На мой ужасный ответ нашлись те, кто дополняет рассказчиков, и я, опустив голову, вернулась на своё место.

Новую тему я снова практически не слушала. Я слушала только её голос, и меня беспокоила непростая ситуация в классе.

После урока я решила задержаться и поговорить с директрисой о некоторых вещах.

Класс уже ушёл, директриса ещё что-то записывала в своем ежедневнике.

«Это идеальный момент, чтобы подойти. Я ведь не в спешке её застала».

— Анастасия Кирилловна!

Женщина подняла голову и, увидев меня, посмотрела по сторонам.

— Можно задать вам несколько вопросов?

— По поводу чего? — взгляд её менялся на глазах. От учителя до непредсказуемого хищника.

— По поводу… Я просто не знаю, как должна относиться к вам. И правильно ли это всё?

Директриса вздохнула и помассировала свои виски.

— Как относилась раньше, так относись и сейчас. Разве что-то изменилось?

— Может глупость скажу, но… понимаете, меня ест чувство вины и какое-то презрение к себе. Кажется, я поступила не совсем хорошо.

— Анна, тебе сколько лет? Ты ребёнок? Моя восьмилетняя дочь уже умеет принимать решения и не жалеть о них.

— Наверное, вы её иначе воспитывали.

Она больше не желала слушать меня и снова уткнулась в свои записи.

— Я хотела ещё узнать… Почему вы не можете вернуть Вадима в школу?

— А это тебя почему волнует?

Я снова столкнулась с синими глазами.

— Просто так спросила…

— Просто так. Скажу, что это не твоё дело.

— Ну, можете, хотя бы одну причину назвать?

— Мне так захотелось. Иди на урок, иначе окна в спортзале снова станут грязными. И, Анна, мы вернёмся к разговору о нас с тобой, но за пределами школы.

— Хорошо. Спасибо.

Впервые за день захотелось улыбнуться.

***

После уроков и занятий в художке, я вся в краске шла в гардероб и снова забирала свою одежду последней. На улице уже почти стемнело… Выхожу на крыльцо школы, покидаю двор, медленно иду на остановку, в глазах резко темнеет — и только потом я чувствую боль в затылке. Поворачиваюсь назад и вижу нескольких одноклассников. Они без разбора хватают снежные комки и бросают в меня.

«Неужели не лень им было ждать, пока я выйду из школы?»

Единственное, что я могла сделать, — это бежать. Просто бежать, куда глаза глядят. Сначала они бежали за мной и орали в спину, но потом отстали. Видимо, девочки устали и они плюнули на эту затею.

«Шишка на голове обеспечена…»

Я добежала практически до дома Анастасии Кирилловны, и, чтобы не идти на остановку через тёмные дворы, пошла мимо её дома. Подняла голову вверх на несколько секунд и посмотрела на верхние этажи. Кольнуло в области сердца.

Опустила голову, когда услышала машинную сигнализацию.

Не постеснявшись быть замеченной, я подошла чуть ближе. Теперь меня скрывала только соседняя большая иномарка.

Анастасия Кирилловна стояла и улыбалась с букетом белых лилий, а держал её сумку и открывал ей дверь в подъезд молодой мужчина.

Он приобнял её за талию, и дверь за ними закрылась.

Я не рассчитывала на какие-то отношения с ней, не думала, что хочу ей нравиться, но после увиденного, мне хотелось заплакать. Это, пожалуй, было бы лучшим компроматом для Ромки…

Думаю так из-за того, что как-то неприятно чувствую себя. Кошки скребут на душе.

«Она с ним, наверное, тоже спит. Почему бы не выбрать для этого кого-то одного? Зачем ей два человека? Может, ей потом захочется нескольких одновременно?!

Стоп, стоп, стоп! Не злись, Анна. Просто прикончи свои чувства или люби её тайно».