Дисциплина (СИ) - "Ingerda"

========== Первая часть ==========

Когда звенит звонок с урока, многие дети убегают, игнорируя речь профессора. Особенно, если это подростки. В моем классе мало послушных учеников, но я отношусь к тем самым лузерам, которые сидят до последнего и идут домой тоже по расписанию.

Я привыкла так жить и не знаю, как по-другому.

Вся моя жизнь построена на расписаниях и каких-то заданиях, и чем старше я становлюсь, тем сложнее с этим. Моим одноклассникам уже позволено иметь личное время и даже читать любую литературу, а мне ещё нет.

Иногда я задумываюсь, была бы моя жизнь лучше, если бы меня удочерили другие люди? Но это просто мысли… Своих родителей я очень люблю. Я рада, что однажды, жизнь забросила прекрасную немецкую семью в Россию, и они забрали меня из ненавистного приюта. Мне было четыре года и я обрывками помню то ужасное место.

Мама рассказывала, что они приезжали по папиной путевке. Он впервые выехал за границу и выбрал культурную столицу. Прекрасный Петербург. Столько фотографий в альбоме, очень красивых. И когда они собирались уже домой к ним подошла молодая женщина, прям совсем юная, но очень неряшливая и попросила присмотреть за мной. Её я очень плохо помню, но она вроде была уборщицей в приюте и моей биологической матерью. Кажется, у неё не было выбора, только отдать меня и работать в том же месте, чтобы хоть изредка видеть как я расту.

Несмотря на то, что моя биологическая мать была тёмной и даже имела смуглую кожу, у меня холодно-белые волосы и голубые глаза. Типичная немецкая внешность.

Наверное, мои нынешние родители не смогли устоять.

И в Германию милая пара вернулась уже с русским ребенком. То есть, со мной.

Меня зовут Фаргер Анна и мне семнадцать лет.

Я учусь в десятом классе и я самая младшая. В России была бы старшей, но у нас всё иначе.

Мы так и живём втроём с родителями, братьев и сестёр у меня нет, животных тоже.

Обычная немецкая деревня: строгая семья и католический лицей.

В лицее форма… Ненавижу её гладить по выходным. Белая рубашка, поверх бордовый сарафан ниже колена. Волосы распускать запрещено, только на праздники какие-нибудь, а они очень редко.

В классе у нас ни у кого нет друзей, также нет и врагов. Каждый сам по себе. Иногда я общаюсь с Густавом, нам по пути возвращаться домой.

Звонок прозвенел, практически все убежали домой, а я записываю дополнительные уроки на выходные. Чтобы было чем себя занять.

— Анна?

Густав тоже часто задерживается. Он староста и всегда назначает дежурных в классе, но если все убегают, убирать кабинет приходится ему самому.

— Что?

— Домой идёшь?

— Да, сейчас допишу всё и собираюсь.

— Уже почти пять, тебе можно сегодня задерживаться?

— Сколько сейчас?

Я молниеносно подскакиваю, всё складываю в сумку и бегу домой.

Мне нельзя опаздывать ни в коем случае!

Перебегаю через дворы, чтобы срезать путь, но всё равно задерживаюсь на десять минут.

Путь от лицея до дома не близок, а автобусов в нашей деревне нет. Я всегда должна быть дома в пять часов. Уговор родителей, который нарушается уже несколько недель.

Мама встречает меня в гостиной. Руки в боки и строгий взгляд.

— Анна! Это уже никуда не годится. Ты потеряла счёт времени?

— Прости мама, я виновата.

— Хорошо хоть понимаешь это. Отец с работы скоро придёт, начни делать пирог. Я пока займусь уборкой.

— У папы повышение? Он рано сегодня.

— Не знаю, что там у них стряслось. Поди расскажет, когда будет дома. Ступай на кухню, а то нехорошо будет, если на стол ничего не поставим.

— Спасибо, мама.

— За что это?

— За то, что не ругаешься на меня.

— Ну всё-всё, иди! Помоги мне. Когда отец дома, не опаздывай. Ему не нравится, когда ты пренебрегаешь дисциплиной.

— Хорошо. Не буду.

Моя мама работает преподавателем вокала в частной школе, а папа — на фармацевтическом заводе. Чем именно он занимается, не имею понятия.

Мы не бедствуем, но и не шикуем.

Отец пришёл слишком задумчивым с работы и поочерёдно смотрел на нас с мамой. Ужин мы провели в тишине, хотя все новости он рассказывает именно за ужином.

Собрался с мыслями он перед сном и созвал нас в гостиной.

— Я прошу прощения, что оторвал вас от приготовления ко сну, но больше нет времени на раздумья. Завтра во второй половине дня нам нужно будет улететь в Россию.

— Что? Франц! Почему ты так спокойно говоришь об этом? С чего такая поспешность и вообще, разве ты не говорил, что отправят в командировку не тебя, а твоего напарника?

— Эмма, мой напарник страдает проблемами с сердцем и у него какие-то разборки в семье.

— Если ты не откажешься, разборки наступят в твоей семье.

— Я не могу отказаться. В противном случае, я потеряю работу…

— Анна! Иди спать. Отец напрасно тебя разбудил.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Ещё какое-то время я не спала, а просто лежала и думала.

Завтра придётся лететь в другую страну. Туда, где я родилась. На русском я говорю почти без акцента — это всё книжки Густава, которые он приносит мне в лицей. Так как дома мне нельзя читать то, что хочу сама, приходится изощряться и искать другие способы.

Родители спорили о том, что моё воспитание может подпортиться, мама больше волновалась, что не сможет работать по профессии. Она ведь не говорит на русском, а папа искал плюсы и обещал, что это всё временно.

В итоге мы с мамой решили его не гнобить, а поддержать.

Поэтому до того, как папа проснулся, мы были собраны и настроены, более-менее позитивно.

***

Перелёт проходил хорошо, я восполняла свой хронический недосып, мама тихо молилась, а папа читал что-то по работе.

Я думала, что мы поселимся в Петербурге, и уже представляла себе, как прогуливаюсь по тем улочкам, которых уже не помню. Все детские воспоминания связаны с Германией, но, если копать глубже и напрячь мозги, я что-то вспомню. Какие-то отрывки. Будто кто-то порвал книжку.

О представлениях я успешно забыла, когда услышала из разговора родителей, что я непригодна для жизни в Москве, и я точно буду испорченной грешницей.

Значит, мы в Москве.

Папа был на хорошем счету на работе, поэтому нам выделили двухкомнатную просторную квартиру с видом на набережную.

Завтра я уже должна буду быть в школе. Мне бы отдохнуть хоть день после перелёта, но мама сказала, что школа — это дисциплина и лучше не пропускать её. Тем более, здесь другая программа и, возможно, придётся долго вливаться.

Первый день в школе был хуже, чем я могла представить.

Во-первых, меня определили в одиннадцатый класс — это просто перескок через целый год.

Во-вторых, я училась в католическом лицее и многие предметы были у нас запрещены.

Что касается литературы и истории — это вообще полный хаос! Всё совершенно иначе. Здесь дети изучают то, что в моём лицее грешно было брать в руки.

Девушки выглядят очень вызывающе: на лице много косметики, одежда слишком открытая, в ушах вечно наушники. Парни все в телефонах, казалось бы, вид девушек их вообще не смущает. Они очень шумные и обсуждают какие-то тусовки: кто сколько выпил, кто с кем переспал и тому подобное.

Думаю, мой внешний вид никак не вписывался под «нормальный» в этой школе. Поэтому на меня одноклассники смотрели все уроки.

— Привет, новенькая. Можно сесть с тобой? — ко мне подошёл парень, с задранной челкой. Это, наверное, для них стильно.

— Привет. Не возражаю. Можешь обращаться ко мне по имени, вместо новенькой, — боковым зрением я заметила, что он посмеялся в кулак.