Неизвестная война. В небе Северной Кореи - Борис Абакумов

К месту боя мы подошли на большой скорости, применив волновое движение по траектории в вертикальной плоскости. На пологом снижении набирали максимально возможную скорость с полным газом с последующим набором высоты до заданной за счет потери прироста скорости, полученного при снижении. Вошли в зону действия «Сейбров» на их высоте. Завязался бой. Мы рассыпались парами. Моя пара встретилась с шестёркой «Сейбров» на высоте 11 000 метров на встречных пересекающихся курсах. Четвёрка противника была на нашей высоте, а третья пара была чуть ниже. Я левым разворотом с набором высоты вывел свою пару на солнце, используя скорость, набранную до встречи. При этом маневре мой ведомый немного отстал, и противник стал сближаться с ним. «Четвёрка» «Сейбров» упорно преследовала Володю. Володя Иштокин, видя приближающего противника, нырнул под атакующих, и они с полупереворотов погнались за ним, за одиночкой. Я поспешил на выручку. Быстро сделал соответствующий манёвр и врезался между атакующих пар противника, открыв огонь по ведомому первой пары с дистанции метров пятьдесят. Смотрю, центральная марка прицела в центре цели, а трасса идет верхом. Даю поправку в прицеливании, беру ниже, под обрез фюзеляжа противника. Трасса накрывает «Сейбр». «Сейбр» был какой-то светло-серый, с окрашенными в желтый цвет консолями крыла. Сближение с целью у меня все же было приличное, хотя я и бил из всех пушек, которые тормозили значительно, и я, конечно, терял скорость, но сближение было достаточно быстрое. «Вот уже видны заклепки на швах „Сейбра“, пора отворачивать, а то столкнусь»,— подумал я. С правой стороны цели показалась какая-то бронзовая цепочка, которая, блестя, извивалась змейкой на солнце — это были крупнокалиберные патроны пулеметов «Сейбра», мои снаряды попали в его ящики боекомплекта. Вдруг «Сейбр» словно замер в воздухе, я успел выхватить мою машину вверх, как подо мной образовалось облако от взрыва этого «Сейбра». Ведущий этой пары противника так увлекся погоней за Володей Иштокиным, что не заметил, исчезновения своего ведомого. Несколько секунд вся цепочка — самолёт Володи, ведущего вражеской группы, мой МиГ и преследующая меня вторая пара самолётов противника, без единого выстрела шла на одиннадцатикилометровой высоте. Самолёт Иштокина шел вверх, противник, не отставая, за ним. Я дал по нему очередь, но трасса прошла ниже цели. Взяв в обрамление ромбиков прицела самолёт противника и установив центральную марку на кабину, я дал залп всех пушек и увидел, что трасса накрыла кабину «Сейбра». В кабину ударили снаряды от 37-миллиметровой пушки, это я ясно видел по её трассирующим огням. «Сейбр» почти сразу свалился на левое крыло, перешел на нос и пошел к земле. Слышу голос Володи: «Один горит». Огня я не видел, это произошло очень быстро, моё внимание было приковано к самолёту моего напарника, и мне не хотелось его потерять из вида при моем наблюдении за падающим самолётом. Я строил свой маневр так, чтобы Володя мог быстрей пристроиться ко мне. Вторая пара «Сейбров» вела огонь по мне. Это я видел, когда Володя Иштокин слева направо проскочил у меня за хвостом, ведя заградительный огонь по «Сейбрам». Я резко, насколько позволяла высота полёта, развернул влево свою машину навстречу противнику. Одновременно Володя делал то же самое, только с правым разворотом. Мы вышли фронтом в обратном направлении с интервалом метров 800, а «Сейбры» оказались между нами, чуть ниже и впереди нас, сохраняя плотный строй «крыло в крыло». Даю команду: «Берём в клещи!» и на встречном курсе сверху атакуем их. «Сейбры» не выдерживают первой атаки, делают разворот и уходят в облачность. Мы возвращаемся домой. После посадки, на другом конце аэродрома, мы проруливали мимо корейских и китайских машин. Смотрю, их техники и летчики выбегают к рулевой дорожке и, что-то радостно крича, показывают на нос моей машины. Тут я понял, что они восхищались покрытой копотью стрельбы носовой частью моего самолета. Этот восторг передался и мне. Я чувствовал гордость за силу нашего оружия, У Володиной машины нос был тоже в копоти, он активно вёл себя в бою. Действовал грамотно и инициативно, хорошо чувствовал локоть товарища, хотя в боях он всего третий раз. Командир группы Пепеляев и командир эскадрильи Бокач видели взрывы на земле в этом районе боя. В.К. опять был недоволен моей плёнкой, но подходит ко мне инженер по вооружению Алексей Иванович Дегтев и говорит: «Борис, не отступай от сбитых, доказывай. На твоей плёнке зафиксирован даже взрыв на плоскости первого „Сейбра“». Пришлось опять портить себе настроение — обращаться по инстанциям. Плохо, что нам самим заниматься фотоплёнкой было некогда, надо было отдыхать до следующего вылета.

Полёты на больших высотах показали, что применяемое нами построение боевого порядка несколько затрудняет действия летчиков. Вместо восьмёрок мы стали летать шестёрками. При этом мы сблизили пары самолётов друг к другу, уплотнили весь строй, так как на больших высотах отпала необходимость иметь превышение между парами, а всякий нагон требовал много времени. Строй шестёрки облегчил маневрирование и обеспечил достаточную осмотрительность, в том числе и для выполнения разворотов на большой высоте. Новый боевой порядок облегчил борьбу с «охотниками» противника, применявших довольно эффективный приём; Получив небольшое превосходство над нашими самолетами, группа таких «охотников» сближалась с нами на встречных курсах. Затем, в полутора–двух километров от наших головных машин, вражеские пилоты поворачивали свои самолёты спину и, пропуская нас вперёд, сразу заходили в хвост нашим самолётам. После того, как этот приём перестал приносить врагу успех, они сами стали применять на больших высотах строй шестёрок.

Грамотная техника пилотирования, находчивость особенно необходимы при полёте в стратосфере. Самой спецификой полёта в условиях дефицита времени, отличались они. Психические процессы в полёте заставляли работать напряженно мозг. При полёте на больших скоростях и высотах в 11 000–13 000 метров лётчику–истребителю очень трудно вести противника, определять расстояние до него, курс вражеских самолётов. Яркий солнечный свет на этих высотах раздражающе действует на глаза, они быстро утомляются. Устает и весь организм. Чтобы добиться успеха в боях на таких высотах, необходимы высокая стойкость, выносливость, хорошая физическая подготовка, умение разгадывать замысел противника и, молниеносно оценивая обстановку, опережать его действия, навязывать свою волю. В сочетании с высоким сознанием своего воинского долга эти качества помогали многим нашим летчикам в самой трудной обстановке побеждать врага. Они сражались с врагом и на поврежденных машинах, и имея серьёзные ранения. Лётчик Капранов, например, не вышел из боя, чтобы не ослабить группу, даже после того, как вражеская пуля, влетевшая в кабину его самолёта, словно ножом отрезала ему мизинец левой руки.