Исцеление от травмы. Как справиться с посттравматическим стрессом и вернуться к полноценной жизни - Кэти Мортон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще один диагностический критерий — импульсивность, и в данном случае совпадения симптомов ПРЛ и КПТСР неизбежны. В DSM указано, что имеет значение «импульсивность, проявляющаяся как минимум в двух сферах, которые предполагают причинение себе вреда»[28]. К таковым можно отнести чрезмерную трату денег, склонность к гиперсексуальности или систематическое переедание. Самоповреждающее поведение при этом к данному критерию, по мнению составителей DSM, не относится, но я убеждена, что этот пункт следует пересмотреть, ведь такой тип поведения свойственен тем, кто склонен к импульсивности и порывистости. При КПТСР импульсивность также может проявляться тем или иным образом, поскольку в голове такого клиента слишком много всего происходит одновременно, а системное переедание на самом деле одна из копинг-стратегий при травме. Можно считать, что это похоже на безрассудство, тоже вариант самоповреждающего поведения. Вот почему я считаю, что этот симптом в равной мере относится и к КПТСР, и к ПРЛ. При этом важно учитывать, что для постановки диагноза ПРЛ клиент все-таки должен иметь не менее пяти симптомов, да и проявления схожих симптомов все равно будут различаться.
Пятый критерий — еще одна причина, по которой многие клиенты с КПТСР ошибочно получают диагноз ПРЛ. К этой группе симптомов относится «рецидивирующее суицидальное поведение, намеки или угрозы самоубийства, самоповреждающее поведение»[29]. Самоповреждающее поведение может объясняться самыми разнообразными причинами; тем не менее в DSM такой симптом относится только к ПРЛ. Уточню, что в DSM-5 есть упоминание о «несуицидальном самоповреждающем поведении» как о «состоянии, которое требует дальнейшего изучения», но к клиническим диагнозам такое поведение пока не относится. При этом, обращаясь к психотерапевту или психологу и сообщая, что вы время от времени практикуете самоповреждающее поведение, когда плохо себя чувствуете, вы можете автоматически получить диагноз ПРЛ. Мне бы хотелось, чтобы специалисты проводили с клиентами больше времени, задавали вопросы и выявляли, есть ли еще какие-то симптомы ПРЛ у тех, кто сообщает им о несуицидальном самоповреждающем поведении, но при этом я точно знаю, что ПРЛ не всегда правильный ответ.
В данном контексте сложно найти отличия между подобными симптомами при КПТСР и ПРЛ. Я знаю, что многие мои клиенты с ПРЛ использовали суицидальное и самоповреждающее поведение как способ проверить надежность межличностных отношений, получить дополнительную поддержку и заботу, которая им так необходима; но дело далеко не всегда в этом. Чтобы понять, какой диагноз поставить, я спрашиваю, почему клиенты практикуют самоповреждающее поведение: «Было ли такое поведение каким-то образом связано с межличностными отношениями? Могло ли оно быть попыткой выразить огорчение из-за ссоры или разрыва?» Если дело в этом, то, скорее всего, мы имеем дело с ПРЛ. Если же такое поведение было способом справиться с тревожностью, паникой или памятью тела, тогда, вероятно, речь идет о КПТСР.
Далее мы видим такой критерий, как «аффективная неустойчивость, связанная с очень переменчивым настроением»[30], и снова можем отметить, насколько велико сходство с проявлениями подобных симптомов при ПТСР. Неудивительно, что, получая травмирующий опыт снова и снова, можно стать человеком, который легко выходит из себя, огорчается и с трудом контролирует свое настроение. Тем не менее, когда такое состояние имеет отношение к КПТСР, клиентам в процессе проработки травмы приходится сталкиваться с нарушением регуляции эмоций, и это может продолжаться в течение многих месяцев или даже лет. В случае с ПРЛ же такие вспышки эмоций или взрывные реакции длятся не дольше нескольких часов или — в очень редких случаях — нескольких дней.
Еще один симптом ПРЛ — «постоянное чувство опустошенности»[31]. При ПРЛ оно может проявляться из-за сложностей в отношениях и постоянного беспокойства, что партнер может уйти. Многие клиенты делятся также тем, что они быстро начинают скучать и поэтому ведут себя импульсивно или устраивают сцены. При КПТСР клиенты чаще имеют негативные взгляды на жизнь в целом и стараются отыскать причины, из-за которых они приобрели травмирующий опыт, но никакой связи с одиночеством или отношениями в данном случае нет. Огорчения и отстраненность, которые свойственны клиентам с КПТСР, связаны с травмами и стараниями сделать все возможное, чтобы не получить новую травму.
Один из двух оставшихся симптомов — «неадекватное проявление сильного гнева или трудности, связанные с необходимостью контролировать гнев»[32]. Полагаю, что при ПРЛ гнев рождается из-за веры в то, что с нами что-то не так или что мы плохие люди, поэтому нас непременно бросят. Хоть эти мысли и убеждения не соответствуют истине, они могут привести к вспышкам гнева, поскольку нас переполняют стыд и огорчение. При КПТСР тоже возможны взрывное поведение и сцены, но не такие яркие, как при ПРЛ. В контексте данного критерия отличия между КПТСР и ПРЛ выявить не очень просто, что еще раз подтверждает, почему два этих диагноза так часто путают друг с другом. И именно поэтому всем специалистам нужно обязательно проводить время со своими клиентами: слушать их, задавать вопросы, чтобы выяснить причины появления навязчивых желаний, огорчений и прочих имеющихся симптомов; а затем уже решать, какой именно диагноз поставить конкретному клиенту.
Последний диагностический критерий можно с легкостью соотнести и с ПРЛ, и с КПТСР — это «преходящие, вызываемые стрессом параноидальные идеи или выраженные диссоциативные симптомы»[33]. Мы уже обсуждали ранее, что диссоциация — неотъемлемая часть ПТСР и копинг-стратегии, к которой прибегает мозг, чтобы помочь нам жить с болью и травмой. Получив однажды травмирующий опыт, можно приобрести и параноидальную идею о том, что он может когда-нибудь повториться. Подтверждение этому можно увидеть в отрывке из рассказа одного из моих подписчиков, полную версию которого я уже приводила ранее.
Это постоянное беспокойство, что что-то пойдет не так, поэтому тебе нужно
