Исцеление от травмы. Как справиться с посттравматическим стрессом и вернуться к полноценной жизни - Кэти Мортон

здоровье, поскольку мы не знаем, как сохранить здоровье душевное. А еще я слышала от многих своих клиентов, что самоповреждение помогает им освободиться от всего того, что терзает их изнутри, как будто физические раны облегчают их эмоциональные страдания.

Но самоповреждающее поведение не помогает нам ни проработать то, что с нами случилось, ни лучше понять самих себя и свои чувства, поэтому облегчение, которое приносит такое поведение, носит кратковременный характер. Один эпизод самоповреждения может привести к целой череде повторений. Например, когда мы практикуем самоповреждающее поведение, то обычно делаем это втайне от других, испытывая из-за этого стыд и смущение. Мы боимся, что кто-то узнает об этом, потому что тогда нас сочтут сумасшедшими или не поймут, почему мы это делаем. Я постоянно слышу, что людей отправляют на принудительное лечение в психиатрические клиники, потому что члены их семей или даже специалисты не понимали или не знали, как им помочь. Я не собираюсь преуменьшать серьезность возможных осложнений и опасность возникновения инфекции, к которым может привести самоповреждающее поведение, но после проведения должной обработки ран важно разобраться в эмоциональной составляющей такого поведения и выяснить, какое значение оно имеет для того, кто его практикует. Именно поэтому я рекомендую слушать и изо всех сил стараться понять, в чем состоит опыт конкретного человека, прежде чем спешить делать какие-то выводы. Так все мы можем избежать дополнительных страданий и убедиться, что клиент получает необходимые ему поддержку и лечение.

Еще одним видом копинг-стратегий при КПТСР являются расстройства пищевого поведения. Я знаю, что, вероятно, вы уже ранее задумались, какое отношение имеют к травме еда и тренировки, и, честно говоря, никакого отношения они не имеют. Причины, по которым расстройства пищевого поведения становятся копинг-стратегиями, в чем-то схожи с причинами, по которым многие практикуют и самоповреждающее поведение: мы хотим забыться и заглушить реальную боль, которая нас терзает. Расстройства пищевого поведения позволяют нам фокусировать внимание и контроль на том единственном, что мы способны контролировать, — своем теле. Сосредоточив все свое внимание и энергию на том, что мы едим или не едим, мы получаем то, чего так жаждем, — отвлекаемся от флешбэков, всплесков эмоций и тревоги о будущем. Чтобы объяснить конкретнее, как это работает, хочу поделиться с вами историей еще одной подписчицы.

Мне казалось, что я не контролирую ничего из того, что со мной происходит. На работе выдался сложный год, плюс, как бы я ни старалась, я не могла решить проблемы своей матери и не могла сохранить нашу семью. Мы всё больше отдалялись друг от друга, но саму себя я могла держать под контролем и определенно могла контролировать, что я ем и какой комплекс упражнений выполняю. Расстройство пищевого поведения появилось у меня еще во время учебы в колледже, но уже несколько лет никак не проявлялось, я чувствовала себя более здоровой и более свободной, чем в студенческие годы. Тем не менее, когда в моей жизни появились стресс из-за происходящего в семье и травма, я обнаружила, что становлюсь все более одержима едой. Я начала следить за тем, что я ем, взвешивать все, что я собиралась отправить в рот, и тренироваться каждый день, выполняя слишком много упражнений и при этом позволяя себе слишком маленькое количество калорий, несопоставимое с физической нагрузкой… Я уверена, что именно из-за этого снова проявилось расстройство пищевого поведения, которым я страдала ранее, поскольку оно помогало мне почувствовать, что я наконец-то контролирую хоть что-то в своей жизни и никто не может меня этого лишить. Никто не может отобрать у меня силу, которую я обретаю таким образом, и благодаря этому я чувствую, как в мою жизнь снова возвращается ощущение безопасности. Чем строже я контролирую количество еды, которое позволяю себе съесть, и чем больше тренируюсь, тем меньше я ощущаю, что мне в этом мире ничто не подвластно. Когда я ем меньше, я обретаю спокойствие. Когда я бегу, я спокойна.

Я хотела бы обратить ваше внимание, что не все расстройства пищевого поведения приводят к потере веса и что таковые бывают не только у женщин. Если вы уже представили себе молоденькую девушку, которая выглядит очень худенькой, прошу вас одуматься. Мне доводилось проводить терапию клиентам с расстройствами пищевого поведения самого разного возраста, и как минимум половина из них страдали от переедания, а не от каких бы то ни было ограничений. Расстройство пищевого поведения возникает в тех случаях, когда еда становится копинг-стратегией и предметом мыслей в течение практически всего дня. В этом и состоит его суть. Разумеется, мы можем попасть в ловушку симптомов и диагнозов различных расстройств пищевого поведения, которым эти симптомы соответствуют, но диагнозы меня не волнуют. Меня в первую очередь интересует причина, которая привела к появлению расстройства. Что происходило в жизни в тот период, когда еда приобрела такую значимость? Когда началось переедание? Или же недоедание? Или появилась чрезмерная тренировочная нагрузка? Возможно, вас удивит, но многие клиенты говорят мне, что понятия не имеют, почему еда стала для них такой проблемой, ведь их жизнь можно назвать нормальной и счастливой. Но через несколько сеансов мы выясняем, что отец слишком много пил и бил мать или клиента травили в школе на протяжении четырех лет. Нам свойственно держать глубоко внутри любые травмы и огорчения, чтобы жить дальше, но они так или иначе дают о себе знать. И во многих случаях непроработанная травма проявляется в виде расстройств пищевого поведения.

Существуют самые разные способы, которые помогают жить дальше, когда в жизни много травм, но я хотела бы поговорить об алкоголе и наркотиках. Мне кажется, что именно эти варианты копинг-стратегий больше всего обсуждают: мы часто слышим, что люди, имеющие травмирующий опыт, выпивают или употребляют вещества, изменяющие сознание, и это кажется логичным. В состоянии алкогольного или наркотического опьянения сложно ясно мыслить, фокусировать внимание или заниматься проработкой травмы. Можно просто отключиться от всего, расслабиться и ни о чем не думать, пока не закончится действие наркотиков или алкоголя, а потом придется вернуться туда, где нам совсем не хочется быть, и понять, что вместе с трезвостью возвращаются и все те мысли и ощущения, которые нам не хочется испытывать. Мы попадаем в замкнутый круг, отключаясь, трезвея и повторяя снова и снова.

Компания Nielsen, занимающаяся маркетинговыми исследованиями, обнаружила, что продажи алкоголя в период пандемии COVID-19 выросли на 27%. Кто-то, конечно, возразит, что так произошло, потому что люди перестали выпивать вне дома в ресторанах и барах, но мне кажется, что суть