Комплекс крови (СИ) - Анастасия Ильинична Эльберг

<…>

Альберт дожидается письма от своего юриста из Треверберга. Он остался верен себе: месяц назад был готов последовать за мной в США, но съездил в Европу, вернулся оттуда с горящими глазами, рассказал, что купил особняк и тащит с собой. Возможно, стоит взглянуть одним глазком, если уж он упорствует. Это первое морское путешествие с момента начала экспериментов. Надеюсь, что на воде буду чувствовать себя так же спокойно, как и на земле…

<…>

Новости до сих пор доходят до нас с опозданием, хотя война давно закончилась, а дороги восстановлены. Почту и газеты приносят нерегулярно. Пока Альберт рассортировывал деловую корреспонденцию и решал, какие из писем требуют немедленного ответа, я прочитал ему последние новости. Шестого и девятого августа на Хиросиму и Нагасаки, японские города, были сброшены атомные бомбы. Короткая, сухая заметка, похожая на быстрый пересказ надоевшего всем сюжета ленивым журналистом.

Прекрасная страна с загадочной культурой и странными обычаями, не подпускающая чужаков. Люди и темные существа часто видят зло в том, что они не могут постичь. Незнакомец по умолчанию считается опасным, хотя в руке, которую он держит за спиной, ножа может и не быть. Каково это — отдать приказ пилоту нажать на кнопку и уничтожить несколько десятков тысяч человек? Каково быть на месте этого пилота? Знать, что ты сжигал заживо женщин, детей и стариков? На войне есть враг и союзник. В мирное время все сложнее. Какую ложь американские пилоты будут придумывать для себя после того, как Япония капитулирует? Как это решение впишется в мирную жизнь президента Трумэна?

Альберт страшно злится, когда я упоминаю о чем-то подобном. Он говорит, что синтетическая кровь пробуждает во мне человеческие эмоции. Но разве не эмоции отличают нас от тех животных, которыми были вампиры до Великой Реформы? Я никогда не был приверженцем теории о возвращении к истокам. Когда у меня будут дети… если будут, я позволю им выбирать. Если они захотят существовать во тьме, то останутся во тьме. Если они выберут жизнь под солнцем среди людей, то будут жить под солнцем среди людей… но до этого еще далеко. Нам нужно довести наш эликсир до совершенства. Надеюсь, Альберт не уедет в Треверберг надолго. Зная его, могу предположить, что он влюбится в красавицу на стотысячном балу, предложит ей руку и сердце и обзаведется детишками. Мне останется жить неподалеку и изредка приглашать их в гости…

Глава одиннадцатая. Терри

Лето 1990 года

Треверберг

Она лежала на кровати, глядя в потолок, и пыталась сориентироваться в собственных ощущениях. У нее ничего не болело. Ей не было ни холодно, ни жарко. Она слышала приглушенную болтовню маленького радио, стоявшего на прикроватном столике. Ноздри улавливали запах антисептиков и стерильных бинтов. Она могла бы сказать, что с ней все в порядке, но это было бы ложью. Во-первых, потому, что она не могла двигаться — не удавалось пошевелить даже пальцами на ногах. Во-вторых, потому, что она и понятия не имела, где оказалась.

— Добро пожаловать в мир живых.

Мужчине, сидевшему на табурете возле кровати, исполнилось максимум тридцать пять, но его волосы, зачесанные назад, были совершенно седыми. Она открыла рот, поняла, что голос не слушается и откашлялась.

— Кто вы, сэр?

— Ваш отец, юная леди.

Она слабо улыбнулась и прикрыла глаза.

— Нет, вы не мой отец. Уж своего-то отца я…

Она замолчала и посмотрела на седого мужчину. Он кивнул ей — уважительно, так, будто они были коллегами и сохраняли дистанцию.

— Простите, сэр… как вас зовут? — осторожно поинтересовалась она.

— Филипп, юная леди. Доктор Филипп Хобарт.

— А… меня? — Она не просто не помнила своего имени. Она не помнила, как здесь оказалась. Не помнила, что делала вчера. Позавчера. Неделю назад. Она не знала, кто она, где живет, чем занимается, как зарабатывает на жизнь. Не представляла, есть ли у нее парень, какую помаду она предпочитает и ездит ли на пятничные ужины к маме. — Как зовут меня?

Доктор Хобарт сцепил руки, свободно лежавшие на коленях, в замок.

— Терпсихора, — сказал он. — Тебе нравится?

Она нахмурилась.

— Терпсихора? Что за странное имя?

— Темное имя.

— Оно длинное и глупое, — отрубила она. — Верните мне прежнее.

— У тебя нет прежнего имени. Я забрал его вместе с прошлой жизнью.

— Вы любитель невинных дев, прикованных цепями в глубоких подземельях? Будете пытать и насиловать меня, да, сэр? Это — моя новая жизнь?

Доктор Хобарт положил ногу на ногу и позволил себе легкую улыбку.

— Что ты такое говоришь, милая, — сказал он с теплом. — Никто не будет приковывать тебя цепями. И уж тем более пытать. Но несколько дней придется провести без движения.

— Мне не нравится мое имя, — повторила она. — Я хочу, чтобы меня называли… Терри.

— Это мужское имя, дитя.

— Я вам не дитя! — возмутилась Терри. — Сколько вам? Тридцать? Тридцать пять?

Доктор Хобарт и бровью не повел.

— Если бы бессмертные отмечали дни рождения, то мне вот-вот предстояло бы отметить двухсотый, — ответил он, по-прежнему улыбаясь. — Но такие обычаи характерны для необращенных. Представь себе тысячелетнего вампира, который зажигает свечи на именинном торте каждый год.

Та часть мозга Терри, в которой оставалось немного здравого смысла, решила, что узнавать подробности ей не хочется. Девушка опустила взгляд, изучая свои руки.

— Ничего себе, сколько у меня татуировок, — сказала она бесцветным голосом. — Я танцовщица? Стриптизерша? Художница-татуировщик? Модель?

— Ты любишь читать? — проигнорировал вопросы мужчина, назвавший себя ее отцом.

Девушка в стотысячный раз напрягла память — и в стотысячный раз безуспешно. Может, она ударилась головой? Говорят же — «память отшибло». Но она помнит язык, может говорить, видеть, слышать и чувствовать запахи. Или за эти функции отвечают разные участки мозга?

— Не знаю, — призналась она.

— Наверное, тебя смущает происходящее в твоей голове, дитя. — Извиняющийся тон доктора Хобарта был слегка отстраненным — так он мог бы сказать приятелю «прости, я забыл положить сахар в твой кофе, вот ложечка, ни в чем себе не отказывай». — Это последствия обращения. Через месяц ты сможешь пользоваться памятью.

— Обращение, — повторила Терри. — Вы хотите сказать, что я … вампир?

— Тебе решать, — уклончиво ответило существо, называвшее себя ее отцом.

— Я вспомню, кем была раньше?

— Нет.

Категоричные нотки в его голосе заставили ее напрячься.

— Но вы сказали, что я смогу пользоваться своей…

— … новой памятью, — мягко уточнил доктор Хобарт. — Новой совершенной памятью, заключенной в новом совершенном теле.

Когда он встал на ноги, Терри заметила, что роста в нем максимум