Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Соседние дастарханы заняты парами и группами людей, которые тоже обсуждают что‑то своё. У Иосифа получилось создать что‑то типа открытого офиса плюс атмосферу в нём.

– Что дальше? Когда начинаем догонять наших? – интересуюсь после того, как Алтынай заваривает себе чайник чая, а я завариваю кофе.

– Завтра с утра ещё кое‑что обсуждать, – утомлённо выдыхает Алтынай. – У них сегодня прибыли не все, я хочу побеседовать с каждым.

– Какая в этом необходимость?

– Доверять свои деньги либо то, что стоит денег, можно только тому, кого ты видел лично и с кем говорил, – как‑то по‑взрослому пожимает плечами она. – Всегда так было.

Мой менеджерский опыт на эту тему более чем ограничен, даже в сравнении с ней, потому просто принимаю к сведению. Больших денег я никогда и никому не поручал.

Какое‑то время просто болтаем ни о чём, предаваясь праздности.

Через один чайник у Алтынай и три турки кофе у меня, во двор выходят давешние казначей и аудитор и, оглянувшись по сторонам, моментально направляются к нам.

Вначале, что интересно, они возносят здравицы и приветствия в адрес «светлейшей Ханшайым », используя для обращения исключительно формы языка Алтынай (уважают, мелькает у меня).

Затем достаточно приветливо здороваются и со мной, пытаясь намекнуть, что моё присутствие нежелательно.

Честно говоря, это чуть выходит за рамки местных правил (да и не только местных), поскольку первым в таких случаях надлежит приветствовать мужчину (особенно с учётом того, что я старше Алтынай в два раза). Если мужчина разрешит – можно заговорить с присутствующей женщиной.

В другой ситуации, возможно, я бы вёл себя радикально иначе. Но Алтынай делает мне мгновенный знак молчать (незамеченный стариками‑фискалами), а сама отвечает им:

– Располагайтесь. – При этом кивает на жаровню, чайник и чайные припасы.

Кстати, это тоже отход от этикета, но уже с её стороны: за мужчинами за столом ухаживает присутствующая женщина, и только она; ранги не важны. Видимо, сейчас разыгрываются какие‑то национальные «шахматы» в плане намёков между строк, потому просто пью свой кофе (весьма неплохо зная обычаи простого окрестного народа, я понятия не имею о дворцовом этикете. А тем более, когда сталкиваются представители двух принципиально разных ветвей культуры – Ханшайым кочевников и чиновники «правительства» оседлых земледелов).

– У меня нет секретов от брата, – нейтрально продолжает Алтынай в адрес стариков – Пожалуйста, чувствуйте себя как дома.

Деды занимают противоположные торцевые концы столика (менее удобные, но более почётные, насколько я знаю). Тот из них, который аудитор, принимается собственноручно хлопотать над завариванием чая на двоих.

– Вы действительно родственники? – впивается ласковым взглядом голодного удава в Алтынай казначей по имени Хамид.

– Да, мы – родня, – подтверждает Алтынай, опираясь на один локоть и не меняя положения за столом.

Старики удивлённо переглядываются.

– Прошу прощения, но внешне вы никак не похожи! Хотя ваше родство и объясняет вмешательство вашего брата в свару с Юсуфом… – аудитор Селим не договаривает, возвращаясь к чайнику и кипятку.

– На всё – Воля Аллаха, – дежурно пожимаю плечами я, не забывая ритуального жеста ладонями. – Позвольте сказать пару слов, как старшему мужчине в семье. Алтынай находится на моём попечении и детали наших отношений не могут быть предметом обсуждения с кем‑либо. Не смотря на её и моё более чем положительное отношение к вам. Вместе с тем, вся полнота власти лежит на ней, и решения тоже принимает только она. Это касается как дел в этом городе, так и всего народа восточных туркан, кочующего тут. Завтра утром мы с ней убываем обратно, ибо вернулись случайно и ненадолго. Если вы хотели обсудить с ней что‑то срочное, лучше воспользоваться моментом и сделать это сейчас. Как сложится всё далее, не ведает никто. Соответственно, когда я верну её обратно в город – пока тоже неизвестно.

Старики снова переглядываются, поворачиваются к Алтынай и всё тот же казначей говорит:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы уже составили первое впечатление о делах в провинции. И хотели бы договорится о совместных действиях на будущее. Собственно, именно поэтому мы и позволили себе оторвать вас от беседы.

– Вот так быстро? – поражаемся синхронно с Алтынай, вызывая снисходительные улыбки на лицах фискалов.

– Мне достаточно было часа в вашем круге людей, именуемом Советом Города. Обоснованность принимаемых решений налицо, как и способы их принятия. Вопрос только в сроках окупаемости вложений, но это не сейчас… В это можно вникать долго; вот главное: люди работают не из‑под палки и не за жалование. Это очень большое новшество. Ваши люди работают ради собственного благополучия, по крайней мере, искренне сами в это верят. – Аудитор в какое‑то мгновение преображается и выглядит каким‑то несказанно древним. – Это и есть причина нашего обращения. Вы согласны, что так дела не ведутся нигде, кроме вас?

– Мне нет дела до остальных, – удивляется Алтынай. – Задача наместника – слать вовремя налоги в Столицу. По возможности, звонкой монетой, а не мёдом и не урожаем хлопка. Если налоги платятся вовремя, никому нет дела до того, как они собраны. Я права?

– Несомненно! – Селим качает головой и машет руками одновременно. – Именно об этом мы и хотели говорить! Вы ставите дело так, как будто решили обосновываться надолго и всерьёз…

– ПОГОДИ. Не так надо, – перебивает товарища казначей. – Ханшайым, вы действительно заинтересованы в двух опытных чиновниках типа нас? На долгосрочной основе? Или ваше приглашение нас – дань вежливости и способ лишь затянуть время, чтоб осуществить то, что вы задумали в самом деле?

Странно. Если я хоть что‑то понимаю в этой жизни, так в лоб подобные вопросы не обсуждаются и не ставятся.

– Заинтересована, – прямо и в лоб отвечает Алтынай, второй раз за секунду ломая мои представления о том, как ведутся дела на Востоке. – Особенно если эти чиновники готовы принять новые правила на новом месте и работать на благо Города, как на своё собственное. Что никак не отменяет осуществления моих планов, что бы я ни задумала. Впрочем, последнее, как уже сказал мой брат, не может быть предметом разговора.

Дедушки многозначительно переглядываются.

Следующие полчаса проходят в ожесточённой торговле о привилегиях, вотчинах, жаловании и прочих материальных благах в случае, если старики «примыкают» ко всем идеям Алтынай на этой территории.

_________

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я с Иосифом это всё обсудила заранее, – смеясь, одной фразой отвечает на все мои невысказанные вопросы Алтынай после того, как фискалы откланиваются. – Он предупредил, что эти два старика выйдут с предложением своих услуг. Также, он обозначил, что им предложить в ответ. Включая собственные жилища внутри его квартала и возможность перевода их жалования в Империю, через систему амулетной связи торговцев‑джугутов.

– М‑да. Вот Иосифа я не учёл, – опившись кофе за последний час, тру затылок. – Я как‑то не подумал, что он этот разговор может предусмотреть. Ещё и тебя настропалить.

– Он может, – уверенно кивает Алтынай. – Он и предусмотрел. И меня подготовил.

– Тогда понятно, с чего ты такая умная и откроенная. Где джугут прошёл, двум казначеям‑туркан делать нечего, – уважительно переиначиваю одну поговорку.

– Ум правителя – в выборе точных решений, – смеётся Алтынай. – Которые, как ты говоришь, должны генерировать компетентные подчинённые.

– Это да. С компетентностью у Иосифа всё в порядке. Уж на ваш Султанат точно с лихвой…

_________

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

За некоторое время до этого.

– Ты думаешь то же, что и я?

На отведённом только им этаже одного из зажиточных (по местным меркам) зданий квартала, Селим без стука вошёл к Хамиду.

– А я не знаю, о чём думаешь ты. – Дробно похихикал старый товарищ. – Но то, что вижу я в плане своего рода занятий, говорит: казна города не пуста. Наполняется регулярно, расходы и доходы учитываются точно. С того самого момента, как местный наместник‑пашто ушёл с поста.