Significant Digits - Значащие цифры - Alexander D

Откуда-то из-за спины Поттера появилась мадам Боунс. Она что-то очень тихо ему сказала, а затем положила руку ему на спину и мягко, но настойчиво подтолкнула его. Тауэр сделал шаг вперёд и покинул место, которое создал и благодаря которому получил своё прозвище. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он казался бледным.

Но через секунду Поттер обратился к другой особе, идущей с ним рядом – светловолосой ведьме – он велел ей всё подготовить и запомнить всё, что он сказал.

Несколько авроров толкнули Нимуэ в сторону, а следом ещё светловолосый волшебник с презрительной ухмылкой – неужели Драко Малфой?

– Это ты Терминус, который нас не выпускал? Молодец, болван, – усмехнулся Малфой и, не останавливаясь, пошёл дальше.

Всё было совсем не так, как он ожидал. Несправедливо.

– Да уж, молодец…

– …полный кретин, – взбалмошно и весело бросили ему два рыжеволосых Ударных волшебника, проходя мимо.

– Я следовал протоколу! – запротестовал Грегор. – Я просто делал то, что должен!

– Ты поступил правильно, Нимуэ, – сказала Боунс, пристально глядя на него. Её голос был холодным. – Но именно тогда, когда это причинило нам больше всего вреда. – Она отвернулась от него и посмотрела на другого аврора, вышедшего следом за ней из Тауэра. – Мадагаскар, ты за главного. Собери всех, кого сможешь, и веди их наружу, на помощь Грейнджер.

≡≡≡Ω≡≡≡

Гарри подошёл к Зеркалу, которое по-прежнему было зафиксировано на месте более прочно и неподвижно, чем сами стены Хогвартса, и скорее напоминало причудливое украшение замка, чем мощнейшее из ныне существующих магическое устройство.

Сильнее мог быть только Кубок Полуночи. Он дошёл до наших дней лишь в виде нескольких осколков, и почти никакой информации о нём найти не удалось. Однако Хопкирк предполагает, что Кубок был тем самым артефактом, с помощью которого был приведён в исполнение Интердикт. Причём примерно в то же время Кубок был разбит, а Мерлин потерял свои жизнь и время. Бритва Оккама подсказывала, что все эти события должны быть связаны между собой, хотя легенды о них противоречили друг другу.

Когда-то Гарри и представить себе не мог, что будет принимать такое решение… решение за всех людей. Конечно, в каком-то смысле каждое маленькое решение имеет привкус вечности. Но сознательно выбрать путь для будущего человечества, сделать ставку на человеческий разум… что ж, такая судьба выпадала немногим.

И сейчас Гарри собирался стать одним из этих немногих.

Напряжение, созданное в Тауэре принудительным карантином, ощущение хаоса из-за атак по всему миру, суматоха, вызванная приказом об эвакуации из Тауэра – всё это вкупе породило нечто похожее на панику. Целители, чиновники, исследователи, дипломаты и союзники, стремившиеся попасть в Тауэр, теперь обнаружили, что их выпроваживают. На развилке двух главных коридоров Тауэра стоял Хмури и выкрикивал приказы. Всего пять минут назад авроров здесь было больше, чем нужно, теперь же их осталось всего несколько, и они занимались эвакуацией. Зал Записей был опустошён, исследовательские отделы оставлены – их работникам разрешили лишь один раз зайти внутрь и забрать всё необходимое, а тех, кто сопротивлялся, выводили насильно.

Один из исследователей в отчаянии выхватил палочку после того, как ему не разрешили повторно зайти за его личным Омутом памяти с какими-то воспоминаниями. Пришлось его оглушить и унести. Много кто жаловался, некоторые плакали, однако, большинство восприняло происходящее не так драматично.

Возможно, многие из них не верят, что с Тауэром по-настоящему что-то случится – они рассчитывают, что смогут вернуться после того, как всё утихнет. Они не знают, что с ним будет… даже я не знаю, что с ним будет. Гарри уставился на Зеркало. Оно стояло неподвижно, как точка сверхъестественной стабильности. Если бы Гарри представлял себе сверхмассивную чёрную дыру в центре галактики, то она была бы именно такой: мощной, не поддающейся исчислению и более прочной, чем само пространство. Правда, ему никогда не доводилось видеть чёрную дыру. Он усмехнулся.

Гарри смотрел на золотой овал Зеркала.

Он должен это сделать.

Он должен заставить себя это сделать.

Кваннон не позволяла никому отвлекать его своими навязчивыми просьбами помочь или сделать исключение. Она преграждала им путь физически – или с помощью чар, когда это было необходимо, – чтобы его уголок Приёмной комнаты перед входом в Тауэр оставался пустым. Гарри почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Он повернулся и увидел аврора Пиррипа, вспотевшего, но широко улыбающегося. Он взглянул через его плечо на Кваннон – но она тоже улыбалась.

– Да? – спросил Гарри.

– Мистер Поттер! Вы ни за что не поверите… гоблины, сэр!

Гарри ощутил, как внутри у него всё скрутило. Он знал, в чём дело, и радоваться было нечему.

В каждом из бесчисленного количества раундов волшебники предавали вместо того, чтобы сотрудничать. Чего ещё можно было ожидать?

– Дай угадаю: они напали, но мы победили. – Он вздохнул и снова отвернулся к Зеркалу. – Всё шло к этому уже несколько недель. Нет, даже несколько лет. И самое ужасное во всём этом то, что ни винить их, ни радоваться победе невозможно. Победа ничего не меняет, а во многом даже усугубляет ситуацию. Я не считаю, что моральная ответственность передаётся по наследству, но столетия социального неравенства и откровенного угнетения невозможно игнорировать…

– Сэр! – прервал его Пип, снова потянув Гарри за рукав, когда нетерпение взяло верх над вежливостью и уважением, – Они сражаются с нами – сражаются за нас! Повсюду! Они спасли Чертог Киприотов и Шармбатон. Они спасли Годрикову Лощину!

Что… боже, мы этого не заслуживаем. Никто из нас этого не заслуживает.

Невероятно. Это был великодушный жест прощения, великий момент.

Гарри почувствовал, как глаза наполняются слезами, а губы невольно расплываются в улыбке.

– Всё летит к чертям, мистер Поттер, – сказал Пип, улыбаясь в ответ, – но мы не одни.

– Сэр! – обратилась Кванон к Гарри, прерывая Пипа и кладя ему руку на плечо, чтобы остановить разволновавшегося аврора. – Вы нужны снаружи! Богиня там, но…

Всё уже плохо и будет ещё хуже. Так что время пришло. В Приёмной не осталось никого, кроме целителей – те, кто мог сражаться, ушли, а остальные пытались укрыться вместе с учениками в подземельях.

Последним из Тауэра вышел Хмури с группой авроров, левитировавших следом за собой пару оглушённых. Хмури тяжело кивнул. Гарри не видел его таким печальным с тех пор, как Альбус Дамблдор исчез из времени.

– Знаю, – сказал Гарри Кваннон. Он снова повернулся к Зеркалу. Теперь он был готов. – Сначала я должен сделать дело.