История Франции - Марк Ферро

хозяйства, она помешала процессу огораживания, который в Англии способствовал росту продуктивности сельского хозяйства. Кроме того, люди предпочитали не вкладывать в производство, а покупать национальное имущество. В целом за этот период промышленное производство снизилось на треть. Наполеоновские войны способствовали упадку производства, связанного с портами, открытыми для международной торговли — особенно в Бордо и Нанте. Но деиндустриализация была характерна для южных регионов, поэтому отныне новые виды промышленности появлялись на севере и северо-востоке. Континентальная блокада стала продолжением политики, заключавшейся в том, чтобы защитить французский рынок и позволить Франции осуществить промышленное переоборудование, за что расплачивались оккупированные Наполеоном страны. Наибольшую выгоду от блокады получили производители шерсти и шелка, меньше воспользовалась ею руководители предприятий черной металлургии, так как в ней инновации осуществлялись медленно. Эта четверть века — время Французской революции и наполеоновской империи — «закрепила разрыв» между Францией и Англией, наметившийся уже в XVIII столетии. В Англии подъем промышленности основывался на экспорте, базовыми товарами для которого были хлопковые ткани, уголь и железо. Во Франции индустриализация опиралась в основном на внутренний рынок, и она нуждалась в защите, так как ее передовой сектор — производство хлопка — испытывал конкуренцию со стороны Англии.

В Англии производство хлопка позволило повысить стоимость экспорта между 1814 и 1846 гг. на 46 процентов. Во Франции же новые технологии прядения сочетались с традиционным допромышленным ткачеством — например, в Нормандии и Ко, в то время как в Эльзасе развивались механизированные ткацкие станки. Но главное различие заключалось в том, что в Англии существовало массовое металлургическое и текстильное производство, в то время как во Франции оно варьировалось и было рассредоточено по стране, соседствуя с производством продуктов питания, строительством, выделкой кожи и т. д. Потребительские товары высокого качества преобладали над оборудованием, особенно британским, поэтому именно эти небольшие производства обеспечили медленный рост национальных богатств по всей стране. Но в плане крупного производства, по сравнению с достижениями соседних стран, Франция отныне все больше отставала. С XIX в. и до Первой мировой войны она все больше уступала своим соседям и США. Если в начале века она занимала второе или третье место, то затем переместилась с шестого на седьмое: кроме Великобритании и США ее обошли Бельгия, Швейцария и Германия. Поразительно, что между промышленным и сельскохозяйственным уровнями Франции, несомненно, была связь: ведь и в сельском хозяйстве она отстала по сравнению с теми же странами. Такая констатация позволяет понять важную роль, которую сельское хозяйство играло в процессе, названном «промышленная революция».

Это наблюдение, возможно, означает, что промышленная революция была связана не только с техническими инновациями. Впрочем, ни одна страна со слабым уровнем производства сельскохозяйственной продукции не оказалась в числе индустриально развитых стран.

Специалист по экономической истории Поль Байрох уточнил данные об этой эволюции в XIX в., сравнив Францию с другими странами. Что касается промышленного развития, то здесь основным показателем можно считать потребление необработанного хлопка на душу населения, так как в текстильном производстве было занято больше половины общего числа занятых в промышленности, а хлопок пришел на смену льну и шерсти. Англия занимает ведущее место, пока во время Второй мировой войны ее не обгоняют США; за ней следуют Швейцария и Бельгия, что свидетельствует о быстром развитии их промышленности; Франция занимает пятое место, но Германия обгоняет ее, как только немцы получают Эльзас и Лотарингию. Примерно такой же расклад получается при сравнении производства необработанного чугуна на душу населения, с той лишь разницей, что здесь США обходят Великобританию еще в конце XIX столетия. «Орудие победы индустриализации» — железные дороги развиваются сходным образом. Но в том, что касается каменного угля, отставание Франции становится все более значительным, а разрыв в потреблении движущей силы на душу населения еще более заметен. В целом следует констатировать, что медленные темпы промышленного роста Франции можно противопоставить более раннему развитию в этой области Швейцарии и Бельгии, США и даже Швеции, которое стартовало в начале, а не в конце XIX в., как считалось долгое время.

Таким образом, выдвижение Франции вперед на рубеже XVIII–XIX вв. было связано прежде всего с ее политической мощью и размерами страны, так как ее соседи были так же развиты, как и она сама; отставание в начале XX в. проявляется на этот раз в областях, символизирующих промышленную мощь, а также в том, что касается модернизации сельского хозяйства.

ПРЕВРАТНОСТИ ПРОМЫШЛЕННОГО РАЗВИТИЯ

Одной из характерных черт индустриализации и затем промышленности была, прежде всего, их связь с источниками энергии: водой и лесом, которых было много и которые, по крайней мере, были легкодоступны, пока недостаток в виде угля низкого качества не помешал инновациям, подобным тем, что происходили в Великобритании. Промышленникам также пришлось ввозить каменный уголь, так как его количество, имевшееся во Франции, больше не удовлетворяло потребностям: политические баталии за Саарскую область после 1918 г. и затем после 1945 г. отчасти объясняются этой проблемой. Зависимость от источников энергии еще более усилилась, когда французская экономика перешла на нефть и газ, так как Сахара была потеряна именно в тот момент, когда ее нефть, казалось, решала все будущие проблемы. Обращение к гидроэлектрической энергии, а затем к атомной энергетике оказалось запоздалым или оспаривалось: гидроэлектричество — из-за нефтяных интересов, а атомные станции — из-за возникавших вопросов безопасности.

Второй характерной чертой французской промышленности была ее тесная связь с миром деревни, так как в качестве рабочей силы выступали крестьяне, которые, подрабатывая, у себя дома производили продукцию, предназначенную для производства. Вот почему во Франции, в отличие от Англии, промышленность не разрушила мир деревни: симбиоз промышленности и сельского хозяйства продлился здесь гораздо дольше, чем в других странах. Таким образом, вплоть до наступления «Тридцати славных лет» развитие промышленности не вызывало массового переселения крестьян из деревень, хотя из-за него и происходил отток населения в города. Сложившаяся ситуация повлекла за собой неблагоприятные последствия: сохранившееся крестьянство представляло естественный рынок сбыта производственной продукции — вместо экспортной торговли, — и, поскольку спрос был ограничен доходами крестьян, это ограничивало ее рост. Кроме того, французские правящие классы, воспитанные на аристократических идеалах, производственным прибылям и производству материальных благ предпочитали земельную ренту и высокие должности в администрации, в армии или на государственной службе.