Вельяминовы. Начало пути. Книга 1 - Нелли Шульман

— Хороший у тебя парень растет, — вдруг сказал Джон. «Ты прости, что так получилось — с Питером, думал я, после смерти Хуана Австрийского уйдет он, заживет спокойной жизнью с вами, а видишь…, - разведчик пожал плечами.

— Он сам вызвался, — спокойно ответила Марфа. «Я бы тоже поехала, но девчонки еще грудные были летом. Тебе нельзя было, ты — отец маленькому Джону. А муж мой не мог не вызваться — иначе, что бы он за человек был? Был бы Джованни жив…, - женщина не закончила и отвернулась.

— Да, — тихо ответил ей Джон. «Был бы он жив — он бы это сделал. Ну, приходи завтра с утра, познакомлю тебя с человеком, что новым шифрам тебя обучит. У тебя на обед что сегодня?».

— Напрашиваешься? — усмехнулась женщина.

— Ну, раз я теперь вдовец соломенный, — Джон поднял бровь, — надо же мне куда-то приткнуться…

— Свиная грудинка с каштанами, — задумчиво сказала Марфа. «И фазана с утра принесли, я суп сварила».

— Зайду домой за вином, — торопливо сказал разведчик, — и сразу к тебе.

— Как будто у нас вина не хватает, — удивилась Марфа.

— Я тебе такое бургундское принесу, которого ты нигде не попробуешь, — пообещал Джон.

«Разве что у короля Генриха за столом, и то навряд ли».

Вероника разогнулась и посмотрела на вымытый пол. Поставив на место скамьи, она улыбнулась, и, выскользнув из двери, потащила к ручью бадью с грязной водой.

— И кто это у нас там? — она, чуть обернувшись, вгляделась в низенького, толстого человека, что внес в церковь какой-то сверток.

— Ах, да это сам мистер Марсфорд, гостеприимный владелец хлева и ненавистник еретиков, — присвистнула Вероника. «Ну, посмотрим, что там за молитвенники раскладывает наш староста».

Подождав, пока фермер не закончил, и, отвязав такого же толстенького конька, не исчез в рассветном тумане, женщина вошла в церковь.

— Вот они, Decem Rationes, — Вероника вытащила из-за пазухи листок, что ей дал муж, и сравнила печать. «Да, и пресс тот же самый. Уж не стоит ли он дома у мистера Марсфорда?», — усмехнулась женщина.

В хлеву было тихо, двойняшки посапывали на соломе, укрытые попоной. Вероника вытащила мешок с купленной на рынке едой, и, отломив горбушку хлеба, принялась вчитываться в строки воззвания.

— И написано-то как страстно, — пробормотала она. «Страстно, но коряво. Неопытный человек, сразу видно. А вот говорить так можно, тем более — проповедовать. Надо бы узнать, где тут проходят эти самые тайные католические службы. Более, чем уверена, — составлено это воззвание тем же самым священником, что их отправляет».

— Есть! — сказала Полли, приоткрыв черный, хитрый глаз. «Дай хлеба!».

— И молока! — Мэри зевнула, помотав растрепанными льняными волосами. «Дай!».

— Сначала умываться! — строго велела Вероника. «И косы вам заплету. А потом поедите».

Девчонки по очереди пили из глиняной чашки молоко, когда в хлев зашел настоятель.

— Святой отец, — поклонилась Вероника.

— Как устроились-то? — спросил Джонсон. «Не зябко вам тут?».

— Мистер Марсфорд, храни его Господь, попону старую дал, да и плащ у меня есть, — ответила женщина. «Сейчас девочки поедят, пойду в город с ними, может, еще, у кого на поденную работу устроюсь, деньги-то копить надо, не дай Бог, еще зима морозная будет, в хлеву-то не проживешь, надо крышу над головой крепкую».

— Ты в университет сходи, — посоветовал священник, — там всегда люди нужны.

— Спасибо, ваша милость, — поклонилась женщина. «А к весне, может, и на ферму куда возьмут, при скотине-то все жить сытнее».

— Может, замуж тебя выдать? — задумчиво проговорил Джонсон. «Женщина ты работящая вроде, крепкая, лет-то сколько тебе?»

— Да уж на четвертый десяток перевалило, — вздохнула Вероника. «Да кому я нужна такая, — она пожала плечами, — еще и с приплодом на руках?»

— Ну, может вдовца, какого тебе найдем, постарше, с детьми, все пристроена будешь.

Подумаю, — обещал настоятель.

— Синьор Джордано Бруно, — сказал Джон, распахнув дверь.

— Давно не виделись, — иронично сказала Марфа.

Фагот поднялся и женщина, рассмеявшись, добавила: «Видите, синьор Бруно, кроме хозяйства, детей и покупок, замужние женщины, бывает, и кое-чем другим занимаются».

— Миссис Кроу, — потрясенно пробормотал итальянец, — я и подумать не мог…

— Тут она тебе не «миссис Кроу», — ворчливо вмешался Джон, а «Лиса», понятно? Ладно, работайте, я у себя буду, если понадобится что-то.

Марфа придвинула кресло к столу и потянула к себе перо и бумагу. «А вы у нас тот самый «Фагот», синьор Бруно?» — вдруг спросила она.

— Откуда вы знаете? — открывая тетрадь, спросил Бруно.

— Отчеты-то я Ее Величеству составляю, — усмехнулась женщина. «Ваш стиль ни с кем не перепутаешь — вы так страстно у меня за обедом громили косных оксфордских профессоров, что я сразу вспомнила ваши письменные экзерсисы. Тот же слог, уважаемый».

Бруно неожиданно покраснел.

— Кстати, — добавила Марфа, — вы бы принесли мне что-нибудь почитать из ваших сочинений, интересно же. Но что Земля вращается вокруг Солнца, я еще с детства знаю, так, что этим меня не удивишь».

— Принесу, — буркнул Фагот. «У меня и кое-что другое имеется, уважаемая».

— Не сомневаюсь, — вздохнула Марфа. «Ну, начнем».

— С утра, говоришь, можешь приходить? — привратник Мертон-колледжа посмотрел на женщину.

— Да, ваша милость, я сначала в церкви святой Марии убираюсь, — ответила та, — а потом и у вас могу помыть, что надобно.

— Надобно у нас много, — вздохнул мужчина, — студенты, ровно кони, натопчут, еще хорошо, что дождей пока нет, а как пойдут — мы тут все в грязи по уши окажемся. А дочек ты куда денешь? — он кивнул на девочек, что гонялись друг за другом по университетскому двору.

— Они тихие, — улыбнулась Вероника, — сейчас набегаются, устанут, да и прикорнут в уголке где-нибудь. Не волнуйтесь, ваша милость, я аккуратная, к чистоте приучена.

— Ну, завтра тогда и начинай, — велел привратник.

— Ваша милость, — вдруг, краснея, сказала женщина, — как вы есть человек ученый, не прочитаете ли мне кое-что? Я к грамоте неспособная, разобрать сама не могу, не поможете?

— Давай, — важно сказал привратник. «Что ученый, — это ты права».

Он пробежал глазами листок, что подала ему Вероника и хмуро спросил: «Где взяла?».

— Да на рынке, как молоко покупала, в грязи лежал, — ответила женщина, — я и подумала, может, важное что. По печатному же».

— Не твоего это ума дело, — кисло сказал привратник. «Ты в церковь ходишь?».

— А как же, — Вероника перекрестилась.

— Ну и ходи, — посоветовал привратник. «А это выбрось, от греха подальше, это я такой добрый, я другой бы тебя по голове за такое не погладил»

— А что там, в листке-то? — поинтересовалась Вероника.

— Ереси всякие, — коротко ответил мужчина.

— Ох ты, Господи, — заторопилась Вероника, — заболталась я тут с вами, а мне девчонок кормить пора. Спасибо еще раз, ваша милость, — она присела, — теперь с голоду не помрем.

— Ладно, ладно — привратник небрежно махнул рукой.

— Сколько нам еще осталось? — поинтересовалась Марфа, посыпая лист тетради песком.

— Пять, — Бруно потянулся. «Хорошо поработали. У вас, я смотрю, с математикой отлично».

— Я по материнской линии из семьи купеческой старой, — женщина едва заметно улыбнулась, — это в крови у нас».

— Давайте закончим тогда на сегодня, — предложил Бруно, — а то скоро темнеть начнет, вам и к семье пора.

— Хотите, пообедайте сегодня у нас, — предложила Марфа, — у меня седло зайца и колбаски свежие, только от мясника.

— Соблазняете, — усмехнулся итальянец.

— Что, — Марфа спрятала тетрадь с шифрами в железный шкап, — все еще хотите уложить меня в постель, Фагот?

— Еще больше, милая моя Лиса, — сказал итальянец, поднявшись. Они были почти одного роста — Бруно чуть выше.

— Более того, — добавил он, помедлив, — я, кажется, начинаю влюбляться.

— Ничем помочь не могу, — пожала плечами Марфа, и вышла, не оглянувшись на Бруно, что так и стоял посреди комнаты, глядя ей вслед.

— Ты вот что, — распорядился Марсфорд, входя в церковь. Вероника смахнула со лба потную прядь волос и присела: «Да, ваша милость?».

— Там у моей жены старая одежда кое-какая есть, зайди, забери, — сказал фермер. «И детское тоже, оно крепкое еще».

— Да как же мне благодарить-то вас! — расчувствовалась женщина. «Истинно, святой человек!».

— Ну уж прямо, — Марсфорд покраснел. «Иисус нам заповедовал о вдовах заботиться, хоть ты и блудница была, однако ж теперь раскаялась. А дети и вовсе ни в чем не виноваты, не замерзать же им, — он наклонился и погладил Мэри по белокурым прядям. «Чего это они разные такие?» — спросил фермер, глядя на маленькую, синеглазую, девочку, и ее сестру — высокую, темноволосую. «Или у тебя зараз два мужа было, а то и больше?» — фермер ухмыльнулся.