Труды - Антоний Блум

Но, с другой стороны, в этом отрывке Священного Писания, начале Ветхого Завета, явно, что над тварью, которая вызвана криком любви, зовом любви Божией, желанием Бога отдать Себя этой твари, чтобы она разделила с Ним вечное блаженство, дышит Святой Дух, Который приобщает ее к жизни, к способности становления, Который вызывает в твари возможности, каких она, может быть, в тот момент даже не подозревает. Он помогает ей становиться всем тем, чем только она может стать, но не по принуждению, не насильственно, а потому, что под дыханием Святого Духа, Который есть Дух жизни, она будет становиться всем тем, на что способна. С первого мгновения любовь Божия приобщает новорожденную тварь через Сына и через Духа к вечной жизни. Как говорится опять-таки в Священном Писании, дары Божии неотъемлемы (Рим 11:29), и поэтому то, что Бог сейчас предлагает и дает, никогда не было отнято и не будет отнято у твари. Тварь после падения человека прошла через трагедию, но она осталась мученицей и неоскверненной. Как пишет святой Феодор Студит (я часто цитирую эти его слова), тварь невинна, тварь не согрешила против Бога, она является жертвой человеческого падения.

Это первое, что мы знаем: тварь связана с Отцом державным Словом, Которым является Сын, и животворным Действием, Которым является Святой Дух. Эта связь между вещественной тварью и Богом ничем не разрушается. Отношения между тварью и Богом не перестают быть такими, какими они были задуманы Самим Господом. И если мы посмотрим на историю творения, то увидим, как это действительно выражается в судьбе всех тварей.

Как заключение, как завершение творческого акта Божия появляется человек. Но тут следует отметить – и это мне кажется очень важным, – что человек создан из земли, перстным (Быт 2:7). Тем самым он сродни всякой твари, потому что вся тварь, каждая тварь родилась из персти, из как бы основного, изначального материала, который появился на свет, когда Бог любовью Своей призвал к бытию все, чего не было. В этом отношении человек сродни всей твари через свою плоть, через вещество свое. И тут опять-таки мне кажется очень важным помнить, что, когда мы говорим о том, как опасна плоть для духовной жизни человека, мы говорим о чем-то описательно, но не по существу дела. Когда мы будем говорить о падении, я к этому вернусь, но сейчас упомяну: некоторые отцы Церкви говорили, что грехи плоти – это грехи, которые человеческий дух совершает против плоти своей, против того невинного и неоскверненного вещества, из которого он сотворен.

Это очень нам важно запомнить, потому что с этим связана вся тема Воплощения. Бог сотворил человека, Он его сотворил сродни всему вещественному миру, и через свою вещественность человек причастен к этому миру в его непорочности и чистоте. С другой стороны, Бог вдохнул в человека Свое дыхание, и через это человек сродни Самому Богу. Не в полном смысле, потому что человек создан, так же как остальная тварь, чистым, невинным, но еще не зрелым и не святым. Ему надлежит вырасти в святость, которая приобщит его к Богу по-иному, даст ему познать Бога, как он Им познан, как говорил апостол Павел (1 Кор 13:12). И человек, по слову святого Филарета Московского, повешен как бы между двумя безднами: с одной стороны, бездна Божественная, куда он призван, с другой стороны, бездна небытия, из которой он вызван, и его поддерживает, по словам Филарета, Божественная благодать, как алмазный мост. Человек невинный должен вырасти в святость, и его призвание по отношению к твари – и это очень важно – так приобщиться к Богу, так Его познать и через познание Бога познать всю тварь в ее глубинах и стать ее вождем к полноте приобщения с Богом, чтобы пришло время, когда, опять-таки по слову апостола Павла, Бог будет все во всем (1 Кор 15:28), Божественность пронизает все созданное Им не механически, а по открытости всей твари, потому что тварь познала Бога под руководством человека.

Это очень важно в нашем понимании сотворенного мира, потому что особенно теперь, когда у человека такая власть над веществом этого мира, нам надо опомниться и понять, что представляет собой этот мир, какова его связь с Богом.

И здесь я хочу сказать нечто о чудесах и о таинствах. Давным-давно уже отцами Церкви сказано, что чудеса – это не моменты, когда Бог Своей властью принуждает природу: волны на море, хлебы, которые умножаются, болезнь, охватившую человеческое тело, – подчиниться, поработиться Его воле и как бы войти в новое измерение. Отцы Церкви нам говорят о том, что чудеса – это действия Божии, которыми вещественная тварь освобождается от рабства греху и последствий человеческого греха. Это момент освобождения. Это момент, когда силой Божией и благодатью Его, обращенной к твари, готовой ответить на Его зов и на Его действие, эта тварь хоть на какое-то время снова делается собой, чистой, освобожденной от человеческого греха. Это мы видим на море Тивериадском (Мк 4:35-41), это мы видим в умножении хлебов (Мф 14:16-21), видим в моменты, когда Христос исцеляет больных. Замечательно, что Христос не насилует больного, как бы заставляя его перестать быть во власти болезни. Он его спрашивает: хочешь ли ты быть целым? Каждый раз: хочешь ли ты? (напр., Ин 5:6). Твоя телесная природа на это способна, но ты – хочешь ли быть целым? Хочешь ли ты отвернуться от той греховной жизни, которая была твоим уделом до сих пор, хочешь ли ты быть свободным от смерти, от осквернения и соединиться со Мной, Богом твоим, по-новому? О, не сразу до конца, но намерением, желанием, решимостью, отречением от всего греховного прошлого, которое тебя сделало таким больным даже в твоем теле, которое твою плоть, невинную плоть, поработило страданию? И каждый раз страдалец отвечает согласием. Сумеет ли он дальше в течение всей своей жизни пронести это понимание, мы не знаем. Может быть и нет, может быть и да, но это момент, когда человеческая воля должна соединиться с волей Божией, для того чтобы настала возможность освобождения природы в нем.

Мы видим также эту способность тварного мира соединиться с Богом в таинствах. Я возьму один только пример как центральный момент: это таинство Божественной литургии, когда хлеб и вино действием Святого Духа и силой Христа становятся Телом и Кровью Христовыми. Здесь точная параллель тому, что совершается при сотворении мира. Слово Божие, Сын Божий, Который приобщился к веществу нашего мира и к нашему человечеству, это вещество, хлеб и вино, принимает в Себя, и Святой Дух сходит на это вещество, и оно становится Телом и Кровью Христа. Это нечто непостижимое, это нечто, чего никакой человек совершить не может, только Бог. И в молитве, которую священник читает на Литургии, говорится именно об этом: Ты – и Тот, Кто приносит, и Тот, Кто принимает жертву (то есть Тот, Который был распят, и Тот, Который принимает жертву). Ты – Тот, Который раздает и Себя отдает{276}. В этот момент совершается в малом масштабе то, чему суждено совершиться во вселенском масштабе, когда Бог в конечном итоге победит грех в человеке, зло, и тварь будет свободна и узнает в теле Христовом себя самое и во Христе своего Создателя, Жениха церковного, Того, Который так ее возлюбил, что всего Себя отдал ей. Теперь она может отдать себя Ему, как в совершенном браке жених не берет себе невесту, а отдает себя ей, и невеста не берет себе жениха, а отдает себя ему.

Это тайна Церкви. О ней говорится в Послании апостола Павла, которое читается по случаю бракосочетания, соединения жениха и невесты по образу соединения Церкви, то есть той части творения, которая отдала себя Богу, и Христа (Еф 5:20-33). Это совершается в Божественной литургии, но совершается и во всех таинствах: когда мы освящаем воды крещения, когда освящаем масло для помазания больных и так далее. Это момент, когда молитвой Церкви, то есть народа Божия, силой Христа и Духом Святым малая доля творения освобождается от всякого рабства греху и сама теперь может приобщить и человека к той святости, непорочности, здравию душевному и телесному, которое у нее никогда не было отнято, несмотря на то что она была порабощена греху.

И тут мы приходим к самому, может быть, великому, о чем можем подумать в этом контексте, – это воплощение Христа от Божией Матери. Божия Матерь плотью Своей принадлежала созданному миру, и Она в Своей плоти была чиста и безгрешна, не потому, что Она миру принадлежит, а потому, что еще с момента Своего зачатия была посвящена Богу чистотой родителей и Ее отдачей ими Богу. Вы, наверное, знаете и помните эту икону – приведение Божией Матери в храм. Образно это говорит о том, что с рождения Своего Она была безраздельно отдана Богу и в Своей невинности, в Своей девственной чистоте была принесена Ему, принадлежала Ему безгранично, нераздельно. Но, с другой стороны, Она является наследницей всей святости земли. Родословная Божией Матери, в сущности, это был бы рассказ о том, как с сотворения мира до Ее зачатия поколение за поколением, несмотря на человеческую слабость, несмотря на греховность, освобождало себя от нечистоты. Каждое поколение очищало хоть одного человека, одну чету от греховности, так, чтобы в совокупности все поколения, из которых Она рождена, принесли бы, как камни для здания Ее личности человеческой, свою отданность Богу, свою чистоту.