нарядам отводилось весьма малое место. Но такие же дикие племена существовали и в других частях Шатгаллы. Еще, считалось, что кирмианцы чуть ли не все поголовно и чуть ли не с самых юных лет отравляют свой разум многочисленными наркотиками, со временем теряя человеческий облик и превращая себя практически в животных. Это тоже было ложью или по крайней мере громадным преувеличением. Да, многие из её народа действительно любили жевать тонизирующие листья кирчады и курить многочисленные кальяновые настойки. Кроме того, как всем было известно, большинство наркотических растений, такие как лока, гант и ирам, произрастают только на плоскогорьях и в лесах Кирма. И якобы чуть ли не четверть населения страны занимается выращиванием этой отравы и переправкой её в «цивилизованные» страны. Минлу прекрасно знала что всё это ужасное преувеличение. Кирчада и кальяны превращают кирмианцев в животных, не больше чем обычный чай. Выращиванием локи и ганта занимаются многочисленные преступные группировки, в которых агронцев и вэлуоннцев зачастую гораздо больше чем кирмианцев. И практически весь изготовленный наркотик уходит за границу именно потому что в Кирме для него практически нет рынка сбыта. Кирмианцы презирают наркоманию и вообще любое отравление собственного тела ради каких-то эфемерных наслаждений. Но более всего Минлу поразила уверенность некоторых необразованных, как она мягко именовала их про себя, жителей Агрона и Сайтоны в том, что буквально все кирмианцы живут в каком-то невообразимом свальном грехе, почитая сексуальную распущенность и вседозволенность нормальным порядком вещей. Якобы в Кирме мужья спокойно отдают своих жен для любовных утех друзьям и начальникам и сами жены ничуть не возражают против этого, братья совокупляются с сестрами, дети с родителями, любовники и любовницы есть у всех и это нисколько не скрывается, многолюдные оргии происходят постоянно и прямо на улицах, в парках, на рынках, в ресторанах и т. д. Это была настолько чудовищная и бессмысленная инсинуация, что Минлу просто терялась, сталкиваясь с ней. Всё было с точностью до наоборот. Секс в Кирме был страшным табу и если случался то исключительно между мужем и женой, под покровом ночной тьмы и в глубокой тайне, так чтобы и сами влюбленные не видели друг друга за этим занятием. Такое понятие как любовники и любовницы практически отсутствовало, женщины ходили запеленатые от шеи до пят и никто и помыслить не мог не то что о какой-то там оргии, но даже о фривольном замечании или каком-то самом невинном флирте между незнакомыми людьми. Минлу не верила своим ушам, когда в иностранных портах мужчины, искренне полагая её немыслимой оторвой и отчаянной шлюхой, спокойно предлагали ей деньги, за то чтобы она обучила их таинствам искусства любви, которыми, как они глубоко верили, несомненно в совершенстве владеют все кирмианские женщины. И так же искренне удивлялись и недоумевали когда она мягко говоря отказывалась. Но все же это была дикость, невежество, незнание, предрассудки, которых по идее должны быть лишены высокообразованные служители Судебной палаты. Минлу была наслышана о том, что судей готовят в специальных академиях и университетах, где будущие вершители законов постигают многие науки и искусства. По её мнению такие люди должны обладать внутренним духовным противоядием от всего того мракобесия и дикости, которые порой захлестывают людей не прочитавших за всю свою жизнь ни одной книги. Но пару раз столкнувшись с «красноголовыми» и опять же после её печального приключения в Туиле она поняла что это вовсе не так. И у неё есть все причины испытывать тревогу при появлении судебного отряда. Кроме того, Минлу вполне себе уяснила, что порой она вызывает раздражение, особенно у представителей сильного пола, тем что кажется им чересчур независимой и заносчивой. Вроде бы маленькая, худенькая девушка из дикой грязной страны и вдруг нацепила на себя этот меч, дерзко смотрит, умно говорит. Так ей это объясняла Рита — веселая, острая на язык актриса из бродячего сайтонского театра. Одна из немногих с кем Минлу по-настоящему подружилась за время своих странствий. Звезды переплели их судьбы так, что Рита появилась в тот момент, когда Минлу очень нужна была помощь и поддержка. И бойкая, свободолюбивая, дерзкая молодая женщина, она была лет на пять старше Минлу, выручила попавшую в неприятности кирмианку и после этого, так сказать, взяла её под своё крыло. Поскольку их театр двигался в нужном Минлу направлении, она провела со своей новой подругой почти три месяца. И это было наверно самым прекрасным временем за всё её путешествие. Минлу считала, что Рита научила её очень многому, в том числе и как вести себя с этими непонятными и иногда такими пугающими мужчинами, а главное глядеть на эту жизнь немного проще и беспечнее.
Отряд приблизился почти вплотную и Минлу усилием воли заставила себя не опускать глаза. Она не хотела показаться навиру и его подчиненным испуганной. Тем не менее её сердце забилось сильнее, когда судебный чиновник поднял руку, останавливая всю кавалькаду. Навир оказался высоким черноволосым молодым человеком лет 27–28. У него было приятное бледное лицо с тонкими губами и пронзительными очень темными карими глазами. Одет он был как и полагалось всякому судье в алый камзол из восхитительной жаккардовой ткани с золотистым тиснением и в роскошный черный плащ с золотой вышивкой по канту. Его темные глаза просто вонзились в кирмианку. Минлу постаралась спокойно встретить его взгляд и также спокойно отвернуться, обратив свой взор на лейтенанта в коротком синем камзоле без рукавов с офицерскими нашивками на груди, в белой рубашке, в темно-фиолетовом плаще и в широкополой светлой шляпе с пышным зеленым плюмажем. Кроме того вокруг его мощного торса был обернут залихватский красный кушак, который по мнению Минлу скорее пошел бы какому-нибудь кайхорскому пирату, чем суровому командиру отряда судебной гвардии. У лейтенанта было широкое лицо, украшенное курчавой русой бородой и внушительными усами и к удивлению девушки ему наверно было лет пятьдесят. Она посчитала что он явно засиделся в этом чине, но с другой стороны он произвел на неё приятное впечатление. Пожилой лейтенант выглядел вполне добродушным и умным человеком.
Навир, сдерживая нервно переступающего, высокого поджарого тонконогого темно-бурого жеребца, цепко оглядывал девушку. На её огромного пса и сидевшего на коне лоя он едва бросил взгляд.
Темный жеребец фыркал и мотал головой, всадник чуть приотпустил его и конь подался вперед, надвигаясь на кирмианку. Но девушка, не отнимая ладони от мощного затылка большой серой собаки, стояла не шелохнувшись. В последний момент навир повернул своего коня к ней боком.
— Кто такая? — Спросил молодой судья звонким голосом.
— Девица
