Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стрелять! – прозвучал в звуковом и мысленном диапазонах яростный крик Грехова.
Все замерли, направив оружие друг на друга. Проконсул снова вытянул руку вперед, и снова знакомая сила искривила темное пространство пещеры, тела людей и К-мигрантов, отразилась болью в позвоночнике, голове, глазах. Пульсирующая зеленая струйка пламени над перстнем Грехова превратилась в облачко, которое за секунду выросло в огромный шар и окутало всех находящихся в пещере. А когда светлый туман рассеялся, все увидели висящий между людьми и К-мигрантами черный бугристый обломок камня, завернутый до половины в дырчатую золотую фольгу. Тяжело, так что вздрогнули стены помещения, «камень» рухнул на пол. На людей повеяло жутковатым ветром чужих пространств.
– Роид! – хмыкнул раненый Лабовиц, пытавшийся остановить кровь, хлынувшую из раздробленного плеча. – Похоже, живой! Ну и связи у тебя, проконсул! Кто из вас упоминал тут шукру? – Герман посмотрел на Шебранна. – Еще есть сомнения?
У Ратибора появилось ощущение, что глыба чужанина то исчезает из поля зрения, то появляется вновь, и это «мигание» заставляет вибрировать воздух, ставший густым и плотным, как желе.
– Спрячьте оружие, если вы не самоубийцы, – незнакомым хриплым голосом сказал Грехов; лицо его снова покрылось блестящей пленкой «слюды». – Внутри этого роида область двенадцатимерного пространства, эквивалентного по размерам, массе и энергии горной системе типа Гималаев, – хватит на то, чтобы пробить вашу базу насквозь. Разве не убедительно?
– Он не может взорваться просто так, по команде извне, – сказал Шебранн быстро.
В голове Ратибора (ему показалось – в костях черепа) родился удивительный вибрирующий звук, словно хлопнула дверь в гулком помещении: глыба чужанина увеличилась в размерах и опала, будто он вздохнул. И вслед за этим раздался необычный свистящий хрип, не похожий ни на человеческий голос, ни на шумы естественного природного фона, меняющий интонацию, тембр, эмоциональную насыщенность и громкость, сопровождаемый долго не смолкающим эхом.
– Слышу. – Грехов стряхнул с рук «лоскутья» голубого сияния. – Роид передал мне привет. А насчет взрыва… – Проконсул поднял руку с пистолетом и направил его на чужанина. – Достаточно разрядить в него «универсал», и взрыв неизбежен, вы это знаете. Я жду.
Несколько мгновений длилась наполненная мертвой тишиной пауза. Ратибор, ни на миг не выпускавший из виду пару Нгуо Ранги – Юрий Лейбан, заметил, что лицо Грехова стало бледнеть, приобретая прозрачность драгоценного камня. Потом Шебранн опустил свой пистолет и оглядел ряды К-мигрантов. Они давно переговаривались мысленно, но сейчас их пси-разговор выплеснулся в диапазон, близкий к волне пси-связи людей, Ратибор ощущал его эхом бушевавшего где-то далеко шторма, вернее, эхом прибоя.
Наконец Шебранн закончил переговоры.
– Чего вы хотите?
– Мира, – тихо, но жестко сказал Грехов. – Я не ограничиваю вашей свободы, делайте что хотите, предлагайте свой вариант общения с Конструктором, но не пытайтесь больше угрожать людям, а тем более охотиться за ними. Этот ультимативный разговор с вами – последний, в случае любой попытки нападения на ученых, строителей, других людей я уничтожу вас! Всех! Слышите?
Ратибор превратился в сплошной нервный ком, реагирующий на малейшие токи, изменения электромагнитных полей и даже на пульсацию биополей, возникающих от постоянной работы мышц, которые удерживают тело в покое, и точно так же замерли рядом Железовский и Лабовиц, превращенные обстоятельствами в живые боевые системы с высокими параметрами.
– Мне нравится ваш подход к проблеме, – без улыбки сказал Шебранн. – Вероятно, на вашем месте я реагировал бы так же. Итак, мы свободны в выборе?
– В тех пределах, которые я обозначил. – Грехов опустил «универсал»; лазерные трассы, то и дело нащупывавшие К-мигрантов из нескольких точек его черного кокоса, погасли. – Формула изобретена не мной: для того чтобы свободой обладать, ее надо ограничить. Разблокируйте метро. До встречи на Совете безопасности.
Габриэль посмотрел на чужанина, и в то же мгновение тот исчез, вызвав приступ головокружения у людей, ощутимое колебание всей массы породы, в которой была проложена система коридоров и пещер.
Грехов повернулся и направился к залитой тьмой кабине метро, за ним Лабовиц, все еще державшийся за плечо, потом Железовский, хлопнув Ратибора по плечу. Тот, чувствуя себя так, словно его пропустили через соковыжималку, поплелся последним. К-мигранты молча глядели им вслед. Потом исчезли один за другим.
Люди остановились перед дверью в метро, ожидая, когда хозяева базы разблокируют станцию.
– Слушай, проконсул, ты, случаем, не изобрел новый тип скафандра? – тихо пробасил Железовский. – Блестишь, как под пленкой.
– Не изобрел, – сказал Грехов и улыбнулся, вытирая измученное лицо обеими ладонями. – Это всего лишь пот, дорогой комиссар.
С шипением открылась дверь финиш-камеры метро, в зал ворвались двое парней в «бумерангах» и Забава Боянова. Последовала немая сцена, затем председатель СЭКОНа бросилась к Железовскому, молча прижалась к нему, едва доставая ему до ключицы.
– Где они? – быстро спросил первый из вновь прибывших, в то время как метро выбрасывало одну за другой порции пограничников и обоймы риска отдела безопасности.
– Отбой тревоге, – будничным тоном проговорил комиссар, обнимая Боянову за плечи огромной рукой, повернул ее и повел к метро мимо растерянных парней.
– Сначала я думал, что у тебя рация. – Лабовиц кивнул на перстень Грехова, когда они выходили из метро управления. – Особенно когда ты «вызвал» чужанина. Оказывается, это…
– Пси-генератор, – проворчал Габриэль, оглядываясь на плетущегося сзади Берестова. – Без него я не смог бы внушить К-мигрантам свою убежденность в победе. До связи, суперы.
– Не понял, – сказал Ратибор, ошеломленный открытием. – Что вы имели в виду насчет чужанина?
– Никакого чужанина не было, – вздохнул Лабовиц, тоже глядя вслед проконсулу. – Габриэль всего-навсего создал пси-фантом, внушил К-мигрантам, что имеет прямую связь