Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion) - Dron

    Вот по краю проезжей части пролетела стайка запоздавших школьников на велосипедах. На них была форма очень хорошей школы, где раньше училась ее дочь.

    А вот рядом хлопнула калитка, и вслед школьникам раздался лай мелкой собачонки – это соседка вывела на прогулку своего ненаглядного пекинеса. Дочь любила шутить про то, что собаку и хозяйку легко перепутать.

    По проезжей части ездили редкие легковушки, люди отправлялись на работу, на учебу, по магазинам… Жизнь текла своим чередом.

    Госпожа Марико сошла на гравийную дорожку, идущую от входной двери до калитки. У ограды сиротливо рос можжевеловый куст, который они посадили, когда их дочь только-только родилась. Пройдя по дорожке, госпожа Марико открыла калитку и вышла на тротуар. Там она машинально раскланялась с соседкой, за что была облаяна ее злобным пекинесом. Соседка также машинально извинилась. Подобная сцена повторялась изо дня в день, из года в год. Пекинес любил свою хозяйку, терпел ее домочадцев, а всех остальных люто ненавидел.

    Соседка прошла мимо. Как и все остальные, при встрече с госпожой Марико или ее мужем, она старательно прятала глаза. Люди в черном посетили не только их дом. Они допросили всю улицу. Тема ее дочери стала всеобщим табу, и вокруг ее семьи образовался вежливый вакуум. Госпожа Марико не обращала внимания. Она уже ко всему привыкла.

    Рынок находился в одном квартале. Миновав несколько домов, госпожа Марико подошла к общественной детской площадке. В это время она пустовала, дети проводили день либо в школе, либо в детском саду. Только карусель оккупировала подозрительная парочка: парень и девушка, по виду – типичная уличная шпана, невесть как очутившаяся в приличном районе. Кожаные наряды кричащих расцветок, на головах жуткого вида прически. Про таких ее муж выражался прямо – социальные паразиты. Не работают, не учатся, не создают прибавочную стоимость.

    Девушка сидела на карусели, парень стоял рядом и легкими толчками задавал вращение. На одном из оборотов взгляд госпожи Марико скользнул по лицу девушки…

    Госпожа Марико резко остановилась. Сердце забилось, как птица в клетке.

    Нет, это не она, не она! Нет!

    Госпожа Марико испугалась, что вернется то наваждение, когда она бросалась на улице к любой мало-мальски похожей девочке, чтобы вновь и вновь жестоко ошибаться.

    Это не она! Это не ее дочь!

    Дочь вернется. Однажды она откроет дверь, или позвонит по телефону, или…

    Однажды…

    Госпожа Марико почти бегом сорвалась с места. Прочь, прочь отсюда, пока сходящее с ума сердце не заставило ее поверить!

    - Мама… - прошептала Мана.

    Синдзи с трепетом поглядел вслед удаляющейся женщине. Ему вдруг захотелось подстричься. Или, на худой конец, причесаться. Короче, сделать хоть что-нибудь, чтобы понравится прилично одетой госпоже с такими же, как у Маны, густыми каштановыми волосами.

    - Глаза мне достались от отца. – грустно улыбнулась девушка, безошибочно прочитав мысли парня по его вытянутой физиономии.

    Синдзи что-то невнятно промямлил и покраснел.

    Мана, поджав ноги, откинулась на сидение. Синдзи мягко толкнул карусель. Мимо девушки поплыл маленький мирок, где прошло ее детство:

    - Я не узнаю родной город. Он стал совсем другим. Раньше люди не боялись улыбаться. Верили во что-то… А сейчас… На улицах камеры, в газетах ложь, в толпе агенты в штацком. И никто с этим не борется. Люди словно уснули.

    За долгие месяцы подпольной жизни, ребята совершенно отвыкли от цивилизованного общества. Вернувшись, они сразу почувствовали разницу. На улицах действительно хватало и камер и неприметных личностей с цепкими взглядами. Плата за безопасность – постепенное закручивание гаек. Свободолюбивое естество ребят от такого выворачивало наизнанку. Поэтому свое будущее они связывали с переездом в КНР. Тоже не подарок, но в сверхдержаве, ввиду перенаселенности, государственный контроль осуществлялся на уровне социальных групп, а не отдельных личностей, как в Японии. Почувствуйте разницу.

    - Ты только послушай меня, Синдзи… - усмехнулась вдруг Мана. – Я как старая бабка: Раньше солнце светило ярче, и трава росла зеленее… Но ведь так и было! Тогда зачем я ушла? Что меня не устраивало? Не знаю… Но я ни о чем не жалею.

    Девушка посмотрела на небо.

    - Мои родители – замечательные люди. Они любили меня, я любила их… Любила… И мечтала уйти навсегда. Парадокс.

    Синдзи молчал. Мана хотела выговориться. Его задача слушать.

    - Понимаешь, Синдзи, они оба хотели мне только добра. Проблема в том, что добро они понимали по-разному. Мой отец – это человек, который Все Предусмотрел Заранее. Я еще родиться не успела, а он уже знал: Если будет мальчик, то быть ему наследником отцовской юридической конторы. А если будет девочка, то выдать ее замуж за сына какого-нибудь важного делового партнера. Родилась девочка. То есть я. Значит, надо искать будущего зятя. И тут вдруг оказалось, что моя мама желала мне совсем другого будущего. В ее мечтах, я после школы поступаю в Токийский Университет, получаю образование и делаю карьеру. Она не хотела, чтобы я повторила ее судьбу домохозяйки с приданным. Отец попытался пресечь подобные разговоры на корню, но он не учел мамино упрямство. В семье пошли ссоры, с каждым годом все чаще и громче. Пока я была маленькая, я ничего не понимала и плакала. А повзрослев, начала злиться. Разрывая меня пополам, родители, почему-то, забывали, что я тоже могу чего-то хотеть. Когда же я просила сама, родители проявляли неожиданную солидарность. Спорт? Ни в коем случае, нагрузки вредны для твоего будущего женского здоровья! Путевка в летний лагерь? Вот еще, наша дочь и какой-то грязный лес! Пригласить на день рождения ту девочку? Нет, она из дурной семьи. Лучше пригласи эту девочку, она из хорошей. Родители все решали за меня. Казалось бы, ну и что? За то я была одета, обута, и у меня было много дорогих игрушек. А мне было душно, понимаешь Синдзи, душно в родном доме.

    Мана перевела дыхание.

    - А потом я стала подростком и понеслась. Протест стал принимать характер открытого бунта. Сначала по мелочи: хлопнуть дверью, запереться в своей комнате, объявить бойкот. Потом посерьезнее: специально приходить домой поздно, открыто водится с непонравившимися родителям одноклассниками и, наконец, начать встречаться с одним… Не хочу об это вспоминать. Родители сходили с ума, а я, выслушивав очередной поток нотаций, была… Нет, не счастлива… Просто, ругаясь со мной, родители хотя бы на время прекращали ругаться друг с другом. И глядя на них, я была готова покорять новые горизонты непослушания. Кончиться это могло очень плохо. И кончилось бы, не сделай моя жизнь неожиданный кульбит. Началось все с того, что родители решили спасти свое заблудшее чадо. Каким образом? Естественно, познакомив ее с приличным молодым человеком. И вот, одним воскресным вечером, в нашу дверь позвонили. Родители с поклоном встретили важную семейную чету с юным отпрыском примерно моих лет. Вежливый, хорошо воспитанный, с красивой рожей и спортивным телосложением. Он понравился и отцу с его матримониальными планами и, как не удивительно, маме. Возможно, понравился бы и мне, если бы не его глаза... – девушку передернуло. - Он смотрел на меня, как на еще одну, подаренную родителями, игрушку, типа скутера или игровой приставки. Такой, знаешь, ленивый оценивающий взгляд, говорящий: "ты моя собственность, полезай в коробку". Потом было застолье, нас, конечно же, посадили рядом, он честно изображал ухаживание… А я, уставившись на тарелку сквозь туман, чувствовала, как во мне что-то поднимается. И когда оно поднялось, мне вдруг стало хорошо и спокойно. Голова опустела, мысли куда-то пропали… Никаких сомнений, никаких страхов… Вообще никаких эмоций. И оказалось что это так просто: прочертить воображаемую черту и сказать себе: если этот хлыщ ее пересечет – я убью его вилкой для салата. На полном серьезе. Несостоявшийся женишок почувствовал угрозу, сидеть рядом со мной ему расхотелось, и он быстренько придумал повод вежливо убраться восвояси. Вечер был сорван, расстроенные родители устроили мне разнос за позорящее семью поведение, а я… А я окончательно поняла, что с меня хватит. Я больше не могла оставаться с родителями под одной крышей. Представляешь, Синдзи, я действительно собиралась бежать из дому. Строила в голове какие-то сумбурные планы…

    - Знакомое чувство. – кивнул Синдзи. Он знал, каково это - когда даже воздух начинал на тебя давить. Ты думаешь: а пошло оно все к черту, пойду искать место получше. И не понимаешь при этом, что куда бы ты не убежал, там все будет точно также.

    - Но я не убежала. Не успела. Потому что на следующее утро в школу пришли вербовщики. Проект "Iron Maiden" дошел до стадии, когда ему потребовались пилоты. Сначала вербовщики просмотрели личные дела учеников и отобрали подходящие кандидатуры. Потом с каждым из кандидатов проводили беседу. Одним из кандидатов неожиданно оказалась я. И именно меня в результате и взяли. Но почему? Я ведь ничем особым не выделалась. Почему вербовщики не взяли кого-нибудь из школьных спортсменов? Например, наша команда по кэндо, считалась сильнейшей в префектуре. Почему выбор пал на меня? Со временем я поняла. Во время беседы, вербовщики приметили в моих глазах отголосок того "волчьего" взгляда. И поняли, что я как раз та, кто им нужен. Подросток, готовый убивать. Вербовщики предложили мне вступить в армейские ряды. Я согласилась. Отец, когда узнал, заявил, что у него больше нет дочери, а мама решила, что это просто моя дурь и надолго ее не хватит. Она ошиблась. Я не вернулась ни через неделю, ни через месяц. Да, попав в армию, я с головой окунулась в водоворот круглосуточной муштры, адских тренировок и марш-бросков. Но зато у меня появились первые в жизни настоящие друзья. И я была, по-своему, счастлива. А потом все покатилось под откос, и возвращаться стало поздно.