Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion) - Dron

    - Нет. С текущим уровнем земных технологий это невозможно. – Синдзи припомнил слова доктора Рицуко.

    - Плохо. Там хотя бы глубоко?

    - Не парься. Даже мы не знаем точно, где и на какой глубине они затонули. Все записи стерты, концов не найти.

    - Никогда не говори "никогда". – процитировала Айони. – Ладно, проехали. Я так понимаю, вы остались без работы?

    - Забудь. – отрезал Синдзи. - Мы закрываем лавочку.

    Отряда Лавина год проработал на так называемых "Регуляторов". Плодотворное сотрудничество окончилось громким скандалом со взрывами и стрельбой. Сами виноваты: надо было внимательнее выбирать работодателей. Но кто же знал, что Майа Ибуки работала на Кукловода?

    Поквитавшись с кибернетическим дедулей, ребята провели первичное обсуждение и порешили – с партизанщиной надо заканчивать. Погружаться в это болото глубже, чем есть сейчас, им не хотелось. Да и смысла не было. Они узнали про близких Тодзи, Кенске и Хикари – с ними все в порядке. Да, воссоединение семей откладывалось, но что делать? Не штурмовать же, в самом деле, правительственный исследовательский центр в Мацусиро! Придется проглотить пилюлю и пока заняться собственным будущим. Насчет него ребята еще не определились, но мысленно они все больше склонялись к идее пойти по стопам Рицуко и Майи. Эту малость невменяемую парочку отряд, сразу после высадки на американский берег, отпустил с миром. И Майя, в благодарность, дала кое-какие наводки.

    Кукловод канул в небытие, однако его Марионетки на важных постах остались. Зная их координаты и ключевые слова, можно было получить весьма нехилые бонусы. В том числе, новые, с иголочки биографии и вид на жительство в другой государстве. Например, ребятам отлично подходил Китай. Парадокс: в сверхдержавах, где порядок поддерживался государственным террором в лучших традициях Большого Брата, гораздо легче затеряться, чем в охваченных бардаком безвластия странах-изгоях.

    У ребят были деньги, были возможности, осталось сделать выбор.

    - Выходите из игры? Понимаю. Телефончик на прощание не оставите?

    - Тебе – нет.

    - Не беда. – с убийственным спокойствием сказала Айони. – Если понадобиться – я разыщу тебя даже в джунглях Амазонки.

    - Это угроза?

    - Это факт.

    - С тобой не соскучишься. – криво усмехнулся Синдзи. - Можно дежурный вопрос?

    - Она в бешенстве. Власти наградили ее за уничтожение Серийных Ев.

    - Я знаю. – в Затопленном Городе новости порой узнают быстрее, чем они происходят в реальности. - Передай ей, что мы не в обиде.

     -Передай сам. Я не хочу работать сломанным телефоном. – холодно ответила Айони.

    - Сколько можно объяснять?! Мне нельзя с ней видеться! - каждый раз, когда речь заходила об Аске, Синдзи начинал терять самообладание. Он словно попадал в фильме ужасов, где жертва мечется по старому дому, пытаясь спрятаться от монстра. Но в какую бы комнату она не забегала – везде ее ждала зубастая пасть. В случае Синдзи, таким монстром было его прошлое.

    - Как интересно: ты бился с тварями, сидел у Смерти в приемной и после всего этого боишься простого разговора с Аской?

    - Страх тут ни при чем! Один раз я уже сломал ей жизнь. Больше я ей боли не причиню!

    - Весь в папочку… - вздохнула Айони. – Не хочешь – не надо. Живи с этим до конца дней. И заставь жить ее.

    Синдзи замолчал, мучительно подбирая слова.

    - А ты ей не поможешь? – выдавил он из себя, наконец.

    - Двое напортачили, двое исправляют. Я могу быть только посредником.

    - Ясно… – Синдзи нервно мотнул головой. – Ясно…

    Ворон в окне встрепенулся и расправил крылья.

    - Подожди! – крикнул Синдзи.

    - Хочешь попрощаться?

    - Нет… Тут другое… - замялся парень. – В Геофронте есть одно место… Короче, смотри сама. – он изо всех сил напряг память и воображение.

    - Арбузы! – восхитилась Айони. – В этом есть что-то фрейдистское!

    - Позаботься о них. Пожалуйста. – искренне попросил Синдзи. – Это все, что, кроме памяти, осталось от хорошего человека.

    - Позабочусь. – пообещала Айони. – Заодно разноображу свой рацион.

    - Не возражаю.

    - Тогда до свидания.

    - Прощай. – поправил Синдзи. – Кстати, с днем рождения тебя. Он же у тебя в конце апреля, если я не ошибаюсь.

    - И что? – ответ напоминал ледяную стрелу, нацеленную ему в сердце.

    - Понял. Прости. – осознал свою бестактность Синдзи. Ему привиделась презрительно усмехнувшаяся Айони.

    Гамлет улетел.

    Синдзи постоял немного, перекатываясь с пятки на носок, потом пошел к лестнице. По дороге он старательно вспоминал все самое хорошее, что с ним случалось в жизни.

    Все-таки, сегодня банный день. Смыв грязь, легче двигаться дальше. 

 Глава XVII: Теория Заговора

Только когда все умрут, закончится Большая Игра.

Редьярд Киплинг

     Госпожа Марико осталась один на один с ненавистной тишиной. Как полагается верной жене, она накормила мужа завтраком и проводила до дверей. Легкий скрежет открывающихся гаражных ворот, шелест шин и удаляющийся гул мотора его машины прозвучали для госпожи Марико, как бой часов, отмечающих начало очередного пустого дня.

    Дом окутала холодная, серая мгла. Льющийся из окон солнечный свет давал мертвенные, словно в медицинском кабинете, блики на кухонных шкафчиках, столе, холодильнике, плите и мойке. Ни одной пылинки, ни одного пятнышка грязи – госпожа Марико истово следила за чистотой во всем доме. Муж хотел нанять домработницу, но она была непреклонна. Три года тишины заставили ее хвататься за любую, даже за самую рутинную и совсем не подобающую ее социальному положению работу. Включив пылесос, она переставала слышать, как эхо от ее шагов отдается осиротевших стен. Охотясь с тряпкой за пылью, она могла хоть на время отвлечься от мыслей, что в той комнате на втором этаже больше никто никогда не засмеется.

    Госпожа Марико оставила ту комнату без изменений. Все вещи на своих местах: платья в шкафу, учебники и книжки на полках, коробка со старыми игрушками, которые они тогда так и не собрались отнести на чердак. Раз в неделю она заходила прибраться. Сама. Разве можно доверить такое чужим людям?

    Из кухонного крана медленно вытекла капля, задрожала перед падением и ударилась об жестяное дно мойки. Госпожа Марико вздрогнула. В тишине любой звук казался оглушающим. Тишину ничем нельзя было заполнить. Слишком большой дом, слишком много воспоминаний жило под его крышей. На него не хватит ни ее, ни мужа, который давно уже предпочитал работу дому.

    Муж ни раз предлагал госпоже Марико пойти работать самой, на офисную вакансию в компании его делового партнера. Однако она и здесь ответила твердым отказом. Офис, деловой партнер… Это не работа, а дневной пансион для престарелых жен. Дни напролет пить кофе с другими кумушками – не этого хотела госпожа Марико.

    Она все еще верила. И ждала.

    Был период, когда госпожа Марико проводила часы перед окном, всматриваясь и вслушиваясь – ни покажется ли в конце улицы родной силуэт, ни послышатся ли по дорожке знакомые шаги. Период, когда она проклинала и умоляла молчащий телефон. Когда она кричала на мужа, обвиняя его во всем. Что это из-за него их дочь, их единственная дочь… А выплеснув отчаяние на мужа, госпожа Марико начинала карать себя, что не отговорила, не остановила, решила проявить характер… Куда там! Дочь не только унаследовала свое упрямство от матери, но и приумножила.

    Муж призывал ее записаться к психоаналитику. Госпожа Марико сначала возненавидела его за то, что он так легко смерился, а потом и сама как-то незаметно успокоилась. Она больше не сходила с ума. Она просто ждала. И заботилась о доме к возвращению дочери. Заполнить тишину сможет только вся семья вместе.

    Госпожа Марико закрутила кухонный кран, вытерла руки, повесила передник на крючок. Ее день был распланирован поминутно. Чем длиннее список – тем меньше тишины. Следующим пунктом стояла ревизия холодильника. Госпожа Марико использовала только свежайшие продукты и потому восполняла запасы зелени и овощей каждый день. Брала мало, как раз, чтобы хватило на завтрак, обед и ужин. Походы на ближайший рынок были одними из тех немногочисленных случаев, когда госпожа Марико выходила за дверь. Она подсознательно боялась, что дочь неожиданно вернется и увидит пустой дом.

    Переодевшись, госпожа Марико взяла хозяйственную сумку и медленно, через силу провернула входной замок.

    Если дом давил ее тишиной, то внешний мир, наоборот, слепил и оглушал. Утренние звуки респектабельного квартала двух и трехэтажных коттеджей взорвались в ушах госпожи Марико неразборчивой какофонией голосов, гула и перестуков. Прейдя в себя, она смогла разобрать обычную вообщем-то картину: