Секториум - Ирина Ванка

Честно сказать, Сириус, также как мои сыновья, никогда не был ребенком. Когда я познакомилась с ним, ему было четырнадцать, он производил впечатление взрослого и очень несчастного человека. Только тогда его звали Сережей, он был воспитан и требователен к себе более, чем к окружающим. Его мать поделилась с Аленой, что в младенчестве он был таким же требовательным и серьезным. Тогда Адам разыскивал несовершеннолетнего беглеца. Алена же, как могла, утешала несчастную маму… «Мне врачи запретили рожать», — признавалась женщина, но Алена не верила: «Им всем рожать запрещают. Их послушать — женские консультации делают специально, чтобы запрещать рожать. Не помню, чтобы кто-нибудь родил просто так. Надо обязательно сделать подвиг». На Алену подействовало другое заявление: «Сереженька у меня седьмой, — сказала мама. — Первые шестеро мертворожденные».

Алена задумалась. Ее мысль с нормальной человеческой логики перешла на ненормальную логику слэпоаналитика. «По теории, — рассуждала она, — слэпы мертворожденных младенцев могут оставаться у матери и передаваться следующему ребенку. Хорошо, если один-два, а если и впрямь имел место подвиг?»

Алена поручила студентам собрать статистику. Ее интересовали особенности людей, рожденных после нескольких выкидышей. Студентам был обещан облегченный экзамен. А, так как получить хорошую оценку у доцента Зайцевой являлось задачей повышенной сложности, все отличники взялись за дело. Трудно представить, откуда они черпали информацию, но гипотеза подтвердилась: люди, рожденные после таких печальных обстоятельств, обладают повышенной энергетикой, которая нередко идет им во вред. Образно говоря, аномалия развития слэпа провоцирует его новые возможности.

«Все началось, когда я лежала в больнице, — рассказала Алене Сережина героическая мама. — Его не пустили в женское отделение. И вдруг я проснулась и почувствовала, что он рядом. Как будто сидит на койке и на меня смотрит…»

Сам Сириус в последствии описал феномен проще: «Я рассердился на медсестру, которая не пускала в палату, пришел домой, лег, закрыл глаза и почувствовал, как от меня что-то отделилось. Что-то, способное смотреть на мир моими глазами. Оно встало, посмотрело на меня и пошло обратно в больницу».

На третьи сутки уснул даже Джон. Я приблизилась к Мишиному лежбищу, тронула его за плечо.

— Ты жив? — спросила я. — Сколько снотворного ты проглотил?

Среди распухшего синяка прищурился глаз.

— Мне нужна твоя помощь.

Синяк закрылся подушкой.

— Миша, нужен химический индикатор. Я точно знаю, что ты его взял. Только скажи, где он и спи дальше.

— Зачем? — спросил Миша.

— Хочу сделать анализ крови, пока никто не видит.

— Чьей?

Я села поближе к его уху.

— Если это тот самый корабль, на цилиндре должна остаться кровь. Мне нужно точно узнать. Желательно раньше, чем мы придем на Флио.

Миша сел на матрасе с закрытыми глазами.

— Через двадцать лет? — удивился он.

— У меня сильно шла кровь из носа, к тому же я ползала по этому цилиндру вдоль и поперек, хоть две молекулы крови, но остаться должны.

— Ну, да, — согласился Миша. — И что, ты опять поползешь по цилиндру?

— У тебя есть другое предложение?

Он встал, пошатываясь, дошел до коробки, в которой лежали упакованные скафандры, но глаза так и не открыл.

— Мне надо переодеться, — сказал Миша.

Когда он вышел из трапа с индикаторной пластиной в руке, глаза были открыты шире обыкновенного. Он отстегнул шлем, кинул его на матрас, сел за компьютер, не снимая скафандра; ничего не объяснив, подключил индикатор и развернул экран.

— Что? — спросила я. По выражению лица было ясно: в багажном отсеке не все в порядке. — Миша, что?..

— Две молекулы… — передразнил меня Миша. — Там барана зарезали! На задней стенке лужа свежей крови.

— Чья? Боже мой!

— Моя, наверно, — предположил он. — Я же фингал набил. — Миша вставил в индикатор свой биопаспорт и удивился. Затем вставил мой и удивился еще больше. — Твоя… Что произошло, пока я спал?

— Ничего.

— Вы приколоться с меня решили?

— Да, — рассердилась я. — Конечно! Ложись спать, считай, что тебе все приснилось.

— Ирка, что тут было?

— Барана резали, — ответила я. — Точнее, овцу, — и пошла к себе в сегмент, с намерением выпить снотворного. Мне хотелось уснуть летаргическим сном и проснуться в раю, который обещал найти Сириус.

Глава 12. АЙРА. СОКРОВИЩА «ДИСКОТЕКИ»

Неожиданная возня в сегменте разбудила меня. За ширмой прятались два незнакомца. Их бессовестные глаза светились от страха, их бархатно-прозрачная кожа была похожа на голографическую проекцию, черты лица расплывались в тумане, позы были замысловаты, поскольку высоты ширмы не хватало, чтобы скрыть их. Сначала я закрыла глаза. «Фазаны», — решила я, но вспомнила, где нахожусь, и вскочила с матраса.

Оба пришельца были одеты в костюмы, в которые Миша помещался с аквалангом. Оба были озадачены моей реакцией. Я просыпалась, их образы блекли. Когда Джон заглянул в сегмент, здесь уже не было никого.

— Ага! Ты видела? — его счастливый взгляд остановился на ширме. — Вот они где! Можно, я буду тут ходить, когда ты спишь? Иначе повадятся.

— Кто они?

— Люди, — радостно ответил Джон.

— Нет…

— Люди. На корабле они все выглядят, как лунные гуманоиды. Не удивляйся так, они ведь не живые. Они слэпы, домовые, то есть, корабельные. Мне удалось активировать их для контакта. Миша просил… для работы, а ты не бойся. Не обращай внимания, да и все.

— Почему они так похожи на «белых»? — удивилась я, но вспомнила, что корабль имеет гораздо более древний архив, чем монастырь на берегу Балтийского моря, неумело потревоженный нами.

Джон сиял, словно сбывались его мечты.

— Ты предупредил бы…

— Вот, я предупредил.

Он вошел и присел рядом на краю матраса.

— Миша думает, что на борту есть связь шестого поколения. Как это по-русски, когда информация передается на спиновых вращениях антиподобных разнесенных частиц?

— Бог с тобой, Джон! Лучше это не говорить по-русски. Шестое поколение связи! Даже сигирийцы им не пользуются.

— Им не нужно. А здесь должно быть. Но я не понимаю, как подключить ее к нашей технике, поэтому должен наблюдать корабельных.

— Ну и красавцы, твои корабельные, — сказала я и вздохнула с облегчением. — А узнать их можно? Что за люди?

— Ты же видишь, — улыбнулся Джон, — они не хотят представиться, но Миша думает, что они знают корабль.