Секториум - Ирина Ванка

Туманное тело корабля отплывало прочь, Миша сосредоточенно перебирал кнопки.

— Не старайся, эта штука понимает жесты. Вот так… — я обернулась к удаляющемуся кораблю, и он перестал удаляться, стал наплывать на нас. — Если лечь на дно, опустимся прямо на станцию…

— Погоди, — сказал Миша. — «Кастрюля» вращается по оси, значит, багажник должен открываться у полюса.

Корабль вращался. Туманный поток имел четкую направленность вдоль экватора. Миша подогнал «стакан» к южному полюсу и пошарил лучом, глядя одним глазом на встроенный в очки монитор.

— Там должен быть шлюз, — утверждал он.

Туман обволок прозрачные стены «стакана». Картина на мониторе ничем не отличалась от пейзажа за бортом, но Миша был на редкость упрям.

— До чего же трусливый корабль, — ворчал он. — Гляди-ка, хвост поджал. Нет, мне это все решительно не на здоровье. Открывай шлюз, гаденыш! — прикрикнул Миша и уставился в экран, застланный туманом.

Нас развернуло вверх тормашками. «Стакан» потерял управляемость, что-то длинное и толстое выдвигалось из корабля, пока не поймало нас гравитационным полем, что-то напоминающее цилиндр. Чем больше оно надвигалось, тем сильнее увязал «стакан». Воздух внутри становился плотным и тяжелым, словно перед ударом, но я не успела предупредить Мишу о свойствах машины защищать пассажира от синяков. Мы треснулись друг о дружку, когда цилиндр примагнитил к себе «стакан» мощным рывком, и вокруг вместо космоса развернулось пространство отсека.

Стены остались мягкими, но толку с них было мало. Мы стукнулись лбами, и Миша чуть не повредил глаз очковым монитором. Сквозь звон я слышала в наушнике голос Джона:

— …и внутренности видны, — говорил он кому-то, стоящему рядом.

— Чьи внутренности? — спросила я.

— Ваши. Вышла панель багажника, а на ней картина с химическим анализом.

— Слышал? — спросила я Мишу.

— Придурки в космосе! — выругался он, щупая глаз. — Чтоб я с тобой еще раз…

— Я еще виновата… Джон, не трогай панель! Отойди от нее!

— Джон! Не слушай маму, сынок. Достань нас отсюда…

— Джон, подожди!

— Ты собираешься здесь ночевать? Джон, немедленно достань нас! Или позови Макаку!

— Может, сначала объяснишь им, как это сделать? — рассердилась я. — Лучше ночевать здесь, чем еще раз треснуться о твою бестолковую голову.

— Дэ…э… — странно скривился Миша. — Ты оглядись. Интерьер ничего не напоминает?

Я огляделась и села на пол стакана. Тот же бурый свет, та же чудовищная гравитация. То же самое цилиндрическое пространство вокруг. Миша сел со мной рядом.

— Попалась! — злорадствовал он. — Эй там, наверху! Мамочке здесь не нравится. Или нравится? Гравитация сменилась невесомостью, стакан отошел от цилиндра, поднялся к потолочному люку и стал всплывать над поверхностью пассажирской палубы. Сначала нас встретили ботинки Имо, потом его штаны, потом ремень от штанов. За ним последовало татуированное пузо, медальон и выражение лица дрессированного медведя — ни за что не поймешь, что выкинет в следующий момент.

— Пульт… — сказал он Мише на удивление спокойно и протянул руку.

— Пожалуйста. Больно он мне нужен! — Миша выскользнул из трапа и засуетился, забегал по сегменту, спотыкаясь о коробки. — Не больно-то было надо, — огрызнулся он издалека.

Имо положил пульт в карман. Что-то мне подсказывало, что Миша больше его не получит. Он высунулся в коридор, убедиться, что гроза миновала, и поманил меня к себе пальцем.

— Последний раз я путешествую с твоими молокососами, — предупредил Миша шепотом, и занялся «Марсионом», похоронив мою надежду вернуться домой по-хорошему.

«Марсион» не торопился повторить наш путь. Мои уговоры разгрузиться вручную Мишу раздражали. Дети Мишу раздражали фактом присутствия, Сириус приводил его в ярость сам по себе, притом, что вообще не выходил из сегмента. Диспетчер подвернулся под горячую руку, предложив техническую помощь в буксировке «Марсиона» взамен доступа на борт. Такого корабля на транспортной станции не видали, но Миша послал диспетчера без «переводчика», и тот понял, что с дикарями не стоит связываться.

— Полчаса связи с Землей… — одумался Миша через минуту.

— Где это? — спросил диспетчер, но выяснил сам, и больше нас не беспокоил.

Может, он дал присягу не связываться с подозрительными планетами; а может, пообщался с шефом.

Когда «Марсион» приблизился к багажному полюсу, наше время истекло, но станция не удалила корабль из навигационной зоны. Не рискнула. Цилиндр вошел, экипаж вздохнул с облегчением, а я открыла для себя таинство багажной панели. Она сама развернула передо мной голограмму, рассекретив Мишины замыслы. Чего только он не натолкал в контейнеры! Чего я только там не увидела: одежду на все сезоны, шампуни с дезодорантами, даже унты на случай ядерной зимы. Я рассмотрела фонотеку с плеерами, мягкое кресло с подлокотниками, надувную лодку с веслами и насосом, стиральную машину с порошком и утюгом, даже тент от солнца. Залежи лекарственных препаратов превзошли по объему годичный запас конторы: от облысения и похудения, от посинения и позеленения, от бессонницы и аллергии на цветочную пыльцу. Дядька ехал гостить к родственникам с трехлитровой банкой снотворного порошка, которым можно было усыпить все население Галактики. Но больше всего мне понравилась связка баллонов для акваланга, спрятанная в одеяла. Вероятно, Миша собрался наблюдать гидрофлион в естественной среде обитания. Нелепость идеи заставила его замаскировать акваланг так, что я не смогла найти его на схеме. Или не успела, потому что владелец застал меня за этим занятием.

— У меня еще бутылочка коньяка, — признался он, — только шефу не проболтайся.

— Всего одна бутылочка?

— Одна одинешенька…

Он откупорил сундук, что стоял в коридоре, и ужаснулся. Из сундука торчали ласты и ствол подводного ружья. Вскрытие подтвердило, что в рамках экспедиции, Миша решил устроить себе экскурсионный тур с развлечением и комфортом.

— Тысяча чертей меня подери! — воскликнул он и пнул сундук. — Неужели бутылочка в «Марсионе»? Неужели я перепутал коробки?

— Ничего не случится с твоей бутылочкой.

— Я же хотел отметить событие, — расстроился Миша и уставился на багажную панель. — Ну, правильно, вот она.

В «Марсионе» действительно лежала бутылочка, красивая, граненая, к тому же пустая, с набором таких же красивых рюмок. Но Миша умолчал, что к ней прилагался двадцатилитровый баллон с сомнительной жидкостью коричневого цвета, который индикатор распознал, как «горючее вещество». Все это было спрятано на дне такого же сундука и прикрыто чехлом от компьютера.