Багамарама - Боб Моррис

— Боюсь, что нет, сэр. — «Идеалист-романтик» улыбнулся. — Но если хотите, мы можем туда позвонить.

— Да, пожалуйста.

Он снова протянул мне трубку и набрал на консоли какие-то цифры. На десятом гудке я дал отбой.

— А вы не могли бы еще раз попробовать?

— Не понял, сэр?

— Наберите снова. Вдруг в первый раз ошиблись.

Портье был явно оскорблен. Да как я посмел усомниться в его коммутаторских навыках! Тем не менее он набрал номер, с нарочитой медлительностью тыкая в кнопки. На этот раз я приметил, какие портье набирает цифры: 2-1-1-4. Выждал несколько гудков и говорю:

— Как видно, никого нет.

Отдал трубку и направился к выходу. Доброй ночи на прощание мне не пожелали.

Я вышел из общего корпуса. Для такого шикарного комплекса здесь было весьма тесно. Штук двадцать сдвоенных бунгало лепились почти вплотную друг к другу, разделяясь усыпанными ракушкой тропинками. Я отыскал номер 114, из-под двери которого лился тусклый свет. Впрочем, поскольку окна выходили на противоположную сторону, рассмотреть, есть ли кто внутри, не представлялось возможным.

Я постучался и гаркнул:

— Эй! Кто-нибудь дома?

Пока я еще не решил для себя, как поступлю, если сейчас на пороге покажется Геннон, а уж тем более если выяснится, что Барбара действительно с ним. Принялся колошматить по двери, но мне не открыли. Тогда я обошел бунгало сзади. Пришлось лезть через кротоновую изгородь, я сломал пару веток и наделал порядочно шума.

С обеих сторон постройки располагалась небольшая терраса, с которой открывался вид на океан. Я стоял на мощеной площадке позади домика. Раздвижная стеклянная дверь была плотно закрыта, шторы задернуты.

Я постучался.

— Геннон, ты у себя?

Ударил кулаком.

— Черт, да впусти же меня!

Схватившись за дверную ручку, я принялся ее теребить, надеясь сорвать с замка. И тут послышался голос:

— Вам помочь, сэр?

Я обернулся на слепящий луч, который медленно сполз с моего лица: на дорожке стоял охранник.

— Это ваш номер, сэр?

— Нет, решил к приятелю заглянуть.

Охранник снова посветил мне в лицо.

— Вы здесь живете, сэр?

— Нет, — ответил я и ретировался.

Вернувшись в «Альбери», я решил выпить. Мне совсем не хотелось услаждать разговорами развеселую публику в баре, так что я направился сразу в коттедж. Передо мной был выбор: либо выпить «Шрамсберг», либо угоститься «Бифитером». Я выбрал джин. Налил себе бокальчик, выдавил туда же чуток лайма, вынес на улицу деревянное кресло-качалку и уселся любоваться океаном.

Ветер дул сильный, бодрящий. Над головой светили звезды. Много-много звезд. Я сразу нашел самые простые созвездия: Ориона, ковш Большой Медведицы и Скорпиона. Потом стал составлять свои собственные комбинации, тут же облекая их именами: созвездие Эскалопа, Поварешки и Бульонного кубика. Ишь ты, проголодался.

Я наполнил опустевший бокал и снова принялся смотреть на звезды. Была там одна особенно яркая — наверное, даже не звезда, а планета. Может быть, Венера. Не знаю. Я обратился к этой звездочке, которая, возможно, была Венерой, изо всех сил стал кричать, горланить от души. Мне так понравилось, что я снова принялся драть горло. Интересно, долго ли мой голос будет лететь до звезд? Световые годы или миллионы световых лет? А если он так нигде и не остановится, а будет лететь дальше и дальше в пустоту, вечно? Выходит, я себя обессмертил? Наверняка.

Вдоволь наоравшись, я вернулся в коттедж подбавить рому в бокал, но вместо этого упал на кровать и дал храпака.

Глава 22

Первые лучи восходящего солнца просочились сквозь жалюзи и разбередили мой мозг до состояния, которое у низших форм жизни, пожалуй, называется бодрствованием. Хихикали дрозды. Где-то тявкала собака. Прокукарекал петух, тут же отозвался его сосед. Тут первый вступил в дело снова. Басовым ритмом отбивал прибой. Багамский филармонический оркестр выдавал полное крещендо.

Я принудил себя открыть глаза.

В руках моих была подушка, славная удобная подушка, набитая отзывчивым к объятиям поролоном. Со временем, при более располагающих обстоятельствах, мы могли бы узнать друг друга получше. Скрученная узлами простынь наполовину сползла и свисала с кровати. Одеяло свалилось на пол. Во рту пересохло, в башке гулко стучало — эх, жизнь-жестянка.

Между яростью и отчаянием раскинулась целая пропасть по-своему адских мук. Над ней-то я и завис. Строго говоря, слово «измена» подразумевает, что двое находятся в состоянии брака. Хотя нас с Барбарой не связывали никакие формальные узы и клятвы, между нами всегда царило взаимопонимание — во всяком случае, так мне раньше казалось. Значит, если она наставила мне рога, то я по меньшей мере если и не законный рогоносец, то гражданский как пить дать. Как там пели в карнавальном шествии? «Если в твоем кармане дыра и крыши нет над головой, не грусти. Тебя оставила жена? Не унывай: женщины так поступают порой». Эх, карибская лирика — бьет в самую точку.

Хотя с другой стороны…

Барбара не того сорта человек, чтобы запросто взять и бросить. А уж тем более после клятвенных заверений в любви и верности. На такое способен лишь предельно жестокий человек, а Барбара — любящая и добрая: если бы она решила, что мы друг другу не пара, то не стала бы скрывать и таиться, а взяла бы и с присущей ей нежностью выложила все как есть. А вот так взять и исчезнуть посреди ночи, бросив меня на произвол судьбы, низко и недостойно.

Хотя с другой стороны…

Брюс Геннон умеет произвести впечатление. К тому же у них с Барбарой уже что-то было: обручальное кольцо, день свадьбы и все такое. Тут появляется Частин, и — прощай, красавчик! И несмотря на это, бывший жених примчался издалека, пересек океан и поспешил спасти милую даму от неминуемой трагедии. Барбара ведь неспроста на него в свое время запала: значит, есть в этом Генноне какая-то изюминка, что-то от доброты душевной. Райский уголок, соответствующие обстоятельства — идиллия, да и только. Вот и не удержались, гормоны взыграли… Наверное, Барбара и сама от себя такого не ожидала.

Хотя с другой стороны…

К горлу подкатила тошнота: слишком много выпил на пустой желудок. Если сейчас не поесть, провалюсь в необоримый нескончаемый кошмар. Когда я последний раз ел? В «Лос-Альтос инн» — кинул в рот пригоршню соленых орешков. Это было в пятницу, а сегодня уже воскресенье. Неудивительно, что меня так ломает. Ром на джин, джин на ром… Да не в этом дело: виной всему самый обыкновенный голод. Ну ладно, пожалуй, и то и другое, но тем не менее перекусить не помешало бы.

Я взглянул на часы: на меня слепо уставился мертвый циферблат. Он даже не мерцал, просто не горел. Я хотел было включить лампу на тумбочке, потянул за шнурок — щелк, и ничего. Не светит. Электричество вырубили — что ж удивляться, обычное дело на этих чертовых куличках, задворках Британской империи.

В ванной я взглянул на себя в зеркало, заценил видок. Не лучше вчерашнего. Глаза уже не такие опухшие, а вот щека загноилась. Я приложил к ране смоченную в горячей воде тряпицу и держал, пока корка не размякла. Потом стал растирать намыленной губкой. Защипало — ничего, на пользу. Почистил зубы. Выпил три чашки прохладной воды из-под крана, потом через силу употребил четвертую. От бутыли с «Бифитером» старательно отводил взгляд — не хотелось видеть, какой я нанес ей урон. Натянул шорты, футболку и направился к главному особняку.

У боковой двери с кухонного входа сидели на табуретках мистер Пиндл и кое-кто из кухонного персонала. Я поинтересовался, нельзя ли урвать чашечку кофе.

— И не мечтайте, — ответил мистер Пиндл. — Поломка в электросети.

— А когда поправят, неизвестно?

Раздались смешки и прысканье, и дородная дама в белом переднике сказала:

— Хотите, апельсинового сока с ледника принесу?

— Не откажусь.

Она принесла мне один стакан, потом сходила за вторым, за третьим.

— Трубы горят? — поинтересовался мистер Пиндл, и остальные опять прыснули.

От сока хоть и полегчало, но не намного. Немочь надо с потом выгонять. Я вышел из общего корпуса и направился через дюны к пляжу. Здесь не было ни души. Наметил себе точку на изгибе берега, милях в двух отсюда, и припустил по утоптанной полоске между сухим песком и краешком прибойной волны. Метров через сто я развил более-менее ровный темп, покрывая милю минут за девять. Не больно какой результат, да все равно неплохо, учитывая, как долго я собой не занимался. Глядишь, так и без остановок добегу.

Временами на берег накатывала морская волна, обдавая меня солеными брызгами, и я думал, что, если сейчас заснять меня на видео, получится неплохой рекламный ролик про какие-нибудь новомодные пилюли от импотенции, депрессии или облысения. Непременно музыка на заднем плане. Рядом трусят вприпрыжку два золотистых ретривера. Где-нибудь посередине ролика я легко взбегу на крыльцо аккуратненько подлатанного пляжного бунгало. Гормонально сбалансированная жена подаст мне стаканчик свежеприготовленного лимонада, и мы зальемся смехом, глядя на возящихся в траве собак. И я буду отнюдь не такой потный, как сейчас.