Том 9. Стихотворения 1928 - Владимир Маяковский

[1928]

Соберитесь и поговорите-ка вровень с критикой писателя и художника, почему так много сапожников-критиков и нет совершенно критики на сапожников?*

Фельетонов ягодки —            рецензий цветочки…Некуда деваться дальше!Мы знаем    о писателях            всё до точки:о великих    и о      захудалейших.Внимает      критик         тише тли,не смолк ли Жаров*?           пишет ли?..Разносят      открытки       Никулина* вид,мы знаем,        что́ Никулин:как поживает,      что творит,не хвор,   не пьет коньяку ли.Богемские    новости       жадно глотая,орем —   «Расхвали,          раскатай его!»Мы знаем,    чем      фарширован Катаев*,и какие   формы у КатаеваС писателем        нянчась         как с писаной торбой,расхвалит    Ермилов*          милого,а Горбов*       в ответ,           как верблюд двугорбый,наплюнет    статьей       на Ермилова.Читатель       зрачком       по статье поелозити хлопнет    себя      по ляжке:«Зачем   в такой лошадиной дозеподносится    разный Малашкин*?!»Рабочему       хочется       держаться в курсеи этой книги         и той,но мы не хотим —          не в рабочем вкусе —забыв,   что бывают          жареные гуси,питаться       одной          духовной едой.Мы можем    распутать         в миг единыйсложные       поэтические            путы,но черт его знает,       что едим мыи в какую        гадость       обуты?!Малашкиным      и в переплете            не обуется босой,но одинаково      голодный,          босойна последний      двугривенный свойлюбит,   шельмец,          побаловаться колбасой.Тому,     у кого    от голода слюна,мало утешительны          и странныуказания,       что зато-де —             «Луна»у вас повисла      «с правой стороны»*.Давайте   затеем      новый спор мы —сойдитесь,    критик и апологет,вскройте,       соответствуют ли               сапожные формысодержанию —         моей ноге?Учти,     за башмаками          по магазинам лазя,стоят дорого        или дёшевы,крепок ли    у башмака         материальный базис,то есть —    хороши ли подошвы?Явитесь,      критики       новой масти,пишите,   с чего желудок пучит.Может,   новатор —       колбасный мастер,а может,      просто          бандит-попутчик.Учтя    многолюдность         колбасных жертв,обсудим      во весь          критический азарт,современен ли      в сосисках          фарш-сюжет,или протух    неделю назад.Товарищ!       К вещам       пером приценься,критикуй поэмы,       рецензируй басни.Но слушай окрик:       «Даешь          рецензиина произведения           сапожной и колбасной!»

[1928]

Дом Герцена*

Расклокотался в колокол Герцен*,чуть языком       не отбил бочок…И дозвонился!      Скрипнули дверцы,все повалили      в его кабачок.Обыватель любопытен —все узнать бы о пиите!Увидать   в питье,          в еденииавтора произведения.Не удержишь на веревке!Люди лезут…      Валят валом.Здесь     свои командировкипропивать провинциалам.С «шимми»,       с «фоксами» знакомясь,мечут искры из очковна чудовищную помесь —помесь вальса      с казачком.За ножками котлет свиныхкомпания ответственных.На искусительнице-змиеглазами   чуть не женятся,но буркают —      «Буржуазия…богемцы…    разложеньице…»Не девицы —      а растраты.Раз взглянув       на этих дев,каждый   должен         стать кастратом,навсегда охолодев.Вертят глазом      так и этак,улыбаются устатем, кто вписан в финанкетескромным именем —         «кустарь».Ус обвис намокшей веткой,желтое,   как йод,пиво на шальвары в клеткусонный русский льет…*Шепчет дева,      губки крася,юбок выставя ажур:«Ну, поедем…      что ты, Вася!Вот те крест —      не заражу…»Уехал в брюках клетчатых.«Где вы те-пе-рь…»Кто лечит их?*Богемою       себя не пачкая,сидит холеная нэпачка;два иностранцаее,     за духи,выловят в танцахиз этой ухи.В конце   унылый начинающий —не укупить ему вина еще.В реках пива,      в ливнях водок,соблюдая юный стыд,он сидит       и ждет кого-то,кто придет    и угостит.Сидят они,    сижу и я,по славу Герцена жуя.Герцен, Герцен,          загробным вечером,скажите пожалуйста,         вам не снится ли,как вас   удивительно увековечилипивом,   фокстротом          и венским шницелем?Прав    один рифмач упорный,в трезвом будучи уме,на дверях       мужской уборнойбодро     вывел резюме:«Хрен ценавашему дому Герцена».Обычно   заборные надписи плоски,но с этой — согласен!         В. Маяковский.

[1928]