Океан. Выпуск седьмой - Виктор Фомин

Выслушав доклад, министр поздоровался с Ушаковым и, чуть улыбнувшись, произнес:

— Познакомьте-ка меня со своим «крокодилом». А то о них такие сказки рассказывают, что даже не верится. Что, действительно хорошие?

— Чудо-корабли, товарищ маршал Советского Союза!

— Ну, вот вы и покажите, старший лейтенант, это чудо, чтобы и я в него поверил.

— Есть показать, товарищ маршал! Прошу вас… — Ушаков протянул руку к своему кораблю, стоявшему ближе остальных к воде.

Министр, сопровождаемый главнокомандующим Военно-Морским Флотом и другим начальством, направился к ушаковскому «крокодилу». Старший лейтенант немного волновался, но отвечал на вопросы маршала толково и обстоятельно: каковы размеры корабля, как вооружен, сколько народу в экипаже, специалисты каких профилей в него входят. Увлекшись, он начал объяснять, как корабль сходит с площадки на воду, за счет чего двигается, зачем нужна эта черная резиновая «юбка», похожая сейчас на огромную спущенную автомобильную шину…

— Ясно, товарищ старший лейтенант. Рассказали вы красочно. Спасибо. Мне хочется увидеть корабль в деле, посмотреть его настоящие возможности. Вот взяли бы вы, например, и прокатили.

Ушаков бросил быстрый взгляд на главкома, тот согласно кивнул головой, и Ушаков ответил:

— Есть прокатить, товарищ маршал! Куда прикажете идти?

Неожиданно вмешался главнокомандующий:

— Товарищ министр недавно высказал желание посмотреть кое-что на острове Чаек. Может быть, сходим туда, старший лейтенант?

— Есть на остров Чаек, товарищ главнокомандующий!

Министр повернулся к главнокомандующему:

— Не далеко? Нам ведь через полтора часа…

Тот слегка наклонил голову:

— Должны успеть. Успеем, старший лейтенант?

— Так точно, успеем. И еще время останется.

Маршал недоверчиво посмотрел сначала на главнокомандующего, а потом на командира корабля.

— Ну-ну. Посмотрим.

Ушаков пригласил командование в рубку, расположенную почти на самом носу корабля и напоминающую скорее кабину большого транспортного самолета, чем традиционное корабельное помещение, в котором находился главный командный пункт. Кроме обычных морских приборов, здесь были и приборы, пришедшие из авиации. Даже штурвал напоминал авиационный.

В рубке уже собрались главнокомандующий, помощник командира лейтенант Василий Дымов и механик корабля мичман Владлен Чернобок. Остальные сопровождающие теснились вокруг рубки, заглядывая в нее сквозь стекла.

Ушаков обратился к министру:

— Товарищ Маршал Советского Союза, прошу разрешения начать движение.

Министр посмотрел на ручные часы, хотя рядом с ним тикали корабельные, и коротко приказал:

— Снимайтесь с якоря. — Поняв неуместность сказанного — корабль-то стоял на бетонной площадке без каких-либо якорей, — произнес: — Или как там у вас: пошли, полетели, поплыли… На таком корабле даже не знаешь, как сказать. — И, скупо улыбнувшись, заключил: — Одним словом, поехали!

— Есть поехали! Помощник, всех пассажиров проведите в кубрик.

Сообразив, что сказал не совсем ладно, тут же поправился:

— Я имею в виду находящихся на палубе.

Старший лейтенант положил пальцы на панель, усеянную разноцветными крохотными индикаторными лампочками, кнопками, тумблерами, шкалами приборов. По кораблю разнесся резкий перезвон колоколов громкого боя. Механик и рулевой заняли свои места в креслах, здесь же в рубке. Из динамика громкоговорящей корабельной сети горохом посыпались доклады:

— Трап убран!

— Двигатели к запуску готовы!

— Радиовахта открыта!..

Когда поток докладов оборвался, Ушаков тоже сел в свое кресло и скомандовал в микрофон:

— От винтов!

И тотчас динамик откликнулся:

— Чисто!

Старший лейтенант повернулся к механику:

— Пуск!

Тишину нарушил звенящий свист — совсем такой, как при запуске реактивных двигателей воздушных лайнеров. Через несколько секунд взвыл первый двигатель. За ним — второй, потом третий. Стрелки на приборах пришли в движение. Корабль начал, мягко покачиваясь, приподыматься над бетонкой. Еще несколько секунд — и он плавно пополз по площадке и незаметно соскользнул на воду. С обоих бортов из-под «юбки» вырвались клубы мелкой водяной пыли.

В рубку вошел лейтенант Дымов.

— Товарищ командир, тринадцать пассажиров размещены в кубрике.

— Добро.

Обернувшись, старший лейтенант попросил министра и главкома сесть и пояснил:

— А то при поворотах и изменении хода могут быть некоторые неприятности… Инерция.

Дымов откинул сиденье, прикрепленное к задней стенке рубки, сел и посмотрел на часы:

— Время поворота, товарищ командир…

— Право руля! Курс одиннадцать градусов!

Старшина первой статьи Морозов плавно переложил штурвал.

— Руль право!

Корабль проворно, почти без крена изменил направление движения.

— На румбе — одиннадцать градусов.

— Так держать, — отозвался Ушаков, посмотрел на механика и кивнул ему: — Полный ход.

И сейчас же министр и главнокомандующий ощутили, как их начало с силой прижимать к задней стенке рубки. Водяная пыль уже не вздымалась по бортам, а клубилась далеко за кормой. Мелкая волна убегала под корабль, словно взлетная полоса аэродрома под самолет, разбегающийся, чтобы взмыть в небо. Берег ощутимо отступал к горизонту и терял свои очертания.

— Правый борт пять градусов — надводная цель! — доложил радиометрист.

— Есть справа пять — цель, — отозвался старший лейтенант, взглянул на расположенный перед ним экран радиолокатора кругового обзора и, поднеся к глазам бинокль, принялся разглядывать обнаруженный впереди объект. — Сейнер. Шесть градусов влево по компасу!

— Есть шесть градусов влево по компасу, — отозвался рулевой.

Министра и главкома будто кто-то мягко, но настойчиво потянул с сидений вправо.

— Почему вы отвернули, командир? — поинтересовался министр. — Ведь мы проходили в стороне от судна?

— У него справа сети, товарищ маршал. А где кончаются — не видно.

— Но они ж вам не помеха: вы скользите над водой.

— Мы — корабль, товарищ маршал. Правда, не совсем обычный, но корабль. А потому обязаны точно соблюдать ППСС.

— Что-что соблюдать?

— Международные правила предупреждения столкновения судов.

Министр посмотрел на главкома, улыбнулся и снова-спросил:

— И вы их никогда не нарушаете?

— До сегодняшнего дня — ни разу, товарищ маршал.

— Ну-ну, дай-то бог, как говорится.

Корабль плавно обошел сейнер и лег на прежний курс. Суденышко промелькнуло за окнами рубки так стремительно, что его даже не удалось разглядеть. С запозданием вспомнились лишь рыбацкие руки, приветственно взметнувшиеся над головами.

Аэро-лапоток скользил над поверхностью моря спокойно, без малейшей качки, тряски. Создавалось ощущение полета.

Ушаков, занятый своими делами, совсем забыл о высоком начальстве, находящемся у него за спиной. Когда на горизонте появился остров Чаек, начальство само напомнило о себе.

— Вы здесь бывали? — раздался вдруг тихий голос главкома, незаметно подошедшего и вставшего рядом с креслом Ушакова.

— Так точно, товарищ главнокомандующий. Два раза приходил.

— Где выходили на берег?

— На западной стороне. Рядом с пирсом.

Главнокомандующий оглянулся на министра и еще тише, почти заговорщически, спросил:

— А на южную оконечность сможете выйти?

— Но там же…

— Я знаю. Там предупреждены. Вопрос: сможете?

— Рельеф позволяет.

— Вот там и выходите. И пройдите как можно дальше. К дороге.

— Есть, товарищ главнокомандующий!

Остров будто выныривал из воды и стремительно приближался, на глазах увеличиваясь в размерах. Но корабль шел на него, не снижая скорости.

Маршал посмотрел на часы.

— Двадцать пять минут. Здорово. А сколько, товарищ старший лейтенант, потребовалось бы, скажем, на торпедном катере?

— При такой волне — около часа.

— Ого! Ощутимо.

Уже можно было различить маленькую бухточку, окаймленную нешироким песчаным пляжем. За ним рос низкий кустарник, дальше раскинулось холмистое поле, а еще дальше темнел лес. Над двумя холмами ажурными лопухами торчали антенны радиолокаторов.

Ушаков взял микрофон и сказал:

— Приготовиться к выходу на берег!

У министра брови поползли вверх. Пальцы сжали спинку командирского кресла.

Корабль в мгновение ока пересек пляж, проскочил кусты и, сбавив скорость, пополз, чуть переваливаясь, над полем. Миновав холмы, он направился к опушке леса. У дороги, скрывающейся в просеке, командир остановил свой аэро-лапоток. Звенящий свист моторов стих, и корабль медленно сел на грунт.