Помнишь меня? - Софи Кинселла

— Не вспомнила ничего нового?

— Нет, не вспомнила.

Я стараюсь вести себя естественно, но как только мы с этим архитектором оказываемся рядом, кажется, воздух сразу электризуется. Я смотрю на Эрика. Интересно, он это чувствует? Понимает?

— Эрик, нужно обсудить проект в Бэйсуотере, — позвала его Эйва.

— Лекси, мы с Эйвой поговорим, а ты пока полюбуйся на квартиру. Йон все тебе покажет. Это прекрасная возможность проникнуться идеями нашей компании, почувствовать лофт.

Брр, меня передернуло.

— Пойдем, я объясню тебе свою задумку. — Йон устремился в дальний конец помещения, к водопаду.

Ладно, раз так. Сговорились, что ли?

Я пошла вслед за Йоном, и мы остановились у шумящего водопада. Как можно жить под звук беспрерывно льющейся воды?

— Расскажи, — с интересом начинаю я, — как тебе пришли в голову все эти идеи?

Йон сдвигает брови, задумывается. Сердце мое бешено колотится. Сейчас станет нести претенциозную чепуху насчет таланта художника и творческих озарений…

— Я спросил себя, что бы мне понравилось, будь я напыщенным тупицей с огромными бабками, — наконец ответил он.

Я чуть не подавилась от смеха.

— Да, была бы я напыщенной тупицей с бабками, мне бы это понравилось.

— Подойди.

Он сделал шаг ко мне и понизил голос, чтобы шум водопада заглушал его.

— Так ты действительно ничего не помнишь?

— Ничего.

— Хорошо, — резко выдохнул он, — нам надо встретиться и поговорить.

— Ты с ума сошел, — закряхтела я, косясь на Эрика. Не дай бог он услышит чего. — Не буду я с тобой встречаться! Я не нашла ни одного доказательства нашего романа! Ни единого!

— Лекси, у нас тайный роман. Роман, который мы держим в тайне.

— Поэтому и у тебя нет доказательств! Все ясно. — Я развернулась и зашагала прочь от него, но Йон догнал меня.

— Тебе нужны доказательства? — слышу я его нервный шепот сзади. — Типа, у тебя родинка в форме клубнички на левой половине попы?

— У меня нет никаких родинок на попе.

Я торжествующе повернулась к нему и поймала взгляд Эрика. Машу ему рукой с придурковатой улыбкой на лице, он машет в ответ.

— Да знаю я! У тебя нет родинок на попе, у тебя вообще их нет, — пыхтит Йон, — только одна на руке.

Я молчу. Он прав. И что с того?

— Ты мог случайно отгадать.

— Мог. Но это не так. Лекси, я ничего не выдумываю. У нас действительно роман. Мы любим друг друга. Сильно и страстно.

— Послушай, — говорю я, раздражаясь, — это безумие. Я не стала бы заводить роман. Ни с тобой, ни с другим. Я в жизни никого не предавала. — Я рванула к акриловой (последний писк!) лестнице, ведущей наверх.

— Теперь пойдем посмотрим второй этаж, — громко объявляет Йон, следуя за мной. — Думаю, тебе понравится.

Поднявшись, я оказываюсь с ним лицом к лицу. Ах, какой он сексуальный!

— Чего ты от меня хочешь?

— Чего я хочу? Я хочу, чтобы ты сказала своему мужу, что ты его не любишь. Хочу, чтобы ты ушла ко мне и мы вместе начали новую жизнь.

— Ты не в себе.

— Я. Нормальный, — терпеливо, с расстановкой отвечает он. — И я. Люблю тебя. А ты. Любишь меня. И это правда. Тебе придется мне поверить.

— Мне не придется тебе верить! Я замужем, понятно?! У меня есть муж и я его люблю!

— Любишь? Всем своим сердцем? — Йон дурашливо тыкает мне в грудь.

Хочется орать: «Да, я безумно люблю Эрика!» — и пусть заткнется. Но это неправда! Я не могу заставить себя врать.

— Эрик — лучший, и у нас все отлично.

— Угу. Поэтому после аварии вы еще не занимались сексом, так? Как он смеет?

Он вдруг берет мою руку и очень медленно, едва касаясь, проводит пальцами по внутренней стороне, от запястья до локтя. У меня мурашки бегут по коже. Изумительные, захватывающие ощущения!

— Ну, что скажешь? — Голос Эрика оглоушивает меня. Вырвав руку, я отскакиваю за километр.

— Дорогой, это прекрасно! — говорю я, перевесившись через перила, и снова отступаю, чтобы он не увидел меня снизу. — Послушай, хватит, — мой голос дрожит, — оставь меня. Я тебя не знаю. И не люблю. Я хочу жить своей жизнью, со своим мужем. Ладно?

— Нет, не ладно. — Йон снова ловит мою руку. — Лекси, ты ведь не помнишь, как все было. Ты несчастна в браке. Он тебя не понимает. И ты не можешь заставить меня забыть все, что между нами было. — Он всматривается в мое лицо. — Все осталось. Все вернется вот-вот, совсем скоро. Я уверен, что все будет по-прежнему.

— Ты ошибаешься. — Я вырываю руку.

Я стучу каблуками по лестнице и падаю внизу прямо в объятия Эрика.

После экскурсии в пресловутый «Блю» я усиленно стараюсь восстановить в памяти последние три года своей жизни. Листаю альбомы с фотографиями, смотрю видео, слушаю музыку… Все без толку.

Вчера ходила на прием к психоневрологу Нейлу. Он посоветовал последовательно записать события этих лет, это может помочь. Сказал, что, если нужно, я могу регулярно посещать его. Но мне не нужен врач. Мне нужна моя память.

— Лекси, я пошел. — Эрик, держа в руках диск без коробки, заглянул в спальню. — Кстати, ты оставила это на коврике. Там место для диска?

— Прости, Эрик.

Я беру диск. Это запись «Честолюбцев».

— Такси приедет за тобой в десять.

Сегодня я еду на работу, на целый день. Не руководить отделом — к этому я пока не готова, а войти в курс дела и наверстать то, что пропустила.

Я пошла в гостиную и вставила диск. Так я его и не досмотрела. Может, настроюсь на деловую волну.

«Сегодня Лекси и ее команде придется непросто», — говорит мужской голос за кадром. Камера направлена на меня.

«Мы выполним это задание! — эмоционально кричу я своей команде. — И если мы решили победить, придется работать сутками. Возражения не принимаются!»

Меня явно чем-то накачали. Я в жизни так ни с кем не разговаривала!

«Как всегда, Лекси строга со своей командой. Но на этот раз не зашла ли Кобра слишком далеко?» Я не понимаю, о чем речь. Какая кобра? В кадре один из игроков.

«Это не человек, — сопит он. — Мы все стараемся изо всех сил! Уже суток ей мало!»

Теперь на экране — мы с ним, в полный рост. Он оправдывается, но я не даю ему и слова сказать.

«Пошел вон! — командую я с экрана таким голосом, что мне самой страшно. — Вон из моей команды!»

«И Кобра бросается на него! Давайте еще раз посмотрим этот момент!»

Погодите, что он сказал? Кобра?

Под зловещую музыку идут замедленные кадры, мое лицо — крупным планом: «Пошшшшшшел во-он!»

Мама родная. Я ничего не соображаю от ужаса. Что они сделали со мной? Зачем они изменили мой голос! Они издеваются надо мной!