Помнишь меня? - Софи Кинселла

Я с улыбкой оглядываю сидящих за столом.

— Ну, кто хочет кофе? Поднимите руки… — Я начинаю считать поднятые руки. — А может, кому-то мятного чая?

— Я помогу, — поднялся Йон.

— О-о-о… — тяну я, растерявшись, — конечно… Спасибо.

Я прошла на кухню, наполнила водой чайник и включила его. Ищу блюдца с чашками, а Йон кругами ходит по кухне, как зверь в клетке, и вовсе не собирается мне помогать.

— Ты в порядке? — Он начинает меня бесить.

Йон перестал кружить и уставился на меня совсем ошалевшим взглядом.

— Ты правда ничего не помнишь? Или ты так играешь со мной?

— Чего — ничего? — спросила я, вконец обескураженная.

— Хорошо. Дело вот в чем. Я люблю тебя.

— Что? — смутилась я.

— А ты любишь меня, — продолжает он. — Мы с тобой любовники.

Меня как молнией ударило.

— Я… чего-то не понимаю, — лепечу я, пытаясь представить себе эту картину. — То есть ты хочешь сказать, мы встречаемся?

— Мы вместе уже восемь месяцев. — Его темный взгляд устремился в меня. — Ты хочешь уйти ко мне от Эрика. Мы строили планы, а потом ты попала в аварию.

Лицо его при этом жутко серьезное.

— Но это же смешно! Я не из тех, кто может изменять! К тому же у меня потрясающий муж. Я счастлива…

— Ты несчастлива с ним, — прерывает меня Йон, — поверь…

— Как это — несчастлива? У меня сказочная жизнь!

— Сказочная жизнь? Вот что ты об этом думаешь…

— Ну конечно! — Я развожу руками, указывая на кухню. — Посмотри на эту красоту! Посмотри на Эрика! Все это сказочно! И почему я должна ни с того ни с сего…

Я резко замолчала, потому что дверь кухни открылась. Эрик ослепил меня своей улыбкой.

— Любимая, ну как кофе?

— Готовится, — поспешно ответила я, отвернувшись, чтобы скрыть, как кровь прилила к моим щекам. Я судорожно засыпаю кофе в кофеварку.

Как же я хочу, чтобы этот архитектор убрался отсюда!

— Боюсь, Эрик, мне пора идти, — говорит Йон, будто прочитав мои мысли, — спасибо за приятный вечер. Пока, Лекси. Рад был снова с тобой встретиться.

— Пока, Йон!

Мне удается даже изобразить улыбку приветливой хозяйки. Он подходит ко мне и легонько целует в щеку.

— Ты ничего не понимаешь, — прошептал он мне на ухо и вышел из кухни.

Глава 4

Это неправда!

Утренний свет пробивается сквозь жалюзи. Я проснулась, но пока не встала. Я думала, что научилась жить своей новой жизнью — но вот, похоже, я снова в начале пути. Кэролин говорит, что я адская стерва. Какой-то придурок говорит, что я его тайная любовница. Что дальше? Кто-нибудь скажет, что я — агент ФБР?

Этот Йон просто псих. Нет никаких свидетельств того, что у нас роман. Никаких следов. Ничего. Я не нашла у себя ни записочек, ни фотографий, ни подарочков на память.

Да, но если бы… Я бы, наверное, не стала их разбрасывать в мужнином доме, да? — тихо шепчет мне внутренний голос.

Несколько мгновений я лежу неподвижно, позволяя плавно течь мыслям. А потом до меня доходит. Ящик для белья! Если бы надо было что-то спрятать, то, конечно, туда! Я встаю, иду в гардеробную, открываю шкаф. Шарю среди трусов от «Ла Перла», но ничего не нахожу. И под лифчиками тоже.

— Ты что-то ищешь? — Я вздрогнула. Эрик стоит в дверях и смотрит, как я перерываю свое белье.

— Доброе утро, Эрик! Просто подбираю… лифчики!

Кстати, вот главная причина, почему у меня не может быть никакого романа. Я совершенно не умею врать. Ну к чему мне подбирать лифчики? Или у меня шесть грудей выросло?

— А интересно, — продолжаю я, — где еще могут быть мои вещи? Письма, дневники, бумажки всякие.

— В кабинете у тебя есть стол, и в нем твои бумаги.

— Ах да…

Мне казалось, что кабинет — территория Эрика.

— По-моему, вчера мы чудесно провели вечер! — сказал Эрик. — Браво, дорогая! На тебя не слишком много обрушилось?

— Многовато, конечно, — улыбнулась я. Не думаю, что он вполне меня понял. — А сколько мне еще предстоит узнать…

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, — развел он руками, — для этого я и здесь. Тебя что-то беспокоит?

Я молчу, не решаясь заговорить.

— Ну… — я откашлялась, — раз уж ты об этом заговорил, то мне хотелось бы знать… Мы ведь счастливы вместе? У нас счастливый… честный… брак. Да?

Мне показалось, слово «честный» я произнесла вскользь, но Эрик сразу же за него уцепился.

— Честный? — нахмурился он. — Лекси, мне даже в голову не приходило тебе изменять! — Он, похоже, оскорбился. — А что, кто-то говорит обратное?

— Нет, я просто так спросила. Из интереса.

Я задвигаю ящик с лифчиками и открываю другой, первый попавшийся. Надо бы сменить тему. Но любопытство сильнее меня.

— Э-э, этот архитектор… — Я нарочно морщу лоб, стараясь говорить как бы между делом. — Он неплохой парень, да?

— Йон? Лучше всех, — твердо ответил Эрик. — Он в значительной мере повлиял на наш успех. Я не знаю человека с большим творческим потенциалом.

— С творческим потенциалом? То есть он… много выдумывает?

— Нет, — Эрик озадачился, — вовсе нет. Он очень надежный. Да Йону можно жизнь доверить.

На мое счастье, зазвонил телефон и Эрик не успел задаться вопросом, почему меня так интересует Йон. Он вышел, чтобы ответить на звонок, а я задвинула ящик.

Вскоре за ним захлопнулась входная дверь. В одиннадцать приедет мама, а до одиннадцати мне заняться нечем. Повинуясь необъяснимому желанию, я иду в кабинет. Вот мой стол — совершенно чистый, с придвинутым к нему стулом. Открываю верхний ящик. В нем очень много писем, заботливо разложенных по прозрачным файликам. Другой ящик забит банковскими отчетами, сшитыми офисной бечевкой.

Господи боже. С каких пор я стала такой аккуратисткой?

Я просматриваю банковские отчеты. Узнав сумму своей месячной зарплаты, на время теряю дар речи. Так-так, большая часть этих денег переводится с моего счета на наш общий с Эриком счет. Еще весьма крупная сумма ежемесячно поступает в некую организацию под названием «Юнито». Надо будет узнать, что это за контора такая.

Я откладываю банковские счета и открываю нижний ящик. Там ничего нет, кроме двух клочков бумаги. Один исписан моим почерком, но в этих сокращениях ничего не могу разобрать; текст практически зашифрован. На другом — карандашом нацарапано три слова: «Я так хочу…» Я смотрю на него как зачарованная. Чего же я так хотела?

Мама привела с собой трех собак, трех исключительно резвых уиппетов. Привела в нашу квартиру, в безукоризненно чистую, в которой царит безукоризненный порядок.

— Бедняжки очень расстроились, когда увидели, что я ухожу, — обняла она одну из них. — Агнес так легко обидеть!