Станешь моей победой - Викки Марино

Но больше всего меня пугает не появление Мирона, а какое-то нереальное сочетание противоречивых эмоций. Вроде бы хочется спрятаться, остаться незамеченной. Но в то же время всплывает вопрос, распаляя интерес: «А что будет, если я останусь?». Но к счастью я принимаю правильное и взвешенное решение — ухожу от проблемы путем бегства.

В кабинете становится немного спокойнее, но все же полностью расслабиться не удается. Остановившись около стола преподавателя, блуждаю взглядом по периметру помещения.

Нет, я же не могу постоянно прятаться. Это же смешно! Не станет же Савельев преследовать меня! К чему все это? Возможно, я слишком много на себя беру. Знаю, что это обычная шутка, глупое развлечение с новенькой. Скоро он потеряет ко мне интерес и однажды даже имени моего не вспомнит.

Не вспомнит…

Почему-то такой вариант воспринимается болезненно.

Поглядывая на наручные часы, принимаюсь мерить кабинет шагами. Хожу взад-вперед, считая минуты. Не знаю, сколько я здесь проторчу, прежде чем решусь выйти в коридор.

Едва не застонав от отчаяния, падаю на стул и чувствую несколько коротких вибраций в сумке. Достаю телефон. На экране высвечивает пропущенный от Маши и одно сообщение:

Мария Мартынова: «Аня, ты где?»

Анна Тихая: «В триста девятом сижу».

Мария Мартынова: «Что ты там забыла? Выходи!»

Хочется спросить, нет ли рядом Мирона, но думаю, это будет выглядеть очень странно, учитывая, что в последнее время Мария задает слишком много вопросов и выдает бредовые мысли относительно меня и Савельева. Но и сидеть в душном кабинете вечно я тоже не могу, пара скоро начнется.

Забросив телефон в сумку, поправляю сарафан и иду на выход. Вот только около двери сердце принимается в каком-то супер ускоренном режиме стучать. Кажется, что с каждым ударом содрогается и все тело.

Торопясь покинуть кабинет, резко дергаю ручку и с ходу врезаюсь в чью-то грудную клетку. Ойкаю, ощущая давление рук на моей талии.

— Аня, осторожно. Не ушиблась? — бьет по перепонкам знакомый голос. И все же ни к присутствию Савельева, ни к столкновению с ним я не была готова.

— Нет, — пищу, потирая лоб. А у самой дух от этой близости захватывает.

Кажется, я узнаю Мирона из тысячи. Нет… Я узнаю его из миллиона других мужчин… По голосу, по запаху его кожи, даже по дыханию найти в толпе смогу. Нормально ли это?

Боже, да я, кажется, схожу по нему с ума!

Как мне принять сей факт и не разбиться? Что же теперь будет? Как мне избавить не только от этих реакций, но и от новых, пугающих чувств? Возможно ли от этого убежать?

Вопросы, вопросы, вопросы и ни малейшего понятия, как быть дальше и что со всем этим делать.

— Снова от меня прячешь? — задает прямой вопрос Мирон, но ответа не ждет. — Глупая идея. Все равно же найду. И… — убирая руки с талии, корпусом заталкивает меня обратно в кабинет, закрывая за собой дверь. — Рад тебя видеть, Тихоня. Есть планы на вечер?

Тут я начала конкретно троить. А если учесть, что врать я не умею от слова совсем, то мне ничего не остается, как попытаться красиво увильнуть.

— Да. Мы… Эм… Вечером… — путаясь в словах, не решаюсь поднять глаза на Мирона. — Да, планы есть. Конечно… Мы с Машей в кино собрались, — толкаю ложь, покрываясь от стыда пятнами.

Позорище! Так откровенно я еще никому не врала.

Вот только Мирон, уничтожая меня пронзительным взглядом, сразу смог определить эту самую ложь. Открыв дверь, он подозвал Мартынову, которая снова сцепилась с Данияром.

— Мамасита! Что в кинохе нынче гоняют?

— Савельев, я тебе что, кинопоиск? — взвинченным тоном отвечает Маша. — Иди да узнай.

— Просто Тихая говорит, вы сегодня в кино идете, вот я и решил у тебя узнать, есть ли там что-то стоящее? Может, боевик новый вышел или ужастик.

— Какое кино? — фыркает Маша, показывая Данияру неприличный жест в виде среднего пальца. — Вечером у нас семейный ужин с инвесторами. Прости, Аня, но я пас, — быстро отсекает Мартынова и со словами: «Гад, я тебя прибью», возвращается к конфликту с Султаном.

На лице Савельева тут же появляется маска победителя, чемпиона. Улыбнувшись, он снова закрывает дверь, отрезая единственный путь к спасению.

— Отлично! Значит, я заеду за тобой в восемь, — финиширует местный чемпион.

— Не надо за мной заезжать! — выдаю в необъяснимом ужасе. Если его увидят родители, то мне несдобровать. — Я тут подумала… — стараюсь выкрутиться, но Мир резко делает шаг вперед и закрывает мой рот ладонью.

Теряюсь. Полнейшая дезориентация в пространстве. Хлопая глазами, пытаюсь словить фокус, вот только вижу перед собой исключительно лицо Мирона. Его губы. Глаза. И снова губы. Я ощущаю всю его мощь, мужскую силу и физическое превосходство.

Махом пьянею. Звон в ушах перекрывает его тяжелое дыхание и мои удары сердца о ребра.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

И меня накрывает внезапное головокружение. Пошатнувшись, теряю равновесие, но Савельев тут же ловит меня за плечи, не позволяя упасть. Вот только внутри я давно нависаю над бездной.

— Ань, признайся уже, что ни в какое кино вы не собирались. Ты это выдумала, чтобы отшить меня. Так? — отличительная особенность Мирона — прямолинейность. Он никогда не юлит и задает вопросы точно в лоб.

Осознав, что меня поймали на лжи, сильнее краснею. Принимаю поражение и просто киваю головой. Смысл продавливать вранье, если все и так понятно.

— Посмотри на меня, — просит Савельев, сильнее сжимая мои плечи. — Пожалуйста…

И я сдаюсь. Поднимаю глаза и ухожу в нирвану. Наверное, он и есть моя бездна, моя запретная и порочная темнота…

— Тихая, ты меня когда-нибудь с ума сведешь. Я… — вижу, как Мирона мотает, не меньше, чем меня подрывает. — Я, блядь, скучал по тебе.

У меня же сердце екает от услышанного. По позвоночнику выстреливает ток. Признание на разрыв.

«Скучал…»

«Скучал по тебе…»

Как мне теперь жить с этой информацией? Что с ней делать?

Но… Я не могу. Не могу ответить взаимностью. Не могу принять истинное значение слов. Я просто боюсь ему верить.

— Извини, Мирон, но я никуда с тобой не пойду. И в кино тоже, — игнорируя признание, которое сражает меня, словно цунами, продолжаю стоять на своем. — Пригласи кого-нибудь другого. Например, Жозефину. Она будет счастлива.

От одного упоминания девушки Мирона, хотя Маша говорила, что она просто его фанатка, чувствую острую боль под ребрами, будто под кожу несколько сотен иголок загнали и медленно проталкивали их все глубже и глубже.

— Угу… Как же, блядь… Счастлива, — с непонятными интонациями тянет