Святая кровь - Майкл Бирнс

Амит взглянул на нее и усмехнулся.

— Неплохо.

Может пистолет парень прихватил на всякий случай, для страховки? Реальный же план был куда более примитивным — таким, как предположила Жюли. Умница.

— Вас послушать, вы словно уже разок-другой сами устраивали подобное.

— Пройдя через мерзкую процедуру развода, можно научиться стряпать какие угодно криминальные делишки.

Она была права. Его второй разрыв, с Сарой, был не таким уж болезненным — расстались, можно даже сказать, по-дружески. Зато первый… Яростная битва за право опекунства над двумя его дочерьми лишила Жасмину профессорства и вынудила сидеть дома и заниматься их воспитанием. Жестоко. Такое могло заставить любого удариться в мечты о самых отвратительных средствах защиты.

— Простите, — сказал он, — я не знал…

Она ласково пожала его измазанную в пыли руку.

— Это был настоящий триллер. Обожаю приключения. И не стоит извиняться.

Слова ее прозвучали искренне. Но Жюли как-то говорила ему, что цвет ее глаз меняется в зависимости от настроения. И сейчас серебро в радужной оболочке казалось более отчетливым.

— Рад, что и мне удалось развлечь вас, — проговорил он, чуть заметно улыбнувшись. — Спасибо, Жюли.

Машина ползла вверх по Ханук-Альбек к деловому центру Иерусалима. Город еще только просыпался, и тротуары были пусты.

Амит притормозил у кафе, чтобы Жюли смогла воспользоваться туалетом и взять кофе и булочек. Когда она вышла из машины, он напомнил ей, чтобы расплачивалась только наличными.

Амит не стал глушить двигатель, настороженным взглядом высматривая на улице подозрительных.

Прошло десять минут, прежде чем Жюли торопливо выскользнула из дверей, держа в левой руке поднос с двумя пластиковыми стаканчиками. В правой она победоносно зажала белый бумажный пакет, сделав драматичное лицо, будто ей предстояло разорвать финишную ленточку марафонской дистанции. Рассмеявшись, Амит потянулся через салон открыть пассажирскую дверь. Она передала ему один из стаканов и забралась в машину.

Отпив чуть горьковатого кофе, Амит взглянул на свои часы. Почти семь утра.

— Немного погодя я сделаю пару звонков. И заправиться не мешало бы, — сказал он, глянув на датчик топлива. — Не волнуйтесь, кое-какие ответы мы сегодня получим.

— Я? Волнуюсь? — хмыкнула она, показав глазами на «иерихон». — С таким пистолетом у вас между ног? Безопаснее ситуации для девушки не придумаешь.

24

Залив полный бак, Амит отъехал от колонки и притормозил у телефона-автомата заправочной. Он выскочил из машины, чтобы сделать звонок по анонимной наземной линии. Через два гудка трубку сняли.

— Boker tov! — бодро поздоровался Амит.

— И вам доброго утра, командир, — ответил из трубки Енох Блюм. — Чем обязан такой радости… в девять утра? На раскопках требуется еще один человек с лопатой? — хмыкнул он.

— Боюсь, на этот раз мой звонок не личного характера.

На том конце линии хлопнула дверь машины, чирикнула сигнализация.

— Подозреваю, что-то очень серьезное, — решил Енох.

— Очень.

Амит услышал, как звякнула цепочка ключей Еноха, и раздались звуки тяжелых шагов по бетону.

— Ты еще не в «танке»?

Амита дважды вызывали в Тель-Авивскую штаб-квартиру израильской разведки, чтобы проконсультироваться по вопросу освобождения заложника в Газе. И именно такое впечатление сочетания бетона и стали оставил у него бункер, словно он находился в чреве танка «Меркава».

— В данный момент захожу, — сказал Енох, перекрывая свист ветра, гуляющего по подземной парковке.

— Ну, тогда, может, чуть притормозишь?

Звуки шагов прекратились.

— Твой мобильный не прослушивается?

— Нет, парочку вольностей они мне пока дозволяют.

«Они» — это Mossad Merkazi Le-modiin U-letafkidim Meyuhadim, или Центральный институт разведки и специальных операций, известный также под названием «Моссад». «Они» оказывали помощь подразделению Амита во многих операциях. Например, в двух отдельных миссиях по освобождению заложников. В обоих случаях все выглядело, как будто израильских пограничников похитили боевики «Бригады мучеников Аль-Аксы» и удерживали их на конспиративных квартирах в городе Газа. Ребята из «Моссада» отлично подготовлены.

Несмотря на то, что директор «Моссада» подчинялся кабинету премьер-министра Израиля, его полторы тысячи сотрудников были гражданскими лицами. Среди них — специалисты по связи, вооружению, психологи, местные агенты разведки, зарубежные агенты и «вольные стрелки», или киллеры. Структура этой организации была пирамидой отрицания — снизу до самого верха. И когда в планы операций входило освобождение заложников, внедрение в террористическую группу, организация саботажа и убийства, именно такая структура работала лучше всего, полагал Амит.

Как и Енох, многие чины в «Моссаде» имели за плечами годы службы в вооруженных силах Израиля. Сам Енох отбыл трехлетнюю воинскую повинность под началом Амита — тогда Блюм был совсем юнцом, не знавшим бритвы, и весил меньше своей штурмовой винтовки «галил».

— Ты в порядке? — спросил Енох с искренним участием.

— А-а, бывало и получше. Уделишь пару минут?

— В десять у меня инструктаж, так что давай лучше сейчас.

Амит постарался втиснуть все, что хотел поведать о вечернем нападении, в двухминутное резюме. Упомянул он и тактику нападавшего: его снабженный глушителем пистолет израильского производства, умелое обращение со взрывчаткой. Решив не рисковать, он в своем рассказе ни словом не упомянул о Жюли.

— Очень похожее мы наблюдали в Газе, если ты в курсе, о чем я, — сказал Амит Еноху.

Короткая пауза, наполненная свистом ветра в динамике телефона. Наконец Енох отозвался.

— Дьявол, даже не знаю, что сказать. Похоже, это как-то связано с твоими раскопками.

— Определенно. Весь участок буквально сметен.

Тревожная пауза.

Амит чувствовал нежелание Еноха вмешиваться и не винил его: Блюм был семейным человеком, по правде сказать, более семейным, чем он. А это дело могло иметь серьезные последствия. И все же он задал вопрос, который Амит надеялся услышать.

— Чем я могу помочь?

— Понимаю, что прошу слишком многого: это может поставить тебя в очень трудное положение. Но если кто-то в вашей конторе хочет моей смерти, я должен это знать.

— Если они хотят твоей смерти, то не будет иметь значения, что ты об этом знаешь.

Верно. Как только попадешь на прицел «конторы», «Моссад» не отступится, пока на деле не будет поставлен красный штамп.

«Надо было пристрелить его, — нашептывал внутренний голос Амиту. — Пристрелить. А тело спрятать».

Тогда бы у него оставался хотя бы шанс, что наниматель того парня посчитал бы задание выполненным, решив, будто Амит и Жюли погребены под обломками.

Хоть какую зацепку. Если существует распоряжение, может, ты что-то про нее узнаешь. О том, что меня «вычеркнули». И если да — то почему?

Вновь свист ветра.

Енох застонал.

— Я сейчас на сборах, — наконец отозвался он. — Меня направили заниматься контролем телеграфных переводов и телефонной болтовни. Так что у меня больше нет доступа к информации такого рода.

Понизив голос, он сказал:

— Но у меня остались знакомые в «Метсаде». Дай мне немного времени.

Амит усмехнулся и показал Жюли поднятые вверх большие пальцы.

— Здорово, Енох. Просто здорово.

«Метсада» — один из восьми отделов «Моссада» — отвечал за специальные операции: политические убийства и координация действий тайных военизированных подразделений. Его обширную базу данных берегли как зеницу ока.

— Да, кстати, — добавил Амит. — Есть кое-что у меня, что может помочь. Я парня того сфотографировал. Снял, правда, на камеру телефона, но узнать-то его можно. Не возражаешь, если я отправлю его на твой мобильный?

— Давай. Это не опасно. Все, мне пора. Как только что-нибудь выясню, дам тебе знать.

Закончив разговор, Амит держал включенным свой мобильный телефон ровно столько, чтобы успеть передать снимок Еноху. Затем отключил его на случай, если охотящиеся за ним попытаются запеленговать его.

— Думаете, он поможет? — спросила Жюли, когда Амит вернулся в машину.

— Думаю, да. Енох отличный парень.

— А мы чем займемся?

Он погладил эспаньолку.

— Думаю, нам следует прокатиться в Музей Рокфеллера. Побеседовать с моим другом Йозефом Даяном.

25

Рим

— Вы уверены, что это сработает? — спросила Шарлотта, когда такси притормозило у края тротуара на Борджо-Пио.

— Не вижу причин для сомнений, — ответил Донован. — Раз уж мы зашли так далеко…

Он развел руками и улыбнулся.

Заплатив водителю 40 фунтов, они вышли из такси с небольшими дорожными сумками.