Читер - Денис Александрович Агеев

— Понимаю. Но… что-то мне не хочется быть арестованным.

— Ты… совершил побег? — в голосе полковника я уловил неподдельное удивление. Похоже, он серьезно думал, что я буду сидеть дома и ждать, пока меня повяжут.

— Я бы назвал это сменой приоритетов. Сегодня меня пытались убить или как-то серьезно навредить, полковник. А теперь повесили букет преступлений и хотят арестовать. Не знаю, кому я перешел дорогу, но вскоре собираюсь это выяснить.

— Не глупи. Сам подумай, кому ты нужен? А вот уклонение от требований корпорации может усложнить твою жизнь.

— Моя жизнь уже усложнена дальше некуда. Я подозреваюсь в читерстве, причем, думается мне, не только в единичном, но и в серийном, верно?

— Сейчас это не имеет значения. Любое подозрение требует улик, а против тебя они не столь существенны. Прямых доказательств мало, в основном косвенные.

— Черт возьми, полковник! О чем мы говорим? Я ни в чем не виноват. Меня подставили.

— Вот приди и докажи свою невиновность.

— Ага, доказать, значит… Вы меня совсем за идиота держите?

Снова молчание. Потом вздох.

— Скажу честно, Агафонов. Мне жаль. Жаль, что все так вышло. Ты хороший агент, опытный и везучий. Многие висяки распотрошил и довел до конца. И тебя еще ждет куча работы. Прошу, не закапывай себя. Явись в контору, раскайся. Директор сейчас, конечно, зол на тебя, но ты не отчаивайся. Приползи на коленях, расскажи все, сознайся во всем и, глядишь, отделаешься простым штрафом… ну или недолгим отстранением от службы. Не думаю, что подозрения оправдаются в полной мере, многое удастся свалить на непредвиденные обстоятельства или на что-нибудь еще. Вместе обдумаем и все придумаем. Главное — не прячься.

На миг я задумался над предложением Фридриха Павловича, уж слишком убедительно он говорил. Но что-то в глубине противостояло такому решению. Я чувствовал, что ничто не закончится так, как он описал. Корпорации не ценят мелких блох вроде меня, для них все мы — расходный материал, винтики системы, которые легко заменяются на новые.

Только вот мириться с подобным я больше не хотел. Я слишком долго пахал на контору, которая, как оказалось, по приказу более сильной рыбы готова разорвать меня в клочья. Так больше продолжаться не должно.

— Нет, полковник. Я вернусь только тогда, когда выясню, кто и зачем меня подставил.

Опять тишина.

Тусклый свет из окон стал блекнуть, в салоне вагона загорелись неоновые лампы, замельтешили узкие полоски бегущих строк — бесконечная реклама какой-то мути. Из динамиков заиграла беззаботная мелодия.

— Ты решил играть по крупному, Агафонов?.. Тогда тебе придется принять правила этой игры, и поверь, они тебе совсем не понравятся. Зачем портить себе жизнь, когда можно обойтись малой кровью. Войн больше нет, солдат. Настала мирная пора, так и живи в ней мирно. Не создавай проблем ни себе, ни другим.

Я уважал полковника. Он мне был почти как отец. Но сейчас мой личный уровень доверия к нему упал до неприемлемо низкого уровня. И это жгло мое сердце нестерпимой болью. Фридрих Павлович не был тем, кто мог так легко раскидываться своими людьми. А я был для него свой, ведь мы с ним через многое прошли.

— Что будет со мной, если я сдамся? Скажите, как есть, без прикрас.

Снова молчание.

— Я не знаю, Агафонов, — вздохнул полковник. — Есть обвинение и улики. Теперь, чтобы связать это воедино и понять, что из этого получится, нужен подозреваемый. То есть ты.

Разговаривать дальше было не о чем. Фридрих Павлович не собирался меня спасать. Я разорвал связь и заблокировал входящие звонки. Я понимал, что он попытается отследить меня по сигналу коммуникатора. Скорее всего, он уже это сделал, поэтому я выключил его полностью. Такой меры безопасности, конечно же, недостаточно. Но в данный момент у меня не было выбора. Вернее, он был, но совсем неутешительный: для полного избавления от слежки необходимо было полностью избавиться от гаджета. К сожалению, он еще был мне нужен, поэтому так поступать неразумно. Зато я знал другой, может, и не совсем безопасный, но уж точно менее радикальный метод гашения сигнала. Для этого всего-то нужно было попасть на подпольный рынок Нижнего города.

За окном становилось все темнее — поезд шел по косой вниз, углубляясь все дальше в мир вечной тьмы. По стеклу вагона начали скакать тусклые разноцветные блики.

Нижний город — место, где никогда не бывает дня. Километры надстроек полностью скрыли его от солнца, и теперь в любое время суток здесь царит ночь. Правда, стоит признать, что по-настоящему темным он, конечно же, никогда не бывает. Тысячи неоновых вывесок и светящихся голографических фигур разгоняют настырную тьму. Реклама здесь на каждом шагу: на столбах, на окнах, на машинах. Большинство стен испоганено аляповатыми граффити или просто небрежно заляпано краской, но многие все еще выглядят прилично.

— Минус первый уровень. Конечная станция, — сообщил механический женский голос.

Я поднялся на ноги. В колене неприятно кольнуло. Что ж, боль возвращается. Еще пара часов и, возможно, мне потребуется еще один стимулятор. Как же не вовремя я на них подсел!..

Двери распахнулись, и я сошел на перрон. Отовсюду повеяло затхлостью и духотой. Воняло мусором и немытыми телами. Я огляделся.

Из трех фонарей на исчирканной кислотно-зеленым граффити стене работал только один. От скамеек остались только изогнутые остовы, всюду были разбросаны разбитые бутылки и мятые банки. Да и вообще мусор был повсюду. Наверняка что-то прилетало и из верхних уровней, ведь там, откуда я прибыл, тоже не идеальные люди живут.

Слева у стены в заполненной доверху урне копошились два нищих. Один глянул на меня и тут же вернулся к своему более интересному занятию. Второй как будто и не заметил.

Да, атмосфера здесь похуже, чем в некоторых виртуальных мирах с постапокалиптичной стилистикой. Давно же я не спускался в Нижний город.

— Эй, братишка, ты откуда такой? — раздался нагловатый хриплый голос. Из-за угла ко мне неспешно подходил тощий тип в короткополой изодранной куртке и грязных кроссовках. На правом глазу красным сверкал какой-то старый имплант. Наркоман? Скорее всего. Их тут больше, чем мусора.

Недолго думая, я