У Великой реки - Андрей Круз

Главной же особенностью женщин-тифлингов является их легендарная сексуальность. Или сексапильность. Или и то, и другое, как хотите называйте. По проверенным слухам, те из мужчин, которым довелось разделить постель с такой «тифлингиссой», считали, что лучше любовницу и представить себе невозможно. Хотели бы представить, но не получается. И говорят, что рога не мешают и не колются. И даже не пугают.

Верю. Потому что от рыжей, что чай разливает, явно исходят некие весьма могучие флюиды. Это у женщин-тифлингов такая природная магия. А учитывая, что предпочитают они и мужчин, и женщин, то понятными становятся и пересохшие губы Маши. На нее полудемонесса тоже подколдовывает между делом. А магии, кстати, я никакой не ощущаю. Ту магию, которая естественная, природная, присуща существу от рождения, обычными средствами ощутить нельзя. Хотя… какая-то теплая волна есть, а магию я как холод чувствую обычно.

– Ты поаккуратней. – негромко сказал рыжей Васька. – Не пугай гостей.

Догадался, что она делает. Та лишь загадочно улыбнулась, но давить прекратила. Меня, по крайней мере, «отпустило». Машу вроде тоже. Она лишь слюну проглотила и, застеснявшись, отвела взгляд. И теперь удивляйся, с чего это вдруг о тифлингах такие легенды? Впрочем, с «не пугай гостей» Васька тоже переборщил. И ни капли я не испугался. А вовсе даже наоборот.

О мужчинах же тифлинговского рода легенды чуть другие. Их, например, до появления «новых людей» в этом мире очень любили использовать в качестве телохранителей. Реакция у них невероятная и они умеют отводить глаза. Глаза отводить, на самом деле, умеют многие, тот же Васька отведет – мало не покажется, но тифлинги делают это естественно, не тратя сил. Как тифлинессы соблазняют всех вокруг, сами того не замечая, исключительно по привычке. Вот как нас сейчас. И главное – даже для мага практически незаметно.

Еще были они почти что непревзойденными мечниками. Когда мы, пришлые, принесли в этот мир огнестрельное оружие, каста тифлингов-телохранителей почти что выродилась за последний век. Как и все долго живущие нелюди, а живут тифлинги лет по пятьсот, консервативны они и привержены традициям. Привыкли мечами драться, а там хоть трава не расти. Но, по слухам, в последние годы вроде бы стали они тоже стрельбе учиться, и с успехом немалым. И каста вроде как возрождается, снова слышно о них стало, но, вроде бы, по тем же слухам, они на что-то другое перепрофилировались.

– Ну ладно, Вась, не тяни, расскажи, что узнал от покойников.

– Ага, от покойников. – кивнул Васька и шумно отхлебнул чай с блюдца, захрупав крендельком. – Покойников среди них, собственно говоря, всего один. Телохранитель. А второй не только не покойник, а даже не «непокойник».

– А кто? – поразился я.

– Считай, что голем.

– Да ну… а то я големов не видел…

– Таких – не видел. – отрезал Васька. – И я не видел. Я, если честно, не знал, как его назвать, вот и назвал големом. Голема всегда делают, собирают, даже если он из плоти. А вот этот… этот раньше вампиром был. Его никто не собирал, он так и был, одним куском. Ты знаешь, как вампир получается?

– Ну да… Вроде бы. Когда вампир кусает человека, он его убивает, выпуская душу. Если дает умирающему пить свою кровь, то делит с ним своего демона, который, затем и управляет трупом.

– Верно. Я, как некромант, могу плоть вампира разрушить, даже на расстоянии. – слегка прихвастнул Васька. – Мертвое мне подвластно, а вампир – мертв. Демон же тогда вырвется и улетит. Уйдет на свой план бытия и в наш никогда не вернется. Но кто-то сумел вырвать демона из плоти вампира, оставив всю силу вампирского тела на месте. О таком слышал?

Нет, о таком я решительно ничего не слышал и нигде не читал, хоть книги по монстрологии покупаю везде и всюду, и расспрашиваю каждого, кто в этом предмете сведущ. Работа у меня такая, нельзя мне «клиентуру» не знать.

– Затем, или до того, над вампиром провели работу. Плоть его частично обратили в кремень. Не просто так, а как в каждую клетку его организма по песчинке подкинули. Заклинанием перемещения. Ты хоть представляешь, какое оно по сложности было? Как раздробить каждую песчинку в тачке песка, а затем заставить ее переместиться с такой точностью, что каждая попала в свою ячейку?

– Ты так сможешь? – спросил я.

– Шутишь? Да ни в жизнь! – замахал короткими ручками Васька. – Тут не знаю кем надо быть, чтобы эдакое осилить.

– А зачем?

– Что зачем?

– Осиливать.

– Так он почти неуязвимым получился. Его пуля не пробьет.

Я задумался, затем сказал:

– Стоп, стоп. Как так – не пробьет? Я его двумя выстрелами уложил. Никакой сверхкрепости не вижу. На гуля кладбищного и то больше тратишь подчас.

О целом магазине десятимиллиметровых пуль из пистолета, что Батый в него выпустил, я упоминать не стал. Батый в грудь стрелял, а любой нечисти сразу надо в голову целиться, если на у нечисти есть, разумеется.

– Повезло тебе. Лари! – окликнул он тифлингессу.

– Да, милый? – откликнулась та.

Батюшки, а голос то! Такая по телефону соблазнит так, что дырку в лавке трахнешь.

– Дай мне вон ту шкатулочку… Ага, бронзовую. – сказал Васька и та, покачивая волшебно бедрами, поднесла ему просимое.

Васька откинул пружинную крышечку и достал оттуда нечто, напоминающее рваный клочок пергамента.

– Ты сказку про пражского голема из старого мира помнишь? – спросил он.

– Примерно, в общих чертах. – кивнул я. – В пражском гетто какой-то раввин для защиты евреев от всех подряд придумал голема. Вылепил его из глины, вложил в рот клочок пергамента с именем бога, и тот ожил. Что-то в этом духе.

– Примерно. – кивнул Васька, дуя на чай в блюдце, потянулся к вазочке с крендельками и заскользил пальцами по гладкой поверхности – все крендельки быстро и ловко успела погрызть Маша. – На самом деле, надо было пражским властям того еврейского чернокнижника на костер тащить и жечь как можно скорее. Глину он оживил, как же. Оживи ее поди. Неживое, или ранее живым не бывшее, не оживляется, правило любой магии номер раз. Анимируется – да, но не оживляется. Думаю, что началось как раз с такого же заклятия, как и в нашем случае – перемещения песка в чей-то организм. А потом окружающим сказали, что вроде как из глины вылеплен. На ощупь похоже, кстати.

– А с именем бога чего?

– А ничего. Знаешь что это? – он ткнул пальцем в клочок пергамента из шкатулки.

– Нет.

– Это кусок кожи с этого самого вампира. Если содрать с кого-то кожу, начертать, как я понимаю, вот это самое заклятие, и вложить тому в рот, то получится оный самый голем. В данном случае – анимированный вампир, выполняющий приказы хозяина, неуязвимый для магии и почти неуязвимый для любого оружия. И знаешь, что случилось?