Месть. Все включено - Ярослав Зуев

Любчик сразу сник.

– Да ладно, – сказал он примирительно. – Ладно.

– Вот так-то лучше.

Три года назад они крепко влипли на торговле стрелковым оружием. Конечно, если перепродаешь автоматы с пистолетами на черном рынке, то должен быть готов к чему-то подобному. С другой стороны, а как подготовиться? К тому же, ведь каждый надеется не попасться. И, все-таки они вляпались.

Их грехопадение началось под занавес перестройки. Свояк Любчика, старший прапорщик, наладился тягать пистолеты со склада кадрированной мотострелковой дивизии. За пистолетами последовали автоматы, затем парочка гранатометов, и пошло поехало. Свояк решил подключить к делу Любчика, бизнес следовало расширять. Любчик, в ту пору сержант милиции, сначала пришел в ужас и даже подумывал заложить свояка властям – с оружием шутки плохи, но… То ли родственные узы оказались крепкими, то ли высокая рентабельность предприятия заставила Любчика забыть о долге, а только свояка Гриша не только не застучал, а, напротив, сам вскоре взялся за дело, засучив рукава. Чуть позже Любчик втянул в Мероприятие (это было выражение свояка, Любчику оно понравилось) старшего лейтенанта Вардюка, только-только поступившего на службу в Органы.

В своей былой жизни Вардюк был кадровым армейским офицером, командиром разведроты танкового полка, укомплектованной плавающими чудовищами ПТ-76. Служить бы Вардюку до трех полковничьих звезд к пенсии, или до двух, на худой конец, не доконай разоружение с конверсией все восемь советских танковых армий. После того, как сами эти армии, вися неподъемным грузом на плечах отечественной экономики, не переломили ей хребет.

На гражданке Вардюк с полгода прозябал не у дел, пока кум не пристроил бывшего разведчика в МВД. Там он и познакомился с Любчиком, который, к тому времени, по всем понятиям превратился в милиционера-оборотня. В преступный бизнес втянуться легко. Выйти – значительно сложнее. И не потому, даже, что надо чем-то кормить семью. Просто – это как бросить курить.

В стрелковом оружии Вардюк разбирался досконально, служебные удостоверения гарантировали относительную безопасность, а перевозимым в багажниках легковых машин грузам неприкосновенность. Дело у троицы спорилось, тем более что товар был штучным, а соотношение габаритов и стоимости в пользу финансовой составляющей.

Неизвестно, как долго бы процветал их преступный промысел, если бы черт не дернул Любчика поставить в столицу два новеньких, в заводской смазке ручных пулемета РПК. Вот с ними Вардюк с Любчиком и засыпались, угодив в лапы оперативников Сергея Украинского. Их взяли с поличным, надели браслеты и препроводили, куда следует. Увидев над головой небо в клеточку, причем, скорее всего, на долгие годы, Любчик впал в истерику. Пока он хныкал и визжал, куда более развитому в интеллектуальном плане Вардюку представлялись первые полосы центральных газет с его фотографией в милицейской или даже военной форме. Заголовки, набранные крупным, бросающимся в глаза кеглем, гласили примерно следующее: «Оборотни в погонах работают на криминал», или «Офицер схвачен за руку на перепродаже оружия», или «Старший лейтенант Вардюк считал армейский склад личной кормушкой». И так далее.

«Бедные мои жена и дети», – думал Вардюк, изучая свежевыкрашенные стены одиночки в поисках крюка, подходящего, чтобы удавиться. К счастью, все обошлось. Если значение слова «обошлось» трактовать с определенным натягом. Полковник Украинский выпустил Вардюка с Любчиком на волю, но с тех пор крепко держал на поводке, заставляя, время от времени, оказывать разные «мелкие услуги». Такое положение вещей категорически не нравилось обоим милиционерам, но их мнения никто не спрашивал. Они крепко влипли, и теперь гасили долги с процентами.

– Где же эту трахнутую бабу искать?

– Я ж тебе адрес продиктовал. База отдыха «Камень Шаляпина».

– А… – протянул Любчик. – Понял. А что она там делает?

– Спроси чего полегче.

– Вот совпадение. – Любчик покачал головой.

– Да уж, совпадение, – проворчал Вардюк. – Поехали. Время поджимает.

Вместо того чтобы вернуться на трассу Ялта-Алушта, Любчик направил «шестерку» к морю. Ему даже передачи не пришлось включать – дорога шла с уклоном, они ехали накатом. Двигатель работал вхолостую.

– Тут бы с прибором контроля СО встать, – размечтался Любчик, имея в виду тот факт, что при движении с горы топливо не догорает в цилиндрах, следовательно, показатели предельно допустимых выхлопов превышают допустимую норму вне зависимости от того, правильно ли отрегулирован мотор. Измерять СО на спуске – откровенное свинство. Зато дело беспроигрышное, с финансовой точки зрения. А разве сейчас существуют какие-то другие?

– Нашел, о чем думать! Давай, гляди по сторонам!

– А чего глядеть-то? – обиделся Любчик.

Они въехали в распахнутые ворота пансионата. Ни людей, ни машин нигде видно не было. База отдыха казалась заброшенной, как какая-нибудь заимка сибирских староверов.

– Такое место пустует, – сказал Любчик.

– Куда, интересно мне знать, «БМВ» с джипом подевались? – озираясь, спросил Вардюк. Он был наблюдателен еще со времен службы в разведке.

– Это те, которых я вздрючил?

– Дрючер, – фыркнул Вардюк.

Любчик предположил, что иномарки проехали прямо на пляж.

– Видишь? Вон – проселок вдоль забора идет.

Остановившись у крайнего к морю бунгало, милиционеры выбрались из машины.

– Это восемь или не восемь? – почесал затылок Любчик. Если единица просматривалась четко, то цифру восемь можно было посчитать также девяткой, шестеркой или нулем.

– Восемь, – сказал Вардюк и расстегнул кобуру.

Сразу за бунгало начинался высокий обрыв, по краям которого росли какие-то кусты. За кустами земля казалась отхваченной гигантским секачом. С гребня кряжа открывался великолепный вид на линию берега справа и слева. Далеко внизу плескалось море, то накатывая на неширокий галечный пляж, то с шипением отступая. Высокий берег отвечал прибою эхом и оба звука, причудливо переплетаясь, достигали ушей стоящих в нерешительности милиционеров грозным, вибрирующим гулом.

– Ну, и где наша начальница, е… ее мать?

– Внутри, наверное.

Поправив портупею, Любчик постучал в дверь.

– Эй, откройте! Вы тут?

Как бы в ответ на его слова дверь со скрипом подалась. За ней никого не было.

– Вы тут или нет? – повторил Любчик, переступая порог.

Окна бунгало были плотно зашторены. Не успели глаза лейтенанта приспособиться к царящему в комнатах полумраку, как что-то с треском врезалось ему в лоб. Даже не охнув, Любчик повалился на пол. Вардюк, следовавший по пятам за напарником, отшатнулся к выходу, рванув из кобуры пистолет, но, уже на крыльце получил предательский удар в основание черепа и, в свою очередь, рухнул носом вперед. Головорезы Витрякова затащили милиционеров в бунгало, изъяли оружие, документы и деньги, а затем крепко связали по рукам и ногам.

В сознание Вардюка привела тяжелая затрещина, поразившая правую скулу, как метеорит беззащитную лунную поверхность. Поскольку левую скулу тоже пекло огнем, затрещина явно была далеко не первой.

– Ну что, очухался, мусор?! – спросил из мрака лающий мужской голос и кулак, готовый нанести очередной удар, замер в сантиметре от носа. – Очухался, спрашиваю, быдло?!

– Вроде того, – прошептал разбитыми губами Вардюк. Зрение потихоньку возвращалось к нему. Сначала картинка была нечеткой, изображение подергивалось, как случается, когда засоряется воспроизводящая головка видеомагнитофона. Вардюк попробовал шевельнуться и скривился от боли, немедленно полыхнувшей в разбитом затылке.

– Ах, ты ж…

Немного повернув голову, капитан обнаружил Любчика, лежащим неподвижно, словно бревно. Руки и ноги лейтенанта были крепко связаны. Как, впрочем, и его собственные конечности.

– Очухался ты, падло, или нет?! – нетерпеливо повторил тот же голос.

– Да понты гоняет, милитон долбаный! – сказал кто-то еще. Подняв глаза, Вардюк различил лишь одни темные силуэты. Окна в бунгало оставались зашторенными, а враги располагались спинами к свету. Вардюк насчитал пять или шесть фигур. Одна смахивала на женскую, остальные, похоже, были мужчинами. Женщина тихонько сидела в углу, руки на коленях, и Вардюк подумал, не та ли это коза, что пятнадцать минут назад звонила по телефону, представившись подружкой Украинского.

«Украинский, – мелькнуло у Вардюка, – чтоб ты подох, сволочь!»

Одна фигура наклонилась к беззащитному пленнику:

– Значит так, мусор, у меня к тебе разговор.

Вардюк с ненавистью посмотрел исподлобья. Голова раскалывалась, но взгляд удался:

– Кто ты такой? – прохрипел он.

– Тут я задаю вопросы, ментяра!

Вардюк собрал в кулак все мужество, какое было, набрал в легкие побольше воздуху, словно собирался нырнуть в глубину (в определенном смысле, именно так дело и обстояло), и выпалил на одном дыхании: