Не спрашивай - Дональд Уэстлейк

При виде появившегося из черной сумки доктора Зорна медицинского шприца, Дортмундер закричал:

— Я аллергик!

Краловц и доктор уставились на него. Даже Ласк с Терментом посмотрели в его сторону. Зорн впервые обратился к нему на неправильном английском языке с грубым акцентом, который идеально подходил бы для секса по телефону:

— У вас аллергия? На что?

— На сыворотку правды!

Доктор Зорн одарил его — простого смертного жеманной снисходительной усмешкой ученого:

— Это не сыворотка правды, ты, жалкое существо, — произнес он. — Сыворотка правды не работает. — И улыбаясь, он обратился заговорщицки к Краловцу: — Ведь мы знаем это или все же нет?

Краловц смущенно и нервно пожал плечами:

— Давайте покончим с этим.

— Но, конечно, — и, повернувшись к Дортмундеру, продолжил начатое: — Кто-то должен засучить свой рукав.

Ласк и Термент одновременно бросились вперед, чтобы сделать это. Их руки, словно пауки, опутали руку Дортмундера, мешали друг другу, задерживая процесс, но, к сожалению не навсегда.

Когда с этим было покончено, доктор Зорн снова улыбнулся пленнику и произнес:

— Некоторые крепкие духом личности могут преодолеть воздействие амобарбитала или тиопентала, которые называют сывороткой правды. И судя по всему, ты вряд ли обладаешь сильным характером — конечно, так кажется на первый взгляд — и поэтому результат вполне предсказуем.

— И у нас мало времени, — заметил Краловц, потрескивая костяшками пальцев.

Доктор Зорн поднял иглу вверх, слегка надавил, чтобы смертельные пузырьки воздуха вышли наружу, а за ними показались крошечные, красивые, быстрые капельки сыворотки. Он обхватил руку Дортмундера и приблизил к ней иглу.

— Сиди смирно.

— Что это? — спросил заключенный, стараясь безуспешно не шевелиться.

— Это повергнет тебя в бессознательное состояние, — ответил доктор, — благодаря чему перелет пройдет успешно.

— Перелет? Разве я куда-то собирался?

— Ну как же, в Вотскоэк, конечно, — сказал доктор Зорн. — Разве не туда ты планировал лететь? — И улыбнувшись, он погрузил острие иглы.

— Но… — только и успел возразить Дортмундер и… проснулся в темнице.

Он лежал на грубом шерстяном одеяле, на холодном бетонном полу в низкой, противной и темной комнате, стены которой сплошь состояли из камней, где царил запах сена и плесени. Одно небольшое прямоугольное отверстие в толстой стене, что, должно быть, являлось окном, покрывала частая металлическая решетка. Это был единственный источник света. Выглядывая через окно, Дортмундер мог рассмотреть лишь немного грязной земли внизу и, по-видимому, облачное небо, а также еще одну каменную стену напротив. И больше ничего.

Темница. В Вотскоэке.

«Как мне выбраться отсюда?» — спросил сам себя Дортмундер, когда мимо промаршировал солдат, который нес воинскую службу. На нем красовалась мешковатая униформа ужасного грязно-голубого цвета и убогие черные сапоги. Пистолет-пулемет висел на кожаном ремешке, перекинутом через плечо.

Дортмундер вздрогнул при виде этого парня, а когда он набрался смелости еще раз подойти к окну, солдат исчез. Через окно по холодному воздуху (морознее, чем в Нью-Йорке, он заметил) до него донесся тонкий, слабый, еле слышный, без сомнений, человеческий крик.

«О, Боже» — подумал узник. Он осмотрел свое подземелье. Здесь не было ни одного предмета мебели, за исключение невероятно тонкого грубого одеяла коричневого цвета на полу, на котором он пришел в сознание. Прислонившись к стене возле окна, он соскользнул вниз. И теперь сидел на сыром полу, прижавшись спиной к твердому камню, и снова подумал: «О, Боже».

Отсюда невозможно выбраться, из этого подземелья, из этой тюрьмы или чем это было. И даже, если выход есть, что тогда? Я нахожусь в Вотскоэк совершенно без каких-либо документов на мое имя. Нет паспорта, нет правдоподобной истории, и я не говорю на их языке.

«Возможно, я смогу предложить им кость взамен на мою свободу» — подумал он и когда он подумал, он также подумал что: — «Так вот, что они хотят, чтобы я думал. Ладно, хорошо, это, чего они хотят: они хотят, чтобы я думал, и я сделаю это. Возможно, я смогу обменять кость на свою свободу. Потому что другого выхода у меня нет?».

Но, одну секундочку. Если это то, что они хотят, чтобы я думал таким образом, так о чем же я не должен думать?

Ну, они хотят, чтобы я думал, что отсюда нет другого выхода. И в этом они правы. Я не думаю, что отсюда можно выбраться.

Надеюсь, парни позаботятся о той реликвии.

16

Тини зарычал:

— Ты потерял ее?

— И Дортмундера тоже, — заметил Келп. — Мы также лишились Джона.

— Плевать я хотел на Дортмундера, — был ответ Тини. — У него нет знакомого в ООН.

— Он может пробраться туда, — прокомментировал Марч.

— Пускай для начала выберется, — начал Тини, — оттуда, где сейчас находится. Меня волнует только одно: где это гребаное бедро Санты Ферганы?

— Федералы сперли его, — защищался Келп.

Грийк Крагнк сидел в любимом кресле Ж. К, поскольку она до сих пор не вернулась в город, и тихо стонал.

Сегодня должна была состояться триумфальная встреча, празднование, вечеринка в честь победы. Тини и Грийк дома у Тэйлор ждали, выжидали, переживали, чтобы задуманный план начался и закончился успешно, а тут пришли Келп и Марч с плохими новостями.

И Тини с Грийком им не обрадовались. Тини все больше и больше накалялся, становился агрессивным и вообще с каждой минутой все опаснее. С Грийком случился полный упадок сил. Судя по всему его, благородные надежды рухнули и похоронили под собой его бренное тело. Поскольку он просто резко свалился в кресло и растекся по нему как тающее мороженое, время от времени постанывал и часто бормотал себе под нос различные проклятия на венгерско-хорватском. Его слова точно звучали как проклятия.

— Мы должны вернуть ее обратно, — заявил Тини.

— Я знал, что ты так и скажешь, — сказал Келп.

— Они конфисковали ее, Тини. Ведь это отдел по борьбе с наркотиками. Если они конфискуют какую-либо вещь, то с ней уже можно попрощаться навсегда, они не вернуть ее. Все их вещдоки в дальнейшем используются спецгруппами, — пробовал объяснить Стэн.

Тини бросил на него быстрый взгляд:

— Интересно, каким боком нарки будут пользоваться костью в предстоящих спецоперациях?

— Покормят косточкой служебных собак? — предположил Марч.

И это было очень некрасиво, невежливо с его стороны по отношению к Грийку Крагнку, так как тот подорвался на ноги, и из его глотки вырвалось несколько коротких и резких замечаний на его родном языке.

Тини кивнул. Он не понимал венгерско-хорватского, но общий смысл душевных страданий своего брата он понял:

— Мы не можем так просто потерять кость, — не сдавался он. — Ведь это реликвия, священная католическая святыня и важный памятник истории.

— Артефакт, — догадался Келп.

— Верно, — согласился Тини. — Как бы то ни было, они сражались за нее и они верят, что где-то, но она по-прежнему существует, не затерялась. И если она исчезнет навсегда…

Грийк застонал.

Тини старался перекричать «музыку»:

— если никто не вернет ее, то прольется много крови на улицах. Эти люди будут убивать друг друга вплоть до последнего дитя, поверьте мне, они способны на такие зверства. Все дело в том, что у них нет чувства юмора. Я имею в виду… посмотрите на Грийка.

Так они и сделали. Кивнули. Они осознали, какую мысль хотел до них донести Тини.

Тини развел огромными ручищами и продолжил:

— Я говорю вам, парни. Вы должны пойти туда и забрать кость. И вы обязаны вернуться с нею обратно сюда. Или вы будете иметь дело со мной.

— Я знал, что ты так и скажешь, — сказал Келп.

Тини сердито смотрел на него:

— Если ты знал, что я поведу себя таким образом, да? Тогда, что ты до сих пор здесь делаешь?

— Ну, такие дела требуют времени, — оправдался Келп.

Тини приподнял одну бровь:

— Какие это дела?

— Ну, — начал объяснять Келп, — во-первых, если DBA конфискуют имущество, то, что они делают с ним? Где хранят? Тот пацан не захотел поделиться со мной информацией, но я позвонил другому пацану и мы договорились пообедать вместе.

Тини приподнял вторую бровь. Теперь он выглядел как взъерошенный ковер.

— Ты собираешь на обед? Что это за парень, из киноиндустрии?

— Нет, — ответил Келп. — На самом деле, он коп.

17

Мэй вернулась домой пораньше этим вечером со своей работы в Safeway, где она работала кассиром. Она держала сумку с продуктами и думала, что такие дополнительные внезарплатные льготы в своей компании она может устраивать и чаще. Джон еще не вернулся. Она знала, что тот вместе с Энди Келпом, Тини Балчером и Стэном Марчем отправились сегодня взять обратно какую-то вещь, что ранее принадлежа другу Тини. И такие «возвраты» иногда занимали больше времени, чем планировалось, так что она сильно не беспокоилась по этому поводу. Женщина задумалась, что же приготовить на ужин, чтобы максимально использовать возможности новой микроволновки, которую ей «подарил» как-то Джон. Мэй была высокого роста, худощавого телосложения, брюнеткой с легкой сединой. Несмотря на то, что некоторое время назад она отказалась курения, у нее до сих пор сохранилась тяга к вредной привычке. Она отнесла «внезарплатные льготы» на кухню, разложила продукты, открыла пиво, сменила рабочую одежду на домашний серый кардиган и направилась в гостиную, чтобы отдохнуть и посмотреть телевизор, пока Джон не вернется домой.