Сумасшедшая одержимость - Даниэль Лори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут до меня дошло.
Этот мужчина хотел меня – доказательство этому прижималось ко мне еще пару секунд назад, – но теперь я знала, что он ненавидел этот факт. Аллистер провел языком по зубам, развернулся и отошел от меня, излучая напряжение каждой клеткой тела.
Я не была похожа ни на одну из женщин, с которыми его видела. Он предпочитал стильных, сдержанных и покорных. Я была полнейшей противоположностью. Аллистер хотел меня, и его это бесило.
Я была его личной маленькой игрой.
И если он меня коснется, то проиграет.
В тот момент я знала, что хочу сыграть в эту игру на высшие ставки.
Аллистер переместился на кухню. Белые шкафчики, темно-серые столешницы, вся комната была сдержанной и утонченной, под стать владельцу. Он взял из тумбы бутылку водки и налил себе в стакан чересчур много, на мой скромный взгляд.
Моя ярость исчезла под пламенем его рук, и, хотя я и хотела ее вернуть, поиграть с ним хотела гораздо больше.
Я оттолкнулась от двери.
– Почему бы и нет. Спасибо, с удовольствием выпью.
Плечи Аллистера слегка напряглись, а затем расслабились.
– Не помню, чтобы предлагал.
– Знаю, – сказала я, скидывая сандалии и устраиваясь поудобнее. – Кстати, это было грубо с твоей стороны, но я сегодня великодушная, так что прощаю.
Аллистер развернулся и прислонился к тумбе.
– Рад слышать. А теперь выметайся.
Я направилась к нему, и его пристальный взгляд следил за каждым моим шагом. Огонь в моей крови начал искрить электричеством.
Обходя кухонный остров, я провела пальцем по гладкому мрамору.
– Откуда вы родом, офицер?
– Из Айовы.
Я запрыгнула на остров, чтобы оказаться с ним лицом к лицу, и позволила себе улыбнуться.
– Ну не начинай. В Айове твое прелестное лицо и близко не видали.
Аллистер взглянул на меня. Пожевал нижнюю губу. Отпил из стакана.
Я откинулась назад, оперевшись на руки.
– Такой таинственный, – протянула я. – А тебя не учили, что нужно отвечать на вопросы?
– Если это твой новый девиз, то ты первая. Дала придурку Винсенту себя коснуться?
Моя улыбка сникла от враждебности в его голосе.
«А что он сделает, если я скажу да?»
Вспомнив о крови, которая наверняка все еще капала с моей кухонной тумбы, решила, что не очень-то мне и любопытно.
– Не вопрос, – сказала я. – Я расскажу тебе, а потом ты мне скажешь, со сколькими женщинами спал. Получится этакая презентация, – я наигранно надула губы, – только без картинок, к сожалению.
Аллистер явно остался совершенно не впечатлен.
Я попыталась представить его с другими женщинами, как это могло выглядеть. Представить его целующимся на диване никак не получалось, а ведь это было моим любимым: целоваться, тереться, обжиматься. Возбуждаться так, чтобы дороги назад уже не было.
Следующие слова я произнесла мягко и чувственно. Мне бы хотелось сказать, что это был вопрос чисто ради игры, но одна только мысль о том, чтобы прижаться к губам этого мужчины, вызывала мурашки.
– А вы целуетесь, офицер?
Разумеется, Аллистер не ответил. Только смотрел на меня полуприкрытыми глазами, как бы говоря, что я не стою ни единого его слова.
Мое сердце сбилось на неловкий ритм.
Никогда не имела слабости к крупным мужчинам… но, боже, как же мне хотелось попробовать на вкус его.
Аллистер прищурился, когда я спрыгнула с острова и подошла к нему. Оказавшись достаточно близко, чтобы чувствовать его жар, взяла у него стакан и отпила.
Внезапно мне захотелось узнать, как этот мужчина занимался сексом – проявлялось ли его ОКР в постели или же оно делало его еще извращеннее.
Я наступила на обе его ноги и поднялась на цыпочки. Водка все еще жгла мой язык, когда мои губы приблизились к его губам. Достаточно близко, чтобы поцеловать. Достаточно близко, чтобы укусить или облизнуть. Моя грудь коснулась его, и горячая волна хлынула прямо в центр моего тела. Когда он приоткрыл губы, я дала алкоголю перетечь в его рот из моего. Чистейшая похоть вспыхнула внутри меня с такой силой, что закружилась голова. Я провела руками по прессу, впилась пальцами в грудь, словно могла процарапать дыру в рубашке. Аллистер был таким твердым и теплым и пах так хорошо, что я с легкостью могла утонуть в его запахе.
Скользнув рукой по его шее и схватив за волосы, я протолкнула языком остаток водки в его рот.
Горячо. Влажно. Пьяняще. Мое сердце сделало кульбит и ухнуло вниз, я забыла, как дышать. Вне всякого сомнения, не случалось в моей жизни ничего более волнующего, чем делить глоток водки на двоих с этим продажным федералом.
По моим венам взметнулись объятые пламенем бабочки, когда язык Аллистера скользнул по моему. С грубоватым звуком, отдавшимся где-то глубоко в груди, он слизнул с него алкоголь. А потом укусил меня за губу так сильно, что я вскрикнула и сделала шаг назад.
Мои губы покалывало.
Сердце стучало в ушах.
Я не могла вспомнить, как дышать.
– С огнем играешь, милая. – Его голос был черным вельветом.
Втайне я любила, когда Аллистер называл меня милой. Это случалось редко, но каждый раз он делал это с грубоватой ноткой в голосе, которую было сложно уловить. И каждый раз этот звук пронзал мой позвоночник, подобно току.
С холодным взглядом, от которого бросало в дрожь, в небрежной, пугающей манере, которой я никак не ожидала от правильного и зажатого федерала, Аллистер уронил стакан на пол. Стекло разлетелось вдребезги, заставив меня вздрогнуть.
Посмотрев на осколки, я пробормотала:
– Запаришься это все убирать.
– Ты не выживешь в моих руках, Джианна. – Это было констатацией факта. – Ничто хрупкое не выживает.
Глядя на осколок стекла, лежащий так близко к моей ноге, что в нем отражался моя сверкающий лак, я поняла, что разбитый стакан несет в себе совершенно иной смысл.
Вот что останется от меня, когда он со мной закончит.
Паническая атака, свидетелем которой он был два года назад, внезапно дала о себе знать. К сожалению, она была далеко не последней, которую ему предстояло увидеть.
Мысли спутались, и я выпалила первое, что пришло в голову:
– Ты убил Очаровашку.
Аллистер и бровью не повел, услышав прозвище.
– Он не первый.
– И не последний? – продолжила я. – А что насчет меня, офицер? Меня тоже убьешь?
Я задержала дыхание, когда Аллистер шагнул вперед и схватил меня за горло.
– Это сделало бы мою жизнь намного проще, – протянул он,
